— Она поможет нам? — в отчаянии спросил Мунон. Он уже боялся даже подходить к Наследнице с этими вопросами, — Она ненавидит нас…
— Самое плохое, сорхит, что она всё равно полезет в Бездну, чтобы защитить вас, донну, саашту, воронов. Она может быть жестокой, гордой и насмешливой, но она самое светлое, самое любящее существо из всех, кого я знаю, — запальчиво и с нежностью рассказывал демон, — Поэтому, если кто-то из вас обидит её — я сделаю из того пускающего пузыри идиота за пару секунд. В ваших же интересах сделать её счастливой, довольной и сговорчивой, ясно?
— Ясно, — коротко ответили принцы, они не боялись угроз Турмалина, наоборот — приняли всё к сведению, решив полностью следовать его советам.
— У вас действительно лежит в песках дракон, или это был способ заманить её к себе? — внезапно вспомнил Эмиасс об условии помощи даархитам.
— Он там, демон. Но мы не знаем, жив ли он. Если ей нужно — пусть хоть всю его кровь заберёт на рождение драконыша!
— Вся и не понадобиться… — вынырнул из полумрака Оворн. Глаза горели как два костра, — Если в нём даже еле теплится жизнь, этого будет достаточно, чтобы снять мой Хран. Тогда я сам дам Огоньку столько крови для рождения, сколько будет нужно.
— Не советую отнимать малыша у Моры, — с угрозой предупредил демон.
— Не буду. Но не потому, что ты так приказал, а потому, что для рождения дракона всегда нужна мать. Поскольку он растёт, в мыслях называет демоницу матерью, то и для рождения она должна быть рядом.
— Она не виновата в том, что её далёкий предок предал драконов и закрыл Руанави! — Оворн дёрнулся, скривился, но всё же кивнул согласно Эмиассу, — Что она говорила о втором условии? Ты выбрал свою пару?
— Не я. Дракон, — увидел любопытные, горящие взгляды и решил пояснить, — Видят боги, Наследница безумно хороша! И её тело сводит с ума, а поцелуи лишают всех мыслей… Но я не выбрал бы её… Стой! Эмиасс, я не хотел оскорбить её, ни в коем разе! Я просто хотел сказать, что даже в мыслях не связывал её с собой. Просто любовался ею, как прекрасным произведением искусства. Но я теперь не совсем я… Уже появились другие черты, мысли и убеждения. Я — дракон уже есть, уже существую… Не знаю, как объяснить! Это и я, и не я. Когда выполним третье условие, тогда оба сознания должны слиться, тогда я не буду так больше… словно не я…
— Я понял, не напрягайся, Оворн, — успокаивающе положил руку на его плечо Турмалин, — Так её выбрал твой дракон? — маг кивнул, — И что теперь? Он и выбрал её, и одновременно ненавидит, как представительницу рода, погубившего стольких дракониц?
— Всё ещё сложнее, Эмиасс! — Оворн сел на лежак даархита, тот опасливо отодвинулся, — Это больше чем ненависть… Он хочет мести. И уничтожить весь их род под корень.
Все трое окружили дракона. Их решительные лица, жестокость и обещание смерти ему, совсем не испугали Оворна. Он лишь покаянно нагнул голову, признавая проблему и взъерошил свои золотистые волосы, выдавая нешуточное волнение.
— Я надеюсь, в тебе останется достаточно благоразумия даже после слияния сознаний, Оворн, чтобы не тронуть её!
— И я… надеюсь… — Оворн кивнул им всем по очереди и ушёл к себе на топчан, стянул сапоги и демонстративно отвернулся к борту. Он сам себя боялся. Лучше бы Мора не рассказывала ему условий снятия его Храна! Тогда всё было бы проще. А сейчас сильное, могущественное и такое жестокое существо, что внезапно проснулось в нём, требует кровавую дань с той, которая так нежно, так ласково целовала его, с мягким, грудным смехом шептала в ухо, как ей хорошо, хорошо с ним, с Оворном. Робким, холодным, чопорным.
