— Они уже близко! Уходим, Мора, быстрее! — Даархит и Мунон направляли доннийцев туда, где мы нашли способ переправиться на Главный Остров. Асунат тронул меня за локоть, остановил.

— Забвение… прошу! — я остановилась и подождала, не передумает ли?

— Ты уверен? Его ведь не на сто лет даже накладывают — на пять столетий! — заклятие Забвения используют очень редко. Оно стирает память о землях, Дворцах и народах. Такое под силу только очень сильному магу. Асунат знал к кому обратиться: сейчас в мире есть лишь наши с предателем силы, наша тьма. Через время вещи словно сами собою появятся из небытия. Рыжий не терял надежды на возвращение.

— Да, моя строптивая возможная супруга, — рассмеялась невесело, донну тоже горько улыбнулся, — Я меньше всего хочу, чтобы мой дом стал прибежищем для нечисти… И очисть его… там могут быть мёртвые, — сглотнул, — Лостанна и та несчастная, что тоже стала жертвой подменыша.

Кивнула молча, показала на виднеющихся уже вдалеке Эми и Оворна, предлагая рыжему догнать их. Мотнул головой упрямо, взгляд его прикипел к прекрасному, изящному и воздушному, как белое облако, Дворцу. Встряхнула руками, выпуская своё пламя. Оно потянулось двумя лентами в дверцу, молниеносно заняло все этажи и комнаты. В окнах клубилась чёрная муть, вычищая всё, забирая мёртвое, а также используя силу Источника для наложения Забвения. Постепенно, этаж за этажом, стирался замок, будто смывал краску разочарованный в рисунке художник. Рыжик вцепился в мою руку, выдавая свою боль и волнение. Ободряюще пожала его длинные, изящные пальцы, которые равно были созданы и для меча и для красивого женского тела.

— Теперь нам нужно быстро-быстро бежать, рыжик! — как мы бежали! Да я только в детстве так бегала, чтобы от мальчишек убежать, которые с камнями и палками караулили меня на берегу.

По арке мы промчались с грохотом и едва не утонули, когда она не выдержала и погрузилась в воды пролива. Напрягла свои крылья и вытащила нас обоих на палубу уже уплывающего корабля. Нас не ждали? Да нет, ждали, просто в лодке. Сейчас она тоже пристала к борту и втянулась в специальный отсек.

— Забвение? — спросил Оворн. Кивнула. Дракон уже не сверлил меня презрительными взглядами, успокоился. Или просто уверился в том, что я отличаюсь от своих предков, — Ваши люди заняли все имеющиеся каюты, в том числе и каюту капитана. Теперь мы спим на палубе…

— Сейчас установят лежаки и вынесут пледы, — сказал Мунон, — Куда мы теперь? — спросил он, обращаясь ко мне и полностью игнорируя Асуната. Я подняла брови в немом вопросе, — Лэя Морайя, вы решаете!

— Рыжик, прости, но командовать должен кто-то один, — виновато сказала я Асунату, на что он лишь холодно сверкнул синими глазами и отвернулся к морю, провожая грустным взглядом родные берега, — Наверно мы должны вернуться в Соолулль и забрать тех, кто выжил. Раз уж мы собираем всех донну, чтобы увезти их в безопасное место, то будет глупо оставить тамошних жителей на съедение нечисти.

— Разумеется, — согласился сорхит. Внезапно на его волосах что-то зашевелилось. Я резко выбросила руку к его голове и поймала… голубую бабочку, одну из тех, что жили в анаэннах. Асунат протянул руку, в которую я бережно опустила это чудо. Голубые, мерцающие серебристой пыльцой крылышки, мерно подрагивали, постепенно успокаиваясь в руках доннийского императора, лишённого родины.

— Маэйни, — прошептал рыжик, благоговейно поглаживая махровое тельце насекомого, — Они захотели уйти с нами! Вон ещё!

Мы с улыбками смотрели, как с палубы вспархивают десятки разноцветных красавиц. Сорхит спросил, способны ли они выжить без своей природной среды обитания, на что Асунат ответил, что они живут там, где магия донну, где их душа.

— Рыжик, мы везём вас всех в холодный, суровый край! Ты уверен, что они выживут там? — высказалась я, напомнив правителю, что мы плывём, точнее поплывём после порта в Стамаду. Асунат пожал плечами, он и сам не был уверен.

