— Пруд, не переживай, — шепнул я ему как бы невзначай пробежав мимо.

— Да, ладно, — буркнул он.

А через пять минут около левой бровки получив пас пяткой от Сергея Шавло, я решился на сольный проход, так как защита соперника слишком сильно растянулась. Мне в голову буквально за доли мгновений пришло видение, что сейчас накручу двоих, и мы с Ярцевым останемся два в два. То есть вдвоём против двух игроков обороны. На сей раз мне хватило одного финта «Мэтьюза» и грамотной игры на противоходе, чтобы уйти от двух полузащитников второго состава. А с Георгием Ярцевым я уже сыграл в «стеночку». Отдал ему на «дальнюю ногу», рвану вперед, и тут же получил мяч на ход. Затем одним касание его подработал и, когда навстречу вылетел Прудников, катнул мяч под опорную ногу голкипера.

— Нормально исполнил, — буркнул Ярцев, поздравив с забитым мячом.

— Чётко дал, — ответил я и искоса глянул в сторону стоящего около самой бровки футбольного поля Бескова. Мэтр, разгромом второго состава, судя по улыбке, гуляющей на его губах, был удовлетворён.

Вечером хорошее настроение старшего тренера передалось и команде, хотя молодые здоровые парни и так грустить не привыкли. Кстати, средний возраст команды был около двадцати пяти лет. Самым возрастным футболистом являлся Георгий Ярцев, которому скоро должен был исполниться 31 год. А самому молодому Лёше Прудникову, второму вратарю команды, было всего 19. Поэтому на дискотеке сегодня отрывались почти все.

Гремела убойная композиция группы «Boney M» «Распутин», хит прошлого 1978 года. Однако песню, где звучало, что Ра-Ра-РаспутИн — ловер оф зе рашен квин, то есть любовник русской царицы, официально запретили в СССР. Естественно её вырезали и из грампластинки фирмы «Мелодия», которая называлась ансамбль Бони М «Ночной полёт на Венеру». Но неофициально «Распутина» крутили на всех танцевальных вечерах от Калининграда до Владивостока, где аполитичному народу было откровенно до балды, о чём пели западные немцы на английском языке.

— Я уж думал всё, выпрет тебя Бесков в наш новосибирский «Чкаловец», — сказал мне Саша Калашников, когда мы присели выпить молочного коктейля.

— В каком смысле в наш? — Не понял я.

— Ты, глянь на него Лёха, — толкнул он в бок Прудникова. — Два сезона с ним в «Чкаловце» отпахал от звонка до звонка, а он теперь морду воротит.

«Вот я балбесина! — выругался я про себя. — Нужно же было хотя бы Федю поспрашивать про парней, кто, откуда. Калашников-то оказывается мой бывший одноклубник из Новосибирска, а я и знать не знал».

— Никон, вообще стал какой-то другой. — Подозрительно посмотрел на меня Лёша Прудников. — Раньше ходил весь в себе, смурной, нелюдимый. А сейчас ржёт громче всех, рот до ушей. И даже ростом стал выше.

— Человек растет до двадцати пяти лет, — хмыкнул я. — И тебя Калаш я в «Чкаловце» отлично помню. Я даже вот что думаю … Только это между нами. На острие атаки мне с тобой, Калашников, играть сподручней, чем с Ярцевым. У него рост 176, у меня чуть выше, мы там впереди бегаем как два штыбзика среди великанов. А так бы тебя вперёд выдвинуть, чтобы ты своей кучерявой башкой мячи на меня скидывал — и будет порядок.

— Кхе, — кашлянул Саша Калашников. — А Ярика куда? Он, между прочим, в прошлом сезоне стал лучшим бомбардиром чемпионата, девятнадцать мячей наколотил.

— Молодец, что сказать, — пожал я плечами. — Но в этом сезоне к нему защитники соперника приспособятся и такой результативности уже не будет. Я бы Георгия поставил на правый край полузащиты. У него скорость хорошая, может пахать вдоль всей бровки. А Черенкова я бы перевёл в центр к Гаврилову.

— На место опорного полузащитника? — Удивился Калашников.

— В опорной зоне может и Хидиятуллин повкалывать за двоих, у него всё равно в защите работы мало, — ответил я. — И вот тогда команда начнёт выдавать свою лучшую игру, потому что в полузащите заработает двойной мозговой центр.

