– Дважды за последний час. Но вообще, разве не каждая девушка красавица? – распрямившись, со всей серьезностью спросил он. – Мне кажется, вы все в душе считаете себя особенными и, как это говорится, не такими, как остальные. Но, что удивительно, наравне с этим вы безостановочно ищете в себе недостатки: волосы жидкие, глаза не того цвета, руки короткие, ноги кривые, ступня большая. Одна девица меня как-то уверяла, что у нее пупок выше, чем должен быть. Ну не бред ли?! Столько сил тратить на мелочи, да мужики этого не замечают, нам плевать! Конечно, у каждого есть свои предпочтения, но мы уж точно не обращаем внимания на пупок и длину рук, если визуально фиг поймешь, есть ли вообще это отличие.

Дослушав речь, я поджала губы, чтобы не рассмеяться. Конечно, доля правды в словах парня имелась, и даже больше. Но пупок?! Серьезно?! Кто эта девушка? Хочу знать, кого обходить стороной.

– Ты прям мыслитель, Ридж. Честно, не ожидала. Поразил. Я теперь даже не знаю, что тебе сказать, чтобы не показаться глупой, – сказала, беспомощно разводя руками.

– Ха-ха, – передразнивая, скривился парень, уже успевший разуться. – Не иронизируй, я серьезно.

– Да и я тоже. Впервые встречаю парня, так чутко понимающего женскую натуру. Или просто со мной никто раньше не делился? А вообще ты похож на мою бабушку, ей всегда не хватает общения, и поэтому, когда я приезжаю, она болтает без умолку, – беззаботно продолжила я, неспешно поднимаясь по лестнице.

– Загадка, ты помнишь свою бабушку?

Я обернулась, Ридж стоял на пару ступенек ниже, крепко держась за перила, будто перегораживая путь.

Сердце подпрыгнуло и застряло в горле. Проговорилась. Чуть расслабилась и сболтнула лишнее. Конечно, я уже прокалывалась, и не раз, но настолько по-идиотски – впервые.

– Наверное. Или ее уже нет? Я не знаю, почему так сказала. Само вырвалось, – с сомнением и изумлением проговорила я, потерянно замолчав и коснувшись головы, как бы намекая на ее неисправность.

Ридж испытующе смотрел на меня, а я на него, отыскивая искорки знания, ведь Лефевр мог ему обо всем рассказать.

– Возможно, память возвращается? – простодушно заявил парень, улыбнувшись. И, потерев ладони друг о друга, проговорил: – Мне срочно надо выпить чего-нибудь горяченького.

– Сходи на кухню и спроси у Дарины. Дальше по коридору, мимо лестницы, – показала я направление, но, когда Ловелас развернулся, окликнула его, чтобы спросить: – Вчера с дурманицами ведь было что-то не так? Неизвестно, кто это сделал?

Ридж задумчиво поджал губы:

– Нет. Но видели кого-то в костюме ключника, он вертелся около чаш.

– Это те, что бегали по нескольку человек? – вспомнила людей в масках.

– Да, – кивнул Ридж. – Не беспокойся, красавица, игра пройдет, и мы отыщем того, кто это сделал. Мы злопамятные. За подобное надо наказывать.

Он умеет убеждать. Взгляд колючий. Хоть убейте, воздушник умней, чем хочет казаться.

– Ладно. Я быстро, – сказала, раздумывая, а хорошая ли это идея – оставлять Риджа одного? Только ничего ценного в доме нет, самые важные вещи лежат в тайнике наверху.

Маг воздуха тихо засвистел, спустившись с лестницы.

– Ридж, – позвала, наклонившись через перила, волосы свесились вниз, закрывая лицо. – Не забывай, что ты в гостях. И не напугай мою служанку, – предостерегла я и, подцепив прядь, заправила ее за ухо. Ридж остановился, задрав голову.

– Я понял, Загадка. Не беспокойся. И ты всегда такая? – Он ухмыльнулся, неопределенно помахав ладонями.

– Какая такая?

– Грубая. И почти неженственная. Я тебя несколько раз красавицей назвал, а ты ни разу не покраснела.

Ловелас – прозвище точно для него.

– Ридж, я тебе помидор, что ли, чтобы краснеть? – Какое-то чудное совпадение, но этот овощ отыскался даже в другом мире. – И раз уж на то пошло, признаюсь, с тобой я чувствую себя намного свободнее, чем с другими. Поэтому и болтаю, не подумав.

– Свободнее, чем с Даниэлем? – Губы воздушника растянулись в самодовольную улыбку, он засунул руки в карманы брюк и медленно всем телом покачался из стороны в сторону.

Все равно что сравнивать небо и землю. Земля – спокойствие, добродушие, понимание, а небо – безрассудство, одурение от чистого разряженного воздуха, тревога от потери контроля над ситуацией и бессвязности мыслей. Такова разница в моем отношении к некроманту и Риджу. Совсем различные чувства.

– Да, свободнее, – тем не менее ответила я, совсем не уверенная, что мои слова придутся Лефевру по душе.

Но это правда… С магом смерти я постоянно волнуюсь.

– Лучше договаривай, Загадка. Иначе тебя могут неправильно понять. Свободнее, потому что… – Ридж задумчиво закатил глаза и пролепетал слащавым голосом, манерно кривляясь, как актриса из мексиканского сериала, одну руку уперев в бок, а другой вырисовывая дуги в воздухе: – Я от него без ума. Мое сердечко трепещет от одного взгляда. Все теряет смысл. Ноги ломит, голова болит.

– Фу, Ридж. Переигрываешь. И все совсем не так, – укорила его, но от тихого смешка не удержалась.

– Ладно. Раз не так, то не так. – Ловелас ухмыльнулся, сверкнув всеми тридцатью двумя зубами.

– Я пошла, иначе опоздаем. Да и шея у меня уже затекла, – пожаловалась ему, чувствуя, что голова потяжелела от прилившей к ней крови.

– Да, у меня тоже, – согласился со мной Ридж, до сих пор стоявший с запрокинутым кверху лицом.

– Скоро спущусь. И помни…

– Не напугай служанку? – перебил маг воздуха.

– Нет. Слава Тирэну, Дарина не глухая. Твою болтовню не услышал бы лишь мертвый. Хотя в этом доме вообще не стоит много разговаривать. – Я с опаской оглянулась, вспоминая подслушивающий артефакт, найденный Горидасом в гостиной. – Не забывай, что ты в гостях.

Я в упор посмотрела на парня, и он кивнул, читая истину между строк.

Дождь приутих, как притихает свора собак, лающих друг на друга, но ни у кого не оставалось сомнений – это временно. Темные тучи наваливались на горизонт, будто пытаясь его поглотить. Солнце опустилось так низко, что мутному свету, рассеиваемому облаками, едва хватало сил не подпускать близко наступающую ночь.

Уже на подступах к академии студентов становилось больше, такое же явление наблюдается по утрам, когда все спешат на занятия, с единственной лишь разницей, что все учащиеся исчезают в замке, а не толпятся возле него в плащах, будто принадлежащих членам ордена иллюминатов – с широкими и глубокими капюшонами, надвинутыми на лицо.

Многолюдно. Шумно.

Возбуждение витало всюду. Я замечала его в лицах. В них одни эмоции стремительно сменялись другими – от заразительного смеха до нервного напряжения, в вихре которого участники заблаговременно разглядывали и оценивали других, будто вот-вот собирались вступить в бой. Одни не могли устоять на месте, как мышки в клетке передвигаясь между группками, другие, не стесняясь, носили с собой оружие, по большей части выполненное из дерева, – ничего по-настоящему опасного, но это все равно не внушало спокойствия. Поддавшись порыву, я поправила белую повязку на плече, подтянула узел и через мгновение поняла, что переборщила – получился почти жгут.

Надо перевязывать. Долго я так не протяну.

– Деньги – поистине великая вещь, – пробормотала себе под нос.

– Еще какая! – вторил Ридж, в отличие от меня головой он не вертел и выглядел донельзя собранным.

Контраст на контрасте. Надо брать с него пример.

– Ридж, зачем тебе выигрыш? Как я догадываюсь, уроки у ректора ты брать не намерен. Но твоя семья и без того богата, – спросила я, не обдумав вопрос заранее. Однажды моя порывистость сыграет против меня.

– Они вмиг лишат меня средств, если я сделаю не так, как надо, – туманно изрек Ридж, повернувшись.

Я поймала остатки горькой полуулыбки.

– Так, как надо? – ухватилась за прозвучавшие с другой интонацией слова.

Я лезу в личное. Загадка лезет в чужие секреты. Черт! Кажется, мне начинает нравиться это прозвище, будто во мне действительно есть что-то куда более таинственное, чем испуганная девочка, затерянная в опасном мире.