Мы шли вдоль тенистой плантации финиковых пальм. Это дерево выращивают на архипелаге с незапамятных времен. В отличие от неприхотливой кокосовой пальмы финиковая пальма капризна и требует особого ухода. Она начинает плодоносить с семилетнего возраста. Зрелости пальма достигает к 15—16 годам, принося тогда ежегодно до 250 килограммов плодов.

Вся земля под кронами пальм тщательно разделана под огороды и сады, образуя своеобразный трехъярусный зеленый массив. На грядках растут помидоры, капуста, салат, лук, сладкий картофель. Между грядками стоят деревца абрикосов, груш, слив, манго, зреет виноград. А над всем этим возвышаются могучие финиковые пальмы. Финики — единственная продукция сельского хозяйства, которую Бахрейн экспортирует, так как их производство превышает внутренний спрос. На Бахрейне финики идут в пищу в свежем и вяленом виде. Из перистых листьев пальмы плетут прочные красивые циновки. Из волокон коры вьют веревки, плетут рыболовные сети. Ствол идет на строительство жилищ, лодок, изготовление мебели. Сок (а его пальма дает до 500 литров в год) доводят в специальных сосудах до брожения и получают хмельной напиток, похожий на вино. Наконец, подпорченные плоды вместе с косточками перемалывают и скармливают скоту. Бахрейнцы пытаются продвинуть пальму как можно дальше на юг. Там, где сможет расти финиковая пальма, можно будет выращивать и другие сельскохозяйственные культуры

Возвращаясь вечером с фермы в гостиницу, я заметил на парапете набережной выведенную кем-то от руки мелом надпись: «Бывшие английские военные базы под финиковые плантации! » Подумалось, что этот созвучный нашему времени призыв разделяют тысячи и тысячи рядовых бахрейнцев.

Бахрейн часто называют «торговым домом Персидского залива». Он снискал себе славу торгового центра уже за несколько веков до нашей эры. Бахрейн издавна снабжал другие страны медью, предметами роскоши, восточными пряностями. Для небольшого архипелага, имеющего ограниченные природные ресурсы, но занимающего выгодное географическое положение, торговля всегда была важнейшей частью экономики. На протяжении столетий Бахрейнские острова были факториями, а население их в основном состояло из торговцев, моряков да ловцов жемчуга. После того как Япония наводнила мировые рынки искусственным жемчугом, жемчужный промысел на Бахрейне пришел в упадок. Что же касается торговли, то она по-прежнему играет огромную роль в экономике архипелага.

Значительный доход стране приносит реэкспорт тканей, одежды, предметов домашнего обихода, продуктов питания, станков, цемента, древесины, арматуры, кузнечного оборудования. Приблизительно 80 процентов этих товаров направляется в Кувейт, Катар, в Саудовскую Аравию и Иран.

За минувшие два-три года значительно возросло число заходов океанских судов, особенно танкеров, в порты Бахрейна. Для их снабжения продовольствием и водой созданы большие склады со всевозможными судовыми припасами, увеличено число танкеров с пресной водой. Это приносит Бахрейну тоже немалые доходы.

Бахрейнские торговцы ведут операции в 90 странах мира. Первые места среди поставщиков Бахрейна занимают Япония, Великобритания и Соединенные Штаты. Несмотря на огромное превышение импорта над экспортом, Бахрейн, располагая валютой, не испытывает опасений за состояние своего платежного баланса.

Экономисты утверждают, что главным фактором нынешнего торгово-промышленного бума Бахрейна следует считать превращение архипелага в региональный центр деловой активности, связанной в значительной степени с развитием в зоне Персидского залива тяжелой промышленности. Именно это ведет к усилению роли Бахрейна как центра реэкспорта товаров.

Развитию торговых операций Бахрейна способствует новый порт Мина Сальман, который может принимать под разгрузку до восьми океанских судов одновременно. Сейчас разрабатываются планы расширения его складских помещений, увеличения числа погрузочно-разгрузочных механизмов. В порту имеется свободная транзитная зона, где возникли небольшие сборочные заводы. Ежегодный грузооборот Мина Сальман достигает 500 тысяч тонн.

