– Что это за чудище?
Как ни странно, ей вовсе не было страшно. И даже ответ пришел сам собой: дело явно не обошлось без колдовства, а кому еще при дворе пристало баловаться магией?
Зверь, будто не замечая их, покачиваясь, подошел к тому месту, где на листьях еще блестели красноватые капли. Неповоротливое туловище переваливалось при каждом шаге, словно водянистый студень, ломаные узоры рун то появлялись, то исчезали на лоснящихся боках.
Назад в покои они пробирались по стеночке, так дрожали подкашивающиеся коленки.
– Напиши-ка письмо моему родственничку, – служанка, у которой в глазах все еще стоял ужасный зверь, слизывающий влагу вместе с лепестками роз, не сразу поняла, о чем речь. – Ну, тому самому. Кузену короля.
– Да вы же его на дух не переносите!
Что поделаешь. Год назад королева бы от души посмеялась, приди ей в голову мысль просить помощи у заядлого картежника и ловеласа. Но, как говорится, из двух зол следует выбирать меньшее.
Самый лучший совет
– Вот, матушка просила передать, – Гунни стянула с шеи плетеный кожаный шнур. В стеклянной склянке переливалась искрящаяся жидкость, подобно тому, как искрятся на солнце крылья стрекоз. – Носи не снимая. И еще велела, чтобы ты носу не смел во дворец показывать, пока все не уляжется.
– То за порог не пускала, теперь не возвращайся… – пробурчал Свейн, с наслаждением смакуя поджаристый пирог с мясом. Не то, что какие-то там травянистые булочки!
Гарн разбирал внушительного вида тюк с теплой одеждой. Меховые сапоги, шарфы, стеганные штаны на пуху…
– Мда, друг, тебе не позавидуешь, – сочувственно покачал головой Бересклет, глядя, как растет гора вещей. – Не то, что мы с Орешником: зимой и летом одним цветом.
– Ты хотел сказать: во всем цвету! – поправил его фейри. И прищурил глаза на шутиху. – Значит, говоришь, запросто пролетела через преграду? То-то я подозревал, что ты крепкий орешек.
– Эй, ты чего? – вытаращив глаза, Гунни хлопнула по руке, невесть как оказавшейся на ее поясе.
– Да так, проверяю. Вдруг тебе мешочек с крупой подвесили? Ну, как в сказке, чтобы дорогу найти?
Шутиха презрительно шмыгнула носом, потом вдруг посерьезнела и принялась выворачивать карманы. Стайка бурундуков неподалеку взвыла от восторга, когда на землю полетели засахаренные орехи, стеклянные шарики, бусины и прочая дребедень.
И ничего подозрительного или похожего на чужеродное колдовство.
Фафнир тем временем гремел склянками, смотрелся в каждую начищенную медную тарелку, и для верности протирал рукавом посуду из горного хрусталя. Вокруг него, естественно, уже собрались безмолвные зеваки. Один енот попробовал было стащить серебряную ложку. Пришлось наказать наглеца, подвесив в воздухе за лапы в назидание другим воришкам.
– Мастер, давно хотел спросить… – Гарн в нерешительности почесал кудлатую голову. А он похудел, осунулся даже. Пожалуй, не стоило его так сильно трясти.
С другой стороны, сейчас у мага в руках снова была его лаборатория. И даже книги, некоторые из которых весили больше десяти фунтов. Ну, теперь-то уж Хокану не поздоровится. С соперниками Фафнир никогда не церемонился, тем более, если на кону стояла его собственная жизнь.
Ага, и жизнь кронпринца, к слову. неплохо будет на старости лет обеспечить себе теплый угол.
– Почему вы сами не перенесли… ну, не то, чтобы я жаловался, конечно…
Вместо ответа старик протянул руку – темная паутина крайне неохотно снялась воротника, словно уже пустила корни в покрытую катышками ткань. Гарн отшатнулся, когда маг растер ее между пальцами, и в воздухе остался горький дымок, как от спорыньи.
– Понял теперь? Темный граф-то времени зря не теряет. Почитай, весь дворец уже этой дрянью окутан. Подожди недельки две – оно и внутрь проникнет.
