Дерьмо, я могу играть в рок-группе! Марк взбесился бы, назвал меня безумной. Но я все еще не уверена, что это мое. Вовсе не уверена. И знаю, что не готова оставить Зака. В моем сердце зарождается глубокая тоска, стоит мне посмотреть на него, как сейчас.

Вот он, второй шанс на любовь. Эта жизнь отличается от той, что была у меня прежде, но, тем не менее, захватывает. В ней мне выделено место рядом с Заком. И понимаю — то, что испытываю к нему, навечно. По крайней мере, настолько, насколько позволит вечность. Я не могу уйти от него. Он привел меня в свой мир, и внезапно я просто не хочу покидать его. Но хватит ли мне смелости пойти за ним?

Мне нужна моя девочка.

Стараясь не разбудить Зака, скатываюсь с кровати, надеваю халат и беру по пути телефон, направляясь приготовить кофе. Налив чашку, устраиваюсь в шезлонге на террасе, глядя через бесконечный бассейн на океан. Миа отвечает после второго гудка.

— Привет, госпожа «большая шишка». Видела тебя на вечеринке у Дре.

Я закатываю глаза, улыбаясь.

— Вижу, ты все еще проводишь слишком много времени, читая блоги и сплетни о знаменитостях, и пускаешь слюни по моему парню.

— Да, да. И по Чейзу тоже, — моя улыбка становится шире, когда слышу это.

Хоть Миа и отрицает всю серьезность отношений, вижу, какими взглядами они обменивались на прошлой неделе. Они влюбляются, быстро и сильно, и я знаю, что потребуется немного времени, чтобы Миа уступила и поддалась ему.

— Мне нужно с тобой поговорить. Это серьезно, — делаю глоток кофе, размышляя о том, как начать, но правда дается легче. — Ребята хотят, чтобы я играла на клавишных для следующего альбома.

— Святое дерьмо! Серьезно? — я отодвигаю телефон от уха, чтобы барабанные перепонки не лопнули от ее высокочастотного визга.

— Я пью только первую чашку кофе, можем свести к минимуму крики?

— Ни в коем случае. Не с такими новостями. И что ты сказала? — представляю, как она танцует по своему офису свой счастливый танец, который исполняет всегда, когда возбуждена.

— Сказала «нет», но никто не слушает. Даже Аарон хочет, чтобы я это сделала.

— Так в чем проблема?

— Миа, серьезно? Ты у меня об этом спрашиваешь?

— Ты играешь с тех пор, как вылезла из пеленок. Твой талант раньше не применялся. Встречаешься с мужчиной, о котором мечтают все женщины Америки до сорока пяти лет. Он безумно тебя любит и хочет, чтобы ты играла в его группе. О чем можно спорить? — она продолжает, не давая мне собраться с мыслями после всего сказанного. — Ты живешь один раз. У тебя была пара дерьмовых лет. Тебе надо согласиться и выбраться из этого болота, пока есть шанс. Разве не об этом мы мечтали в пятнадцать лет?

— Есть еще кое-что, — я глубоко вдыхаю, прежде чем поделиться с ней наиболее важной новостью. — Зак хочет, чтобы я переехала к нему. Жила с ним.

— Ого. И ты думаешь?

— Слишком быстро. И абсолютно безумно, чтобы даже подумать об этом. А еще я хочу этого больше всего на свете, и мне страшно. Так страшно, что хочется спрыгнуть с его бассейна и покончить с безумием, распластавшись на каменистом утесе. Мне не хочется оставлять его, но не знаю, хорошо ли это или я просто схожу с ума.

— Значит, ты думала об этом, — я фыркаю. Она умная засранка. А затем в телефоне наступает тишина. Я задумываюсь, не повесила ли она трубку, но слышу вздох с того конца.

— Я должна кое-что тебе сказать, — в ее голосе больше нет восторга, она абсолютно серьезна. Миа никогда не говорит таким тоном, поэтому я понимаю, что-то не так.

— И? — нерешительно спрашиваю я.

— Я готовлюсь к повышению. Мне несколько раз это предлагали, но я не рассматривала такой вариант. Но сейчас я, кажется, готова.

— Это прекрасная новость! — я даже готова исполнить для нее собственный победный танец, но знаю, что есть что-то еще, и эта часть мне не понравится. — Кажется, ты не очень рада этому?

— Это в управлении… Международный отдел управления, — и прежде чем она заканчивает фразу, понимаю, что это означает. Нельзя работать в международном отделе, проживая в сердце Среднего Запада. Ей необходимо переехать в Нью-Йорк. Она не говорит мне ни слова. Да ей и не нужно, потому что она чертовски милая, и причина, по которой Миа отказывается, это я и мои проблемы.

