Вскоре вернулся и старичок, и все сели за стол. Питер все это время ёрзал на месте, сгорая от любопытства. Когда пирог был почти съеден, старичок наконец сказал, обращаясь к Элли:

– У меня для тебя кое-что есть, милая моя.

Девочка с изумлением смотрела, как он достаёт из кармана жилетки тоненькую золотистую цепочку – будто солнечный зайчик сел на его морщинистую ладонь в этот серый день.

– Мне? – удивилась она, принимая подарок. – Но почему?

– Так уж повелось, что мы помогаем тем, кому считаем нужным, – ответила вместо него старушка. – Ну же, иди сюда, дорогая, – и она помогла ей с застежкой.

– Эта цепочка – волшебная, – сказал старичок, – а особую силу она приобретёт, если украсить её необыкновенным камнем.

Пока Элли зачарованно разглядывала подарок и благодарила хозяев, Питер скакал вокруг:

– А каким камнем? А где его достать?

– А камень, молодой человек, вы должны найти сами.

У мальчика вырвался протяжный вздох:

– Как же мы это сделаем? Где?..

Элли дернула брата за рукав:

– Мы справимся, не переживай. Что-нибудь придумаем.

– Вот именно, – подтвердил старичок. – Сердце вам обязательно подскажет, – улыбнулся он.

Дома за обедом цепочка действовала уже без камня – Элли была не только видимой, но ещё и особенно веселой и румяной. Питер даже подзабыл, что сестренка может исчезать. А когда её папа вскользь заметил, что дочка сегодня хорошо выглядит, ребята с торжеством переглянулись.

Вечером они сидели и перебирали сокровища, надеясь найти там особый камень.

– Может, это? Или это? – спрашивал Питер, вытаскивая одно за другим, и оба разочарованно качали головами. Тут ребята наткнулись на камешки с Горы фей и уставились друг на друга, озарённые догадкой. Было решено завтра отправиться туда пораньше и спросить у них совета.

Еле дождавшись утра, ребята побежали к Горе, захватив с собой угощение для фей. Когда они наконец добрались и, запыхавшись, остановились, рассматривая зеленые уступы дворца, Элли охнула и показала куда-то наверх. Там стояло стёклышко из волшебного дома – точь-в-точь маленькое круглое окошко. Рот у Питера открылся от удивления и восхищения. Сомнений не оставалось: феям подарок пришёлся по душе. Решив, что это добрый знак, ребята, перебивая друг друга, принялись рассказывать, зачем пришли, а затем разложили припасённые сладости.

– А теперь что? – шепотом спросил Питер.

– Давай посидим вон там, в тенёчке, и подождём, – так же шепотом ответила Элли. – Или придём завтра…

– Вообще я не прочь отдохнуть прямо сейчас, – отозвался тот, направляясь в тень.

Девочка согласно кивнула. Они уселись, прислонившись спиной к большому камню, и, устав от бега, задремали под негромкое жужжание пчёл.

Элли проснулась оттого, что какая-то веточка впилась в ногу, а шея затекла. Она озадаченно огляделась спросонья и, увидев вершину Горы фей, все сразу вспомнила и принялась тормошить Питера. Ребята, отряхиваясь, вскочили и с волнением переглянулись: чувство было такое, словно в Новый год наутро они отправлялись искать под елкой подарки.

Схватившись за руки, брат с сестрой дошли до Горы и разочарованно вздохнули: они ожидали увидеть кого-нибудь из фей, кто даст совет, но там никого не оказалось.

– Наверно им нужно ещё подумать, давай вернемся завтра, – тихонько сказала Элли.

И тут оба заметили на одном из нижних уступов

в кольце из розоватых цветов такой же нежно-розовый камешек, точно это один из них стал прозрачным и застыл. Питер положил его на ладошку восхищенной Элли, и оба запрыгали от восторга.

– Теперь я расколдую папу! – радовалась девочка, исполняя невиданный индейский танец.

– Теперь у нас все получится! – хохоча, вторил он ей в перерывах между плясками.

Вдруг Элли остановилась, пытаясь одновременно отдышаться и перестать смеяться, и показала Питеру на Гору. Оба торжественно поклонились, хотя плечи все ещё вздрагивали от смеха.

– Благодарим вас, дорогие феи! – произнесли ребята хором.

Дома Питер до вечера мастерил подвеску из чудесного розового камешка, а Элли пританцовывала рядом, то и дело заглядывая мальчику через плечо. Её волосы щекотили ему нос, и становилось смешно. Когда все было уже почти готово, и осталось только придумать как соединить разные части вместе, заглянула мама Элли и позвала их ужинать.

– Все уже собрались, только вас не хватает, – заторопила Ада ребят. – Нельзя заставлять взрослых ждать.

Испугавшись, что Элли опять исчезнет, Питер не решился возражать и со вздохом отложил работу, решив улучить момент и доделать после ужина.

