Командир оторвался от списка:

– Вы, чего, Вылегжанин, светитесь как медный пятак? Почему отказались отвечать на экзамене?

Николай с удивлением посмотрел на Серегу. Тот переступил с ноги на ногу и, продолжая улыбаться, с вызовом произнёс:

– А чё, воздух лишний раз сотрясать и время тянуть, когда письменный завалил!

– Это кто Вам такое сказал?!

– А я, чё, тупой чо-ли!? Сам знаю!

– Видимо не очень умный! Надо, Вылегжанин, быть бойцом и биться всегда до конца, не опускать руки! Вы письменный экзамен по математике на «хорошо» написали, поэтому, я не знаю, кто Вам сказал, что не сдали. Даже профессор удивился, что Вы отказались сдавать устную математику! Но, это ваше решение! – сказал командир и, посмотрев в листок, называл следующую фамилию.

Улыбка сползла с лица Сергея, оно мгновенно посерело и вытянулось, в глазах заблестели слезы.

После построения хотелось поддержать товарища, сказать что-нибудь ободряющее, но Серёги нигде не было. Когда он пришел в казарму, глаза его были красны. Не говоря ни слова и, не смотря по сторонам, стал собирать вещи. Николай понял, что подходить к нему и что-то говорить, сейчас не стоит.

Из ребят, приехавших вместе с Николаем, экзамен по математике не сдали трое. Он не был в их числе, что его радовало. Сейчас они вшестером сидели на скамейке под большим тополем на спортгородке и молчали. Рядом стояли вещи тех, кто сегодня убывал домой. Сидели молча.

– Вот ведь, гад, взводный! Считай, это он мне экзамен завалил! – нарушил молчание Серёга.

– А взводный здесь причём? – удивился Николай.

– Как причём? Он здесь как раз и причём! – разозлился Сергей и язвительно добавил, – Тебе, Колька, хорошо говорить «причём»! Сам же сказал, что сдал потому, что тебе профессор помог, бумажку с решением в стол подсунул! А у меня!..

И он махнул рукой.

Николай прикусил язык и с обидой подумал: «Вот ведь, Серёга, сволочь, рассказал ему по секрету, а он всё переврал? Ведь всё не так было! Сам меня чуть не завалил, когда просил о помощи! А сейчас врёт и не краснеет! Подумают ещё ребята, что я и на самом деле какой-нибудь блатарь*!»

– Ведь мог бы мне сказать, что я письменный экзамен сдал! – после некоторой паузы продолжил Сергей, – Так не-ет! Жда-ал, чтоб я от экзамена отказался! А сегодня на плацу издевался надо мной!

– Никто над тобой не издевался! – повернувшись к нему, резко сказал Лёшка, – Сам виноват! Нечего было стонать: «Не сдал! Не сдал!» А сейчас ищешь виноватых! Сам виноват!

Серега сник и больше ничего не говорил. Наступила пауза. Стало как-то неловко. «Скорее бы уж подосвиданькались, да уходили!» – подумал Николай, а в слух спросил:

– Когда у Вас поезд?

– Вечером в семь часов! – ответил Игорь.

Вновь все замолчали.

– Молодые люди! – услышали они незнакомый, с южным говором голос. Перед ними стоял невысокого роста, загорелый до черноты, мужчина в белых ботинках, отутюженных светлых брюках и белой рубашке, – Здравствуйте!

– Здравствуйте! – сказали ребята.

– Извините, я невольно услышал ваш разговор и у меня к вам есть деловое предложение!

Увидев, что ребята с интересом приготовились слушать, незнакомец продолжил:

– Я так понял, что среди вас есть те, кто не сдал экзамен и сегодня уезжают домой?

Серега кивнул.

– Так вот! Если хотите, то можете поступить в училище!

Ребята удивленно посмотрели на него.

– Нет! Нет! – улыбнулся он, не в это, но тоже в артиллерийское, в Тбилисское!

Он протянул им несколько черно-белых бумажек, которые до этого держал в руке.

– Вот, посмотрите! Подумайте! Очень хорошее училище, тоже учиться четыре года! А го-оро-од!.. – он причмокнул языком, – Тбилиси! Тепло! Фрукты! Девушки!

Он вновь причмокнул:

– Подумайте! Если надумаете, меня до пяти часов можно найти здесь.