– Точно! А я все думала, отчего в покоях дышать нечем, – Гунни даже прихлопнула себя по лбу. И вскочила, поворачиваясь то так, то эдак. – А на мне, на мне нет ничего?
– Не переживай, скоро он и на тебя обратит внимание, – заверил ее Фафнир. – Шутка ли, золотая птица. Живьем с тебя перышки-то сдерет!
– Страсти-мордасти какие, – отозвалась девушка, как ни в чем не бывало усаживаясь за стол и принимаясь за горячие блинчики. Тетушка Бузина, облачившись в расшитый шелковыми птицами фартук, хлопотала у печи. Пусть она и не вмешивалась в беседу, но все эмоции читались на лице, и по тому, как она в сердцах шлепала на широкое блюдо очередную порцию оладушек – которые мгновенно разлетались, с медом и вареньем из черемухи.
Деревянный стол не смогли бы обхватить трое человек – по словам Грёнхен, раньше на месте пня росло многовековое дерево, вокруг которого и образовалась чудесная поляна. Всякий, кто приходил сюда с плохими мыслями, оборачивался в камень – их россыпи тянулись отсюда до самого болота, где покрытые тиной болотницы использовали их для своих пивоварен.
– Раз так, то я, пожалуй, тут с вами останусь. Помирать мне еще рано, – резонно заметила шутиха, когда на столе появилась кастрюля с гречневой подливкой и рассыпчатой кашей. – И Ханна по мне соскучилась, правда ведь?
– А что с Агнеттой?
Взгляд Гунни заметно погрустнел.
– Жалко ее. Она одна, а их всех… много!
– А короля тебе не жалко? – проворчал Фафнир. Девчонка в ответ лишь показала ему язык.
– Король спит без просыпа, что ему станется? Проснется, как Спящая Красавица – а все недруги уже перемерли давно!
– Ничего, теперь-то все будет иначе… – маг поймал красноречивый взгляд Коори, которым тот обменялся с шутихой. – Что, смотрю, на меня уже никто не рассчитывает?
Он в сердцах поставил на стол какую-то бутыль, сплошь облепленную ракушками. Начищенные соусники и вазочки вокруг нее тут же подернулись странной голубоватой пылью.
– Убери мусор со стола! – замахнулась на него полотенцем Бузина. А фейри, вытянув шеи, с любопытством рассматривали оставленный ржаво-красный след, прожегший скатерть до самого дерева.
– Ничего себе…
– Ох, прости, – Гунни преспокойно взяла салфетку и пододвинула к себе поближе масленку с нежно-желтым маслом. – А мы уж все думали, что ты того – на пенсию собрался. Уж больно в прошлый раз ты хорошо драпал, аж пятки сверкали!
– Я… да я… – от возмущения Фафнир чуть не выпустил из рук склянку. Судя по перепуганному лицу Гарна, последствия могли быть не их приятных. – Да не родился еще на земле тот, кто мог бы со мной тягаться!
– На земле – возможно, – Коори задумчиво наматывал на палец отросшую за лето прядь. – А вот под землей…
– Точно, прямо с языка снял! – щелкнула пальцами Гунни. – А вообще самый лучший совет – свой собственный, так что держался бы ты от этого графа подальше. Не ровен час…
Где-то далеко, словно бы в подтверждение ее словам, ухнул раскат грома. Устроившийся на коленях у Ханны бурундук с раздутыми щеками тут же скатился в траву и шмыгнул в свою норку. Свейн откашлялся.
– Надо бы одежду развесить, намокнет еще под дождем, матушка ругаться начнет… – стряхнув крошки с рубахи, принц бросил себе в чашку еще один кусок сахара и в недоумении уставился на уплетающего за обе щеки густой наваристый суп Ларса.
– Чего прохлаждаешься? Мне, что ли, прикажешь этим заниматься?
– Почему бы и нет? – зеленый побег выхватил поджаристую плюшку прямо из-под носа, второй пребольно ухватил принца за ухо.
– К слову, мы ведь так еще и не решили насчет той ящерки!
Засуха
Он мог бы и не привязывать ленту – высохшая почва вокруг закопанной игрушки набухла, прямо чистый чернозем. За какую-то неделю пустырь превратился в плодородное поле, и местные уже успели посадить овес. Что и говорить, местный крестьянин своей выгоды не упустит.