Поэтому пока взрослые сидели за вечерним чаем, он сбегал в комнату и принёс подвеску, чтобы заняться ею. Но как назло именно сегодня всем родителям захотелось поговорить и в подробностях узнать, как у ребят дела, как они ладят и задать другие скучные вопросы. Пришлось отложить эту затею.

А на следующее утро во время завтрака выяснилось, что Шон и Ада едут по делам в город, и Луиза тотчас жизнерадостно предложила Питеру поехать с ними, чтобы поближе познакомиться с дядей и тётей, а Элли – остаться с ней и Уильямом. Питер согласился, решив, что это отличная возможность узнать, что за заклятье лежит на её папе.

После завтрака они отправились в путь. Дядя с тетей вели себя обходительно, и мальчик решил начать разговор с тех вопросов, которые они обычно обсуждали с папой, однако очень скоро устал от односложных и уклончивых ответов. У него появилось ощущение, что с ним разговаривают, будто он уже надоел со своими разговорами, хотя они только выехали. Он пожал плечами и решил зайти с другой стороны, расспрашивая про Элли. Но и тут не дождался ничего путного, кроме вежливых "она милый ребёнок" и "к счастью, хорошо воспитана", а потом и вовсе ему предложили посмотреть в окно и не отвлекать водителя. Питер откинулся на спинку сиденья, слушая тарахтение мотора. Кажется, он начал понимать, отчего сестренка стала почти совсем невидимой. Они ещё не доехали до города, а ему уже не терпелось вернуться домой.

А дома тем временем Элли, все утро читавшая, решила, что никого не побеспокоит, если пойдёт в ту комнату, где они с Питером разбирали сокровища и смотрели в окно. Она уже потянула ручку двери на себя, но любопытство толкнуло пойти побродить по дому. Мимо каких-то комнат она проходила с улыбкой, вспоминая, как они с Питером играли там, мимо каких-то – с опаской, потому что в них они не были, и, может, здесь не следовало здесь находиться.

Наконец её внимание привлёк смех и голоса, доносившиеся с улицы. Девочка осторожно выглянула из окна, и с изумлением увидела, что это дядя с тётей собирают вишню с деревьев, растущих прямо возле дома. Луиза стояла на стуле, держа корзинку, а Уильям, выглядывая с другой стороны дерева, – невиданное дело! – кидал в неё вишни. При этом они смеялись, точно дети. Глаза у Элли сами собой широко раскрылись. Она застыла от удивления, не предполагая, что взрослые могут себя так вести. Чтобы её мама с папой так дурачились, невозможно было и представить! Но вместе с тем это почему-то было так хорошо, что девочка, словно зачарованная, вышла из дома и спряталась за углом, не в силах оторвать взгляд от дяди с тётей. А те как ни в чем ни бывало то собирали вишни, то кидались ими друг в друга, то просто смеялись оттого, что Уильям принимался шатать стул, на котором стояла Луиза, и это почему-то было очень весело. Элли не выдержала, и тоже хихикнула. Поспешно зажав рот рукой, она юркнула обратно за угол дома.

– Дорогой, ты знаешь, кажется, мы не одни, – сказала Луиза негромко, наклоняясь и целуя папу.

Он пощекотал носом её ухо и заговорщицки шепнул в ответ:

– Я знаю.

Она снова рассмеялась, потому что такое уж это было утро, и потому что было весело и щекотно.

Собрав всю вишню с этого дерева, дядя с тётей перебрались к следующему, так что Элли перестала их видеть. Девочка тихонько направилась следом и спряталась неподалеку в тени веток, на которых заманчиво покачивались спелые ягодки. Казалось, её никто не видит, пока глаза не встретились с дядиным взглядом. Девочка замерла, желая вскочить и убежать, но Уильям  улыбнулся так ласково, что она осталась. Чувствуя себя в безопасности, Элли вздохнула свободнее, устраиваясь поудобнее, и уже не слишком заботясь о том, чтобы прятаться. А когда Луиза, пройдя мимо, улыбнулась и поставила рядом с ней пустую корзиночку, рука сама потянулась к спелым, заманчиво покачивающимся вишням. С этой корзиночкой на руке девочка почувствовала себя так хорошо, словно этот дом и сад она знала уже сто лет. Раскрасневшись на солнце, она срывала вишенки, и сама не заметила, как очутилась совсем рядом с дядей и тётей. Прежняя Элли уже убежала бы, но эта новая Элли осталась стоять рядом, и несколько мгновений все смотрели друг на друга. Наконец она робко улыбнулась, глядя на их лица, лучившиеся добротой. И когда Луиза ласково убрала ей волосы с лица, а Уильям протянул руку со словами: "Поможешь нам тут, принцесса?", то ей стало до того легко и свободно, что она улыбнулась так, как до этого улыбалась только Питеру. Дядя с тётей переглянулись между собой, и почему-то это так напомнило брата, что Элли стало совсем спокойно.