Я удерживала ее, свою лучшую подругу, от мечты. Черт возьми. Это больно.

— Соглашайся, Миа, — я пытаюсь говорить уверенно и бодро. Думаю, слова звучат как крик раненой кошки. Я едва сдерживаю потрясение от новостей Мии, моего шанса с Заком и того факта, что была причиной, удерживающей ее. Она все это время была рядом из-за меня. Слишком много потрясений для первого утреннего кофе.

— Я думаю об этом. Но если ты останешься здесь, я не смогу уехать и бросить тебя.

— Кажется, ты достаточно долго откладывала собственную жизнь ради меня, Миа.

— А мне кажется, что ты достаточно долго откладывала свою жизнь. Так что решила с альбомом?

— Дерьмо, я не знаю. Звучит здорово. И в тоже время безумно глупо. А что если я провалюсь?

— Нет. Ты чертовски хороша.

— И что мне делать?

Я поворачиваю голову, услышав, как открывается раздвижная дверь. Зак стоит в дверном проеме в хлопковых пижамных штанах, держащихся на бедрах, и белой нательной футболке, босой, с растрепанными после сна волосами, держа в руках чашку кофе. Он облокачивается на косяк и наклоняет голову. Потрясающий вид. Ему бы в музей, чтобы мир восхищался его идеальным рельефным телом. Пользуясь моментом, осматриваю его с ног до головы, восторженно понимая, что все это мое. Я улыбаюсь, одними губами произнося: «Миа», указывая на телефон. Он кивает и садится в кресло рядом со мной.

— Ты его любишь? — тихо спрашивает она.

— Ага… — я замолкаю, поскольку все мои мысли поглощены не разговором с Мией, а мужчиной, стоящим передо мной. Тем, кто любит меня и хочет со мной жить.

— А ты хочешь быть с ним?

— Ага, — улыбаюсь, продолжая наблюдать за Заком. Он смотрит на меня, выгнув бровь, молча вопрошая о теме разговора.

— И ты хочешь записать альбом.

Я хмурюсь.

— Это не вопрос.

— Нет. Это утверждение, потому что я знаю тебя. Знаю, что преодолев свой страх, ты захочешь добиться большего, ведь тебе это нравится. И знаю, что однажды, отбросив сомнения, ты станешь великой. А если откажешься, будешь кусать локти.

— Ах… Я поступаю также, как и ты… да, — и черт подери она права.

Мы знакомы с двенадцати. После тринадцати лет дружбы между нами не осталось чего-то, что мы не знали бы друг о друге. Возможно, я позвонила ей не для того, чтобы она отговорила меня от глупого чувства уверенности. Возможно, я позвонила ей, чтобы рассказать о решении, но, как бы то ни было, мне нужно ее одобрение.

Зак наблюдает за мной, пока пьет кофе. Я раздеваю его взглядом, поскольку он так хорошо выглядит, но одежда скрывает это. Мужчина выгибает губы в усмешке, словно зная, что я делаю. И, кажется, не возражает.

— И ты хочешь к нему переехать. Но снова… Боишься.

Я вздыхаю и лениво улыбаюсь Заку. Он смотрит на меня, склонив голову, пытаясь понять, что мы обсуждаем.

— Ага, думаю, да, — говорю я так тихо, что сомневаюсь, слышит ли она меня вообще. Но в то же время я продолжаю пялиться на Зака, и это отвлекает. Зак отвлекает меня.

— Ты на него пялишься, верно?

— Как ты догадалась?

— Потому что ты так тяжело дышишь. У меня чувство, что это вовсе не сексуальность, а скорее вожделение, которое ты вдруг стала испытывать ко мне.

— Засранка.

— Знаю. И все же ты меня любишь.

— Так, когда ты переезжаешь?

Зак выгибает брови.

Она вздыхает.

— Не уверена. Сперва мне необходимо дать согласие. Постараюсь оттянуть все до начала года.

Зак ставит кружку с кофе и наклоняется вперед, уперев локти в колени, глядя на меня. Я уверена, что сейчас он медленно осознает, о чем мы с Мией говорим и предполагает, что сейчас произойдет один из моих срывов, но он заблуждается. Я знаю, что справлюсь. Думаю, что сама удивляюсь такому. Меня немного пугает альбом и переезд, все изменения из-за принятого так поспешно решения, но я люблю Зака. И в этот раз знаю, что этого вполне достаточно. Более чем.