Стоило заехать на Уайтчепел-роуд, попытаться выследить Джона Паяльную Лампу, но Тони так хотел есть и спать, что отложил это на следующую ночь. Он и без того добрался до дома ближе к полуночи.

Кейт родила девочку. Роды прошли без осложнений, и мать, и ребенок здоровы – возле автоматона Тони нашел ленточку телетайпограммы от девушки из Лондонского госпиталя. Но все ли прошло так, как планировали они с Эрни? Подумалось, что доктор с механистической рукой это знает. Так же как парни из МИ5, которых Тони встретил в вестибюле родильного отделения.

Он был уверен, что уснет сразу, едва голова коснется подушки, и почти так и вышло, как вдруг в полусне перед глазами возник образ доктора с механистической рукой, его неподвижное безбровое лицо, внушающее и ужас, и любопытство. Это было похоже на толчок изнутри, от которого слетел сон, и Тони начал думать, почему лицо доктора кажется ему знакомым: это представилось вдруг важным. Он мысленно нарисовал на лице брови и ресницы и…

Старый дагерротип в старой газете. Пожелтевшая от времени бумага, предназначенная на растопку кухонной печи. Тони вырезал статью с дагером и хранил у себя в тумбочке – о знаменитом литераторе W., на весь мир прославившем своего друга-сыщика. Его «Записки» Тони перечитывал с восторгом множество раз – до того, как они попали ему в руки, он не понимал, зачем люди читают книги. Может быть, именно поэтому он поклонялся не столько главному герою «Записок», сколько их автору, совершившему столь серьезный перелом в его образовании. Тони было пятнадцать лет, он давно не чувствовал себя мальчишкой, более того – он им и не был. Он мог рассказать доктору W. о жизни гораздо больше, чем тот знал, о преступлениях и преступниках в том числе, – но истории Тони были серыми, примитивными и прозаическими, полными цинизма, крови и жестокости, потому «Записки» на их фоне выглядели захватывающими, но все же сказками. Прекрасными сказками о джентльменах викторианской Англии, где даже преступления совершались красиво и умно́ – не пьяные драки, не гоп-стоп и не разбой. Хитрые отравители, стрелки́ из духовых ружей, изощренные шантажисты – и никаких форточников, щипачей и мокрушников.

Доктор W. для всех был символом Викторианской эпохи, которая ушла безвозвратно, закончилась больше тридцати лет назад. А значит, ему теперь было далеко за восемьдесят. Однако врач, которого Тони встретил в Лондонском госпитале, выглядел лет на тридцать моложе и мало напоминал старую развалину, даже наоборот. И если доктор W. стал универсальным солдатом еще до войны, то все совпадало, только верилось в это с трудом.

Сна не осталось ни в одном глазу, и Тони сел за автоматон – поискать в справочниках, что сталось с доктором W. и где он теперь проживает. Нашел, и поразительно быстро: доктор жил в двух шагах от Пекла, возле доков – на яхте «Королева Мария», принадлежащей сэру Ш., вместе с самим сэром Ш., его секретарем, мисс Хадсон, и капитаном яхты, мистером Коулом. Тони показалось, что он попал в сказку, – только вовсе не тем путем, каким когда-то хотел в нее попасть…

Предательство проникло и в церковь – Сатана знал, откуда начинать завоевание города. Сам епископ Кентерберийский благословил богопротивные действа: возвращение к жизни мертвых тел – а ведь души их уже взлетели к Господу! – и превращение нечистых скотов, не обладающих душами, в подобие людей. Кто, как не Диавол, способен так надругаться над Божьими замыслами – сотворить тело без души?