На аравийской стороне Персидского залива бытует такая легенда: «Не только земля, но и море ждет дождя. И когда первые его капли со звоном ударяются о поверхность, из синих глубин поднимаются жемчужные раковины. Они раскрывают створки, заглатывают всего одну каплю пресной воды и медленно опускаются на дно. Там, в темноте и покое, эта капля превращается в ни с чем несравнимый перл... »

О бахрейнском черном жемчуге или «рыбьем глазе» издавна складывались легенды, о нем знали еще древние греки, римляне. Совершая набеги на беззащитных ловцов, пираты всех мастей увозили в кованных медью сундуках десятки килограммов драгоценного жемчуга. Бахрейнские жемчужины украшали короны многих монархов.

Английские колонизаторы знали цену бахрейнскому жемчугу, и уже в договоре 1847 года они выторговали для себя ряд льгот в отношении эксплуатации жемчужных банок Бахрейна. Позже, в 1856, 1869 и 1890 годах, англичане в той или иной форме документально подтверждали свои, по существу неограниченные, права на жемчужные отмели. Тогда бахрейнский жемчуг называли «бомбейским», поскольку большую его часть сбывали в этом крупном городе Индии, которая в то время тоже находилась под властью Англии.

Добыча жемчуга на Бахрейне достигла своей кульминации к началу 30-х годов. Однако всеобщий экономический кризис, охвативший капиталистический мир, губительным образом сказался на дальнейшем развитии этого промысла. Но самый страшный и неожиданный удар был нанесен с востока: в Японии начали выращивать искусственный жемчуг.

Сейчас на Бахрейне еще можно увидеть потомственных ловцов жемчуга. С июня по октябрь, когда температура воды в заливе позволяет ныряльщикам подолгу оставаться в воде, они выходят в известные только им места собирать со дна моллюски жемчужниц.

В крошечной лавчонке на одной из улиц Манамы торговец показывал мне коллекцию раковин с приросшими к створкам, «забракованными» жемчужинами. Одна из них, неровной формы, была величиной с перепелиное яйцо. Этот экспонат вполне мог бы украсить стенд любого музея морских диковин.

— Было время, когда я сам ходил на лов жемчуга, — сказал хозяин. — Тогда мы неплохо зарабатывали. Хотя и платили собственным здоровьем. Теперь все изменилось. Что я имею в виду? — Он неслышно удалился в заднюю комнату, словно за кулисы передвижного балаганчика, и принес оттуда целую страницу из газеты «Файнэншл таймс». — Полюбопытствуйте! — Мой собеседник ткнул пальцем в сыпь нонпарельных букв. Я прочитал: «Японцы, подумывающие о расширении производства искусственного жемчуга, заинтересовались теплыми неглубокими водами вокруг Бахрейна. По словам одного из членов японской экономической делегации, посетившей Бахрейн, Япония подыскивает новые места для искусственного выращивания жемчуга, так как ее собственные воды сильно загрязнены».

И все же Бахрейн и теперь остается одним из видных мировых центров добычи жемчуга. Труд ловца — тяжелый труд. Методы лова не изменились с самых давних времен. Жизни ловца постоянно угрожают хищные рыбы или тропические медузы. От случайного прикосновения к ее щупальцам человек получает ожог, который может вызвать шоковое состояние и смерть.

Случай свел меня с человеком, который в буквальном смысле слова стоял у первой нефтяной скважины, которая забила на Бахрейне в 1932 году, в то самое время, когда жемчужный промысел зачах и страна оказалась на грани экономической катастрофы.

Сальман, напрягая память, восстанавливает события 1925 года. Тогда на Бахрейн прибыла британская поисковая партия. Англичане вели разведку на воду и бурили артезианские колодцы. Поиск велся в пустынной местности. Сальмана наняли в отряд подносить питьевую воду.