— В долине Стамады есть Зимний сад, — сказал Оворн, — Я был там двадцать лет назад. Правительница лично зачаровала его, теперь там растут многие растения со всего Руанави. Даже один аннаэнн!

Пока мы разговаривали, нам принесли лежанки, укрыли их тёплыми одеялами. Я первой легла, вытянула уставшие ноги. За мной повалились и остальные, даже Латакк, который суровой молчаливой тенью слонялся по палубе. Эмиасс подтащил свой лежак к моему, поднял мою голову и уложил себе на плечо. С мерзким скрипом притащил к другому боку свою лежанку ворон. Он демонстративно закинул руки за голову, растопырил крылья, чтобы одно легло мне на живот, и закрыл глаза. Вытянула руку назад, после недолгого сомнения её обняли и прижались ко мне горячим, сильным телом. И крыльями укрыл…

Даархит тихо переговаривался с другом. Я знаю, чего они боятся. Что у них дома тоже самое происходит. "Эми?" — позвала мысленно.

— " Да, милая?"

— " Теперь у меня только вы… Ты и Зари…и младшие…"

— " Мори, они живы, не убивайся ты так!"

— " Скажи сорхиту, чтобы разбудил по прибытии."

Ответа я уже не услышала — заснула.

Асунат спустился в трюм, нашёл свою комнату, где его уже ждали племянники. Малыши не спали. Испуганные, как маленькие птенчики. Такие же рыжие, как и они с Лостанной. То, что её нет, никак не укладывалось в голове! Она всегда была рядом, ведь они были близнецами. Она покорно следовала за ним, вышла замуж по его указке, развелась. А теперь её нет… Даже не смотря на её капризы, истерики, она была ему самым близким существом на свете. Две тысячи лет… много это или мало? И много, и мало. За все эти века он успел так много: создал государство, вековые традиции которого были символом незыблемости в мире. Сильное, богатое как культурно, так и магически, его детище теперь исчезнет из памяти и из Дельты на долгие пять веков. Сорок семь донну — вот и всё, что от них осталось…

А ведь он так и не был женат, ни разу. Всё как-то не ко времени было: то война, то мир, но в мирное время он отдыхал с фаворитками, перебирал их часто, меняя то по цвету волос, то по расе, то по возрасту. Тридцать лет назад всё изменилось… На балу в Матросской Школе магии он увидел прекрасную девушку и влюбился. Что в ней было такого? Сила… она клубилась у её ног, искрилась в глазах, серебряных и таких пронзительных. На полных, соблазнительных губах играла лёгкая полуулыбка, лукавая и нежная. Длинное тёмно-зелёное платье оголяло ногу у бедра, выгодно подчёркивало полную грудь плотным лифом, белоснежную кожу, нежную и такую гладкую. Да, он танцевал с нею тогда, хоть она и отворачивалась от него пренебрежительно, но ему удалось дотронуться до неё. Её презрение больно било по самолюбию гордого, уверенного в своей неотразимости, Правителя целой империи. Когда она позвала его на Совете, а потом поцеловала, донну просто умер и тут же воскрес заново. Да, он соврал ей тогда, но лишь для того, чтобы ещё раз увидеть, остаться наедине.

Асунат лёг с краю, обнял детей, погладил их по длинным волосам. Они — всё, что у него осталось. Они и его болезненная страсть к Море… Он будет ждать. Столько, сколько будет нужно, чтобы она приняла его. А он примет всех её мужчин, ведь они все из высоких родов. Это по-прежнему важно для него, как это ни странно. На столе, в статичном пространственном коконе метались маэйни, освещая троих донну разноцветными бликами.

— Вы решили стать покорными, принцы? — подошёл Эмиасс Турмалин к чужакам, которые расположились на другом краю от Моры, — Это верная тактика: Мора любит красивых и послушных.

— Мы будем верны Наследнице! — прошипел змей. Турмалин пристально глянул на него, мысленно напомнив его предательство, — Этого больше не повториться, клянусь! В туимасс мне тяжело мыслить здраво. Тебе не понять, каково это, демон…

— Меня пытали в тюрьме Амората день и ночь. Показывали ужасы и лишали надежды самым болезненным способом. И Морой тоже… Аморат лично спускал тьму, она жадно высасывала все мои воспоминания и эмоции. Если бы я не защитил свою память ментальными экранами, то не только Мору не вспомнил бы — мать свою забыл бы!