Преподобный Саймон не изменил ни вере, ни самому себе. Не поддался дьявольскому искушению, не закрыл глаза на козни Князя мира сего – воистину, имя которому Легион. Преподобный не рассчитывал победить, не питал напрасных надежд и не вынашивал невыполнимых замыслов. Но однажды под звон колоколов услышал глас Бога – Он подсказал, что нужно делать, Он благословил Саймона Маккензи, Он дал ему и право, и силу, и неуязвимость. С тех пор преподобного вела Божья Длань, оберегала от приспешников Нечистого, укрывала от заблудших и обманутых, готовых по недомыслию помешать Его промыслу. Вера содействовала делам его, и делами вера стремилась к совершенству. Преподобный Саймон чуждался гордыни, считая миссию свою малой толикой в борьбе с врагом рода человеческого.

Наутро полковник Рейс получил исчерпывающие доказательства причастности Аллена к немецкой разведке: в телеграфной ленточке, которую он оставил Салли Боулз, содержалась шифрограмма. Ленточку тщательно дагерротипировали, и теперь в Комнате 40 лучшие криптоаналитики Великобритании бились над расшифровкой сообщения Аллена. И хотя полковник не надеялся на результат, его это нисколько не расстраивало: и без содержания шифрограммы информации было достаточно.

Вряд ли Салли Боулз была немецкой шпионкой – скорей всего, Максимилиан фон Хёйне ей просто платил. Профессионал не бросит переданное сообщение в ящике трюмо без присмотра. Профессионал заметит слежку и попытается уйти от «хвоста». Профессионал обладает не только специальными навыками, но и внутренним чутьем, интуицией. Мисс Боулз была пустоголовой шлюшкой, а не шпионкой, а потому в тот же вечер, не дожидаясь подходящего времени, отправилась…

На этом отчет обрывался. В нем был указан лишь факт передачи ленточки с шифровкой, а кому и где – не упоминалось. Полковник вызвал двоих агентов, осуществлявших слежку: один из них вел мисс Боулз до пересечения Риджент-стрит и Пикадилли, а второй лишь пожимал плечами и говорил, что ему приказали молчать, а также испортили сделанные дагеры. О том, от кого поступил приказ, ему приказали молчать тоже. И вряд ли это были сотрудники Секьюрити Сервис, потому что лицо агента выражало ужас, а не опасения потерять место.

Полковника эта история привела в крайнее раздражение, и он решил, что пора лично встретиться с директором Бейнсом: доложить о своих соображениях и о спицах, которые военно-воздушная разведка вставляет в колеса МИ5.

Бейнс не удивился, а расхохотался.

– Остыньте, Рейс! – произнес он сквозь смех. – Сию пикантную сплетню знают все, кроме вас. Ваша шлюшка направилась ни больше ни меньше в Букингемский дворец, где встретилась с Уоллис Симпсон. Здорово, да? Любовница Его Величества передает шифрограммы в Берлин, не вылезая из королевской постели! Но смешно не это – смешно то, что она передает их вместо бывшей официантки, так внезапно решившей родить. И приносит ей шифровку дешевая продажная девка, которая полуголой пляшет перед низкосортной публикой! Скажите, Рейс, о какой государственной безопасности мы после этого говорим? Что мы с вами вообще здесь делаем?

– Но почему тогда Адмиралтейство… – начал полковник, но Бейнс его перебил:

– Они все еще надеются сохранить роль миссис Симпсон в тайне. Потому что господин Уинстон продолжает считать Германию нашим врагом номер один и безуспешно пытается убедить правительство в том, что политика умиротворения кайзера не принесет нам ничего хорошего. Но мы с вами работаем не на Уинстона, а на правительство. А потому закроем глаза на этот маленький пикантный момент и продолжим в том направлении, в котором начинали. Вы отлично поработали, полковник. Я думаю, можно потихоньку начинать операцию «Резон». Для начала дайте необходимые инструкции кухарке Лейберов. Только поговорите с ней сперва, выясните, на что она способна.

– Мне показалось, она не последует нашим инструкциям. Ее напугали люди из Адмиралтейства.

– А знаете что? – Бейнс прищурился. – Давайте подыщем ей место на каком-нибудь нашем объекте. С условием, конечно, но чтобы ей было гораздо легче выполнить наше условие, чем отказаться от места. А? Хорошая идея?