Когда он отошёл к другой группе ребят, Николай посмотрел в бумажку, которую в руки ему сунул незнакомец и вслух прочитал:

– Тбилисское высшее артиллерийское командное Краснознаменное училище имени двадцати шести Бакинских комиссаров. ТВАККУ.

– Ничего себе! – воскликнул Юрка, – А я и не знал, что в Тбилиси артиллерийское училище есть! Чего ж тогда эти грузины в смешной форме сюда приехали, а не захотели поступать у себя?

– Да кто их поймет? – улыбнулся Лёшка, – Одно слово – чурбаньё!

– Знаете, что, мужики! – оживился Серега, – А я, наверно, съезжу в Тбилиси! Денег, думаю, у меня на билет хватит, документы есть, родичи меня пока не ждут! Вдруг и на самом деле этот «копчёный» чувак дело сказал?! А?

Игорь сбегал к Техноложке* за мороженым (он уже не боялся выходить за ворота, всё равно сегодня домой) и они ещё долго сидели, обсуждая свои проблемы.

Вечером на плацу, во время вечерней поверки, стало заметно, что ряды абитуриентов сильно поредели. Осталось меньше половины. Не видно было и грузин в смешной форме, правда, Юрка, который теперь стоял рядом с Николаем во второй шеренге, показал ему на одного, в другой батарее. Их замкомвзвод и ефрейтор Лизунов несмотря на то, что поступали из войск, первый экзамен сдали успешно, чему Николай был рад. Он начал привыкать к ним и считал, что по сравнению с другими комодами и замками (абитуриенты про себя так называли замкомвзводов и командиров отделений), эти были справедливее, не имели любимчиков и ко всем относились одинаково.

Николай втянулся в абитуриентскую жизнь, ещё далекую от военной, но в то же время уже и не гражданскую. Дни походили один на другой. Стёрлись из памяти имена и фамилии товарищей, не сдавших экзамены. Никого уже не интересовало, уехал Сергей в Тбилиси или вернулся домой. Думать об этом было некогда, каждый, как марафонец, прошедший самый сложный этап, стремился успешно выйти к финишу.

Экзамены по русскому языку и физике у Николая затруднений не вызвали. Физической подготовки он тоже не боялся. На перекладине мог не только подтягиваться, но и делать шесть раз подъём переворотом. Километр, хоть и проводился под проливным дождем вокруг бывшего манежа, где в старые времена юнкера обучались верховой езде, а сейчас располагался спортзал и учебные классы, Николай пробежал на отлично, в первой пятёрке. Немного расстроился из-за стометровки, хотя, честно говоря, в школе тоже бегал её неважно. Но в целом физо (так в училище называли физическую подготовку) сдал на хорошо. Из медкомиссии запомнился только психиатр! Когда Николай зашёл к нему в кабинет и протянул карту медицинского осмотра, врач пристально посмотрел на юношу:

– Травм головы не было?

– Не-ет!

Доктор что-то записал в бумагу и, не поднимая взгляда, вдруг резко спросил:

– Быстро! Чем отличается рыба от подводной лодки!?

– Она живая! – не задумываясь, почти выкрикнул Николай.

Врач поднял голову, протянул карту:

– Молодец! – и с улыбкой добавил, – Соображаешь!

Кормили абитуриентов не очень! Как шутили они между собой: «На первое вода с капустой, на второе капуста без воды, а на третье вода без капусты!» Поэтому первое время, пока были деньги Николай, как и все, бегал в чипок*. Самое желанное место в училище. На курсантском языке он расшифровывался как: "Чрезвычайная Индивидуальная Помощь Оголодавшему Курсанту". Покупал бутылку молока или кефира и какое-нибудь пирожное или пряники. Но деньги быстро кончились, пришлось есть то, что давали в столовой. Конечно, это разительно отличалось от домашней еды. Поэтому, похлебав супа и поковыряв второе, чтобы насытиться, набивали живот хлебом, запивая его компотом или чаем. Радовало то, что каждое утро давали кусочек масла, а в субботу и воскресенье еще и по куриному яйцу.

В это воскресенье все сидели по классам, выходить на улицу запретили. Можно было только при необходимости подняться в казарму, ну и, конечно, в столовую на приём пищи. Все знали, что сегодня в училище выпуск.