— Хватит про футбол, — улыбнулся Прудников. — Пойдёмте с кем-нибудь познакомимся. А кстати, где те девушки Оля и Лена?

— Ещё в понедельник вечером в Москву укатили, — буркнул я, пока не решив, встречаться ли мне с Ольгой, когда вернётся в столицу Родины наша спартаковская команда, или нет.

В пятницу 9-го марта перед обедом Константин Бесков собрал всех футболистов и попросил каждого написать на листочке свой стартовый состав. Я, конечно, про что-то такое раньше слышал, но участвовал в подобном обряде впервые. Поэтому к заданию старшего тренера отнёсся с полнейшей ответственностью. Я сначала нарисовал разметку футбольного поля, затем ближе к своим воротам добавил три кружка в линию, которые по моей задумке должны были играть в защите, и подписал слева на право — Романцев, Самохин, Букиевский. Далее шёл кружочек чуть выше тройки защитников — Хидиятуллин. Рядом с эти кружочком в центре я добавил ещё два кругляша и подписал — Гаврилов, Черенков. Потом нарисовал два маленьких круга по краям: левый — Шавло, правый — Ярцев. И наконец, ближе к воротам соперника добавились моей шариковой ручкой ещё два кружка. На самом острие я поставил подпись — Калашников, чуть ниже — Никонов. Данную игровую схему я подписал так — 3-5-1-1. И ещё чуть-чуть подумав, на месте вратаря вывел имя — Ринат Дасаев.

— Ты что, Никонов на институт имени Сурикова нацелился? — Спросил второй тренер Новиков, собирая листочки.

— А что вы имеете против тяги к прекрасному? — Усмехнулся я. — Кстати, Гавриил Дмитриевич Качалин сборную СССР в полном составе в своё время водил в театр.

Фёдор Сергеевич недовольно закрякал, но ничего внятного возразить не смог. Ведь против Качалина на хромой козе не попрёшь. А когда Константин Бесков увидел мои художества, он минуту простоял как вкопанный. Даже Николай Старостин, аккуратно подойдя с боку, посмотрел на мои кругляшки поверх футбольной разметки.

— Что скажешь, Костя? — Поинтересовался Николай Петрович.

— Химера, — рыкнул Бесков и мою бумажку порвал на мелкие кусочки.

«Такой химерой ЦСКА Кубок УЕФА выиграл, — подумал я. — А Курбан Бердыев с казанским «Рубином» уделал волшебную «Барселону» и футбольный клуб «Ростов» привёл к серебру чемпионата России. Да и дело вообще не в схемах, которые по ходу матча могут легко трансформироваться одна в другую, а в том, чтобы Гаврилов и Черенков уже сейчас превратились в самый убийственный мозговой центр Высшей лиги чемпионата СССР».

В пятницу 9-го марта в Сочи прошёл хороший плотный с огромными каплями дождь. Поэтому поле центрального стадиона Сочи, сначала знатно помесила первая пара команд из нашей группы — «Звезда» Пермь и «Машук» Пятигорск. Пермяки в футбольное водное поло выиграли — 2 : 0. А затем «Нефтчи» Баку и «Терек» из Грозного придали футбольному покрытию вид только что вспаханного картофельного поля, и бакинцы при этом умудрились победить — 2 : 1. Тогда щепетильные организаторы сжалились, и наш третий по счёту матч против СКА из Одессы перенесли на соседнее запасное гаревое поле, которое благодаря покрытию из мелкой кирпичной крошки, погодные невзгоды перенесло без проблем.

— Ничего, в манеже играем вообще на ковре, брошенном поверх бетонных плит, — высказался категорично Бесков и отправил команду переодеваться.

— А поздней осенью через сугробы скачем, — добавил я так, чтобы меня услышали только один одноклубники, которые тут же захихикали.

— Я что смешного сказал? — Гаркнул на нас мэтр.

— Вы правильно заметили, Константин Иванович, что пора бы заявку сделать, чтобы поверх старой синтетики положили новую, тогда амортизация будет лучше. — Не растерялся я.

— Ты, Никонов, наверное, забыл, что страна готовится к Олимпиаде. И хватит у меня не рассуждать! — Прикрикнул старший тренер.

«Как же тут забудешь? — усмехнулся я про себя. — Обещали к 1980 году построить коммунизм, а вместо этого провели Олимпийские игры, так как они оказались дешевле».