А у меня ком встал в горле при виде Кая, у которого в глазах стояли слезы при виде двух крошечных человечков. Розовых, сморщенных, