Даже обидно как-то… Не за себя, а за девушек и их гордость.

Даниэль, склонив голову, держал в руке книгу – адское сочетание, сразу добавляющее несколько очков к привлекательности парня в моих глазах. Хотя, откровенно говоря, студенты часто носили с собой книги, да и не только они. В отсутствие гаджетов время в этом мире убивали по старинке – читая или болтая.

Но в образе некроманта было еще одно изменение, непривычное, но пустяковое – форменный пиджак академии сменился тонким черным свитером с высоким воротом. И он ему шел.

– Магистра еще нет? – Я скорее констатировала факт, чем спрашивала, так как дверь в аудиторию оставалась закрытой.

– Нет, – негромко отозвался Даниэль, не отрываясь от чтения.

Чувствовалось напряжение. Встав рядом, я сосредоточилась на своих ладонях, стараясь не оглядываться по сторонам.

– Иногда я бываю глупой, – призналась, будто самой себе. – И тогда мне следует просто об этом сказать.

– И что ты сделаешь? – отозвался Даниэль, кажется, я двигалась в верном направлении.

– Если ты прав, то постараюсь так больше не делать. – Своевременно сказанные слова могут все исправить.

Некромант с тихим хлопком закрыл книгу и повернулся лицом ко мне, опираясь плечом о стену. Он долго и внимательно смотрел на меня, а в его глазах плескались звезды. Целая вселенная, отгородившая меня от всего мира.

– А если оба не правы?

– Тогда мы не будем об этом разговаривать и каждый самостоятельно обдумает, в чем он ошибся, – помедлив, ответила я.

– Какая умница, – насмешливо покачал головой Даниэль.

– Ну еще бы… – протянула я. – Но вот с твоими поклонницами тоже надо что-то сделать.

– Например?

– Хм, а если так? – Я подалась вперед, трепетно касаясь своими губами его и отстраняясь. – Теперь ник…

Меня всегда смущали чужие поцелуи на публике. Будто не существует уединенных мест! Подобные проявления нежности я неоднократно встречала на автобусных остановках, на скамейках в парке или у подъезда своего дома и всегда старательно отводила взгляд, ну а теперь сама вызывала чувство неловкости у остальных.

Мы поцеловались вновь, а вокруг расплескались зеленые искры – я совсем не сдерживала магию. Отпустив мои запястья, рука некроманта легла на затылок, а я вцепилась в его плечи – сильно, причиняя боль, будто желая разорвать ткань чернильно-черного свитера.

От любви глупеешь – так говорят. Можно подумать, что это сладкий наркотик, который желают все, но удостаивается не каждый. Вся загвоздка во взаимности и отсутствии эгоизма. Главное, соблюсти оба условия, без них эта привязанность не лучше болезни, что разрушает, разрывая человека на кусочки.

Стемнело. Луна налилась серебром, напоминая денежную монетку. Она алчно сверкала, желая объять все небо, заслонить собою мелкие проблески звезд, посмевших вступить с ней в эту неравную битву.

Красиво…

Облачко пара вырвалось изо рта. Я сидела на ступеньках у входа, ведущего на задний двор. Каменные плиты, вросшие в землю, были выложены вдоль высокого в этой части сада забора. Они огибали центр, где среди пожелтевших от ночного холода цветов торчали толстые темно-зеленые стебли с измененными заострившимися концами. Это все, чего я смогла добиться за время тренировок с некромантом, мои растения лишь немного поменяли форму. Стоило Дарине уйти, как я сразу спустилась в сад вновь попытать удачу.

В академии мы изучали много теории, но к практике еще не переходили. Я же не хотела учить тонны информации, не зная даже элементарных вещей. Хотя в историях, что рассказывали преподаватели, имелась своя польза. Нас не учили взывать к магии, ведь все уже давно овладели этим, потому что обладали силою с детства, а подсказывали, как именно ее использовать, какую форму придать в борьбе с тем или иным противником. Не хватало просто родиться с могущественным даром, смекалка и изобретательность играли важную роль.

Магистр Рем, единственный из преподавателей природник, постоянно рассказывал нам о разных ситуациях. Некоторым он был свидетелем, о каких-то слышал от друзей, а третьи были вычитаны из учебников по истории. Чаще всего мужчина излагал начало истории и прерывал рассказ, когда у героя начинались проблемы, а потом спрашивал у нас, как бы поступили мы на его месте.

Я впитывала, как губка, рассказы про здешние места и особенности. Так я узнала про Тайный базар у Таргарских гор, что проходил каждый третий месяц в полнолуние. Рынок делился на две половины, на одну пускали всех желающих, а на вторую лишь тех, за кого поручились сами торговцы или давние покупатели. По заверениям магистра, на второй половине торговали крайне редкими и не всегда разрешенными вещами. Запомнился рассказ про королевство Риттерин, в котором природники пусть и не были в дефиците, но тоже встречались нечасто. Жили они в основном на скалистых островах, где отыскались запасы магического металла. Так как на скалах почти ничего само по себе не росло, они выращивали фрукты, овощи и траву для животных – отправлять туда корабли с провиантом оказалось гораздо накладнее, чем щедро оплачивать магам их работу.

– Впечатляет, – сказала Дарла, незаметно подкравшись. Она уже второй вечер приходила в дом Райалинов и оставалась допоздна.

– Не то, что надо, – ответила я, с досадой глянув на растения.

– Возможно. Но все равно впечатляет. С того момента, как пробудилась сила, прошло две недели, верно? – Водница прошла вперед, касаясь поверхности стеблей.

– Около того.

– Я тоже начинала с малого. Тебе уже говорили, что у тебя огромный потенциал?

– Да. Даниэль.

– А знаешь почему?

Я отрицательно мотнула головой, приготовившись слушать.

– Понимаешь, магия как бутон цветка. Ты видишь свернутые лепестки – нежные, прекрасные, но чтобы бутон расцвел, а не начал сохнуть, не распустившись, само растение надо поливать и ухаживать. Однако даже по бутону ты можешь догадаться, будет ли перед тобою пышная роза или милые, но почти неприметные по одиночке васильки. – Обычно Дарла не выражалась столь образно, чем немало меня удивила.

– Прекрасный пример.

– Ага. Представь, мне это Клайм сказал в одну из первых встреч, а я запомнила. Столько лет прошло… – В ее голосе прозвучала тоска, но Дарла быстро собралась и заговорила вновь: – Короче, даже без занятий у моего отца быть тебе могущественной природницей. А после них и предположить сложно…

– Знаешь, я даже не представляю, что потом буду делать с ней. Мне и нынешней силы за глаза, – призналась я.

– Дурочка, – с улыбкой обозвала меня водница, садясь рядом на крыльцо. – Рано или поздно захочешь. Все хотят.

Стебли в центре сада извивались, причудливо переплетались и уходили вверх, заставляя вспоминать сказку про бобовый стебель, ведущий к землям великанов высоко в небе.

Мы сидели так несколько минут, размышляя каждая о своем. Было спокойно и тихо, будто весь мир остановился, а песок так и не достиг дна песочных часов, зависнув прямо в воздухе.

Но, сидя неподвижно, я начала мерзнуть, пальцы покраснели и не слушались – у меня всегда первыми от холода страдали руки.

– Знаешь, у меня сегодня состоялся очень странный разговор, – протянула я, растирая ладони.

– Это тот, когда Фаден вас с Даниэлем в коридоре застала? Говорят, у нее волосы вновь воспламенились, – хихикнула Дарла.

– Ага, воспламенились. Кричала на весь коридор. – Я сморщилась, вспомнив сей момент. – Но я не об этом… Знаешь, после встречи с Ивонной я подумала, что это Оберон мог скинуть меня с башни. Он был в одной команде с Рафалом, и это показалось логичным.

– Да, понимаю. Сама думала о том же, – согласилась Дарла, вытягивая ногу вперед. – И о чем говорили?

– Я спросила, он ли скинул меня с башни.

Водница посмотрела на меня как на умалишенную:

– Просто взяла и спросила?

– Да.