Суан вздохнул совсем по-взрослому и снова оплёл шею матери руками. Это её растрогало, она погладила его по спинке и поцеловала в лоб.

Как же он похож на отца! Я смотрела на маленькую копию Ташасскара и понимала, что ненависти нет. Она сгорела за те месяцы и годы, которые я была далеко. Я не хочу вспоминать то время. Всё было мутным, ненужным, неважным. Возможно я даже побывала у престола Смерти, и он вернул меня домой, пожалев, не знаю. Мужья не принимали Суана, только Али был с ним ласков и приветлив, за что я благодарила его всегда отдельно. Ревности не было, все ждали моего возвращения, и теперь составили мощный костяк семьи и государства. Да, как ни странно, теперь мы даже больше, чем Империя. Теперь мы Круг, как я однажды сказала. Донну, саашту, вороны, демоны и люди, те что выжили теперь объединились в одно большое государство — Руанави. Как мир.

Как только я пришла в себя, Тамона прислал Адавана с предложением брака. Я позвала его в кабинет, который теперь занимал Эми. Он выбросил большую часть мебели и книг, которые были заляпаны тьмой Амората, и теперь это светлое, уютное логово всех мужчин в Атрауне. Здесь у них сигары, выпивка, игры.

Я стала у окна, выглянула в сад. Лето в разгаре. Дышалось легко: в воздухе витали ароматы трав, цветов, пчёлы носились целыми роями, бабочки вспархивали с любого куста в саду. Адаван молчал, он уже передал мне слова Моравана. " Мора, я не могу больше ждать и томиться несбыточной мечтой! Я помню вас, ваши глаза и ваши губы. Тот поцелуй изменил всё. Как я переживал за вас, видя ваше состояние! Это такая боль… Я прошу вас оказать мне честь стать моей супругой. Вы ведь ещё не выбрали второго супруга-консорта?"

— Каков будет ваш ответ? — спросил снежный мальчик. Я усмехнулась, вспомнив его бунт и холодность.

— Ответьте мне: Мораван будет счастлив, если я соглашусь?

— Да! — твёрдо заверил меня донну.

— А вы? — спросила я. Повернулась и в упор посмотрела на Адавана. Серые глаза пристально наблюдали за мной, они холодно сузились, когда я стала рядом с тамонцем, — Вы будете счастливы, если я стану его женой?

— Да, буду.

— Мой ответ" нет"! — губы не шевелились, голос шёл из артефакта. Знаю, что для многих это видеть невыносимо, будто с куклой разговариваешь. Вот и Адаван перевёл взгляд на мои губы, перевёл их на амулет на шее. Я вдохнула глубоко, так волнительно было ощущать взгляд великолепного мужчины на своей коже. Это не осталось незамеченным, но реакция меня разочаровала — тамонец козырнул и откланялся, — Возвращайтесь, когда осознаете, какой именно ответ мне не понравился!

Задержался у двери, положил руку на ручку, обернулся. Но я уже вышла в сад через лоджию. Там играли Илава и Онсой — близнецы от Мунона. Вмиг отращивая водные щупальца и жгуты, они пленяли друг друга, играли в прятки, весело хохоча, вовлекая в свою игру всех детей Атрауна. Мелкие демоницы Авантюрины с удовольствием играли с ними, прячась уже профессионально. Отцы тренируют. Молодцы. Имена уже выбрали себе — Анар и Танар. Просто, но они так горды и довольны! Я без возражений исполняю просьбы всех своих жителей. Вороны забрали себе землю, граничащую с Изумрудами, то есть теперь доннийцами. Ни о каких конфликтах и речи нет! Мы все заслужили счастье и… мир!

И вот теперь я сижу в саду на траве, на моих руках мой сын, моё дитя боли и слёз. Но я так люблю его! Какой он красивый, добрый, умный! Он всегда со мной, в любую свободную от обучения его как наследника минуту. Внезапно он вывернулся из моих рук, насторожился.

— Мама, кто это? — показал он куда-то за дальнее дерево, уже у границы двора. Я привстала, посмотрела туда. Показалось, или там и правда мелькнуло что-то алое? Дыхание зашлось, сердце остановилось, потом тут же забилось с удвоенной силой.

— Иди домой, Суан, — я указала на дворец, встала. Чуя мой страх, сын не хотел меня оставлять, но приказ есть приказ. Он встревоженно поводил головой по сторонам и ушёл. Я медленно стала приближаться к дереву, — Ты… ты здесь?