Он ни разу не захотел ни одну женщину за все эти семьдесят лет! Подспудно он считал их недостойными, неуместными. Будто они что-то совершенно другое, чуждое ему. Маги, как старые, так и молодые, посмеивались, шутили на этот счёт, но Оворн только холодно отворачивался и замыкался в себе ещё больше. Эта ночь перевернула всю его жизнь, его сознание. Откровенная, страстная, зовущая, безумно желанная — вот какой он видел тогда демоницу. Изнутри огромной волной, сносящей все преграды, плеснулось желание. Даже не так — Желание! Кто-то властный, сильный, древний, подвинул его, словно мелочь, выглянул из его глаз, оценил женщину, уже изнывавшую от нетерпения, призывно раскрывшую уста, прошептавшую просьбу взять её, и решил, что она Достойна! Это потом этот чужак узнал, "вспомнил" благодаря памяти Оворна, что это демоница из клана предателей, а тогда они вместе вкусили сладкий плод под названием "женщина". Да, как ни странно, дракон тоже впервые занимался любовью с женщиной в её двуногом облике. До этого он ухаживал по-драконьи. И был очарован… а злился скорее на себя, чем на неё. Потому что всё это может быть лишь игрой, обманом, а драконы выбирают пару навсегда.
Легко, даже робко разбудил меня наш капитан. Он мило тряс меня за плечо, потом осмелел и опустил руку на вырез рубашки, невесомо тронул грудь. А когда встретил мой отнюдь не сонный взгляд, когда я в ответ положила руку на его ногу, повела её к его паху, покраснел и тут же вскочил на ноги. Потянулась, довольно охнула, ощутив прилив сил. Лонрашш приходил? Ничего не помню — спала просто как убитая! Вот ведь… не стоило вспоминать об убитых. Закрыла глаза, успокаиваясь, а то лепестки тьмы уже стали лизать палубу. Завязала шнурок Стойна на запястье, привычно покрыв холодом своё сердце. Так проще… Так всегда было проще…
— Мы уже на подходе к порту, лэя Наследница. Там никого не видать…
Ланнар, Латакк, Оворн, да все здесь. Все тревожно всматриваются в берег. На котором уже нет нашей защиты…
— Зови меня по имени, Мунон. Какие теперь церемонии? — зашнуровала сапоги, надела курточку, проверила браслет с вещами. Эмиасс протянул мне руку — охотно пошла в его объятия, — Что там, Эми?
— Боги! Только бы все были живы! — взмолился Асунат, потёр лицо, усталое и с кругами под глазами. Не спал? Рыжий весь просиял в ответ на мой заботливый взгляд. Я так же улыбнулась в ответ — такой Асунат мне нравился больше, чем холодный, чопорный, полный осуждения и дурной фамильной гордости.
— Смерти я не ощущаю, — сказал ворон, ревниво хлопнув крыльями, — Мори? Может ты что-то почуешь?
Подошла к борту, положила руки на перила. Милая гравировка по лазурному, будто изо льда, перило, напоминала морозную изморозь, красиво завиваясь в курчавые узоры. Как там у сорхитов на родине? Красиво наверное… Эми напомнил, что время дорого, да и напряжение, витающее в воздухе, подстёгивало не хуже плётки. Пустила тьму мелкой ленточкой, она скользнула по дну, отметив погибшие кораллы, губки, множество мёртвых тел, причём умерли они не далее как вчера. Не иначе моя защита сработала? Дальше, на берег, миновать мою сеть, заползти в министерство, адмиралтейство. Пусто пока… Нет, что-то есть!
— Здесь есть подземелья? — повернулась я к рыжему. Тот сначала не понял, о чём я, но я уточнила, что под администрацией чувствую какую-то активность.
— Да… в каждом городе они есть. На случай войны, стихийного бедствия. Там и припасы и тёплые вещи.
— Они там. Прячутся. На берегу пусто, моя защита не тронута, но я сомневаюсь, что обойдётся без засады. Ладно, всё равно придётся проверить. Спускай лодку, Муни!
Мы подплыли к берегу, тихо выскользнули из лодки, рассредоточились. Эми сканировал город, Зари присел и слушал землю, спрашивая её, были ли мёртвые недавно. На мой вопросительный взгляд мотнул головой отрицательно. Хорошо, значит шанс есть. Асунат тоже увязался с нами, чему мы, понятное дело, не обрадовались. Но он сейчас был рад любому действию, лишь бы не переживать из-за всего, что выпало на долю его народа. Он напичкал оружием весь свой походный костюм: зачарованные стилеты, меч, трезубец, когти, взрывчатые шары, некромантские ловушки. Третий ряд, да? Усмехнулась понимающе: желание отомстить — это естественно после стольких потерь.
Тишина стояла такая жуткая, что мигом все подобрались. На подходе к ратуше нас ждала всего одна ловушка. Мы легко отбились от двух мелких гидр, но всё же решили разделиться. Заоран остался с чужаками и Латакком у хода, а мы с Эми, Ланнаром и Асунатом стали искать подземелье. Рыжий явно знал, что и где искать: вошёл в подсобку за конторкой главы города, откинул какую-то шёлковую тряпку, обнажив дверь, нажал на едва заметные выпуклости на косяках, и ход открылся.