Я охнула и закрыла рот рукой, увидев даархита. Он просто стоял и молчал, смотрел так, что за раз перевернул всю душу, вывернул мой покой наизнанку, вырвав всё гнусное из памяти. Слёзы хлынули из глаз, я уже ничего не видела. А губы шептали… услышит ли он? Услышал… Он рядом, на коленях. Склонил голову, униженно, готовый к смерти, целует мои ноги, его руки вцепились в подол платья.

— Они убьют тебя! — вскинул голову, в глазах вопрос, — Они знают, что между нами было. И что ты сделал со мной. Как видишь, у меня даже остались последствия той ночи…

Крики всё ближе. Сюда идут! Суан, мой милый, любящий ребёнок, позвал на помощь, ощутив мою тревогу.

— Ты простишь? — голос грубый, сорванный. Кричал? Тогда, у озера или когда спасался из-под завалов? Дрожащей рукой накрыла его щёку, погладила тяжёлые гладкие пряди.

— Ты был не в себе… Но ты хотел меня, иначе ничего бы не вышло, так? — Ташасскар опалил золотом, которое сейчас было жарче солнца, кивнул.

— Мы оба хотели… — он имел в виду своего змея, — То видение… я верил, что увижу сына, но сейчас… когда увидел. Я не уйду! Ты не прогонишь? — обнял мои ноги, сильные руки сжали меня под коленками.

— Я не знаю, Ташасскар, — я опустилась на траву, чтобы быть с ним вровень. Взяла его лицо в ладони, замерла у его губ. Он сам поцеловал меня. Земля и небо не поменялись местами, но ощущения были необыкновенными! Наша ненависть несла в себе так много, что не оставила ничего, кроме болезненной страсти, потребности в друг друге. Нежно, робко, но потом всё больше жадно и нетерпеливо змей прижимал меня к себе, пил моё дыхание, безумел от моих стонов. Мы очнулись только, когда на него нацелились как минимум десять клинков.

— Отойди от него, Мора! — звенящим от ненависти голосом сказал Мунон, — Мы уведём его и казним. Ты даже не узнаешь, что произошло.

— В порту Жемчугов корабль сорхитцев, — Мунон замер. Эмиасс ждал, что тот скажет. Поднял чудные глаза, цвета воды на меня. Я молила его подождать, разобраться, но он махнул Опалам, и те увели змея в тюрьму.

— Нет, Муни! Не делай этого! — бежала я за мужем, но тот только отмахивался. Эмиасс сигналил, что сейчас не время — можно будет попробовать позже просить за даархита.

Мы вошли в кабинет для попоек, как я его называла. Мунон активировал зеркало, вызвав главу Жемчугов, Амеса. Они с Нангараном стали рядом двумя карающими воинами. Оба мрачные, злые.

— Амес, приветствую!

— Здравствуйте Повелитель, Властительница, второй Повелитель! — тут же ответил холёный жемчужного цвета демон.

— И когда вы намеревались сказать о корабле из Сорхита? — звенел гневом голос мужа. Я тронула его локоть, успокаивая. Но он лишь дёрнул рукой, вырываясь. Я опустила руки, выпрямилась, ещё подождала от него тепла и понимания. Не дождалась и вышла. Пойду к детям!

Моя маленькая Изумрудинка! Моя Алия… Мне были очень рады, подарили букет цветов, совершенно разных, тут же выросших в горшке с настурцией. На кусте тут же появилось сочное яблоко, которое дочь с удовольствием съела. Алиот робко спросил у меня о детях. Я не задумалась даже! Это ведь мой Али! Я дрожала и плавилась в его руках, доверяя всей душой, обмирая от его ласки. Глаза цвета сочной зелени, длинные, шелковистые волосы, восстановленные за эти года полностью, нежная кожа, горячий жадный язык. Я не могла кричать, но мои руки говорили за меня, сказав, как много он значит для меня. Утром третьего дня о том же спросил Нангаран. Мы стали очень близки после смерти Даорана, так что сомнения ушли, едва нарисовавшись в моих глазах. Я с радостью подарила им наследников. Первых троих я не помню, не знаю, как реагировали мужья. Нет, Эми мне показывал, но всё же. А сейчас я насладилась их слезами, их дрожащими руками, лихорадочным счастливым шёпотом и ласковыми гуканьями.

— Если ты хочешь проститься с Ташасскаром, то у тебя полчаса! — я повернулась на голос. Чужой, холодный. Что поменяло тебя, Муни?

Он провёл меня коридорами, лестницами, мы спустились в подземелье. Здесь томился и Эмиасс в своё время. Сейчас здесь был принц даархит, пристёгнутый за руки и ноги, и даже шею нутаговыми кольцами к стене. Я обернулась к Мунону и попросила оставить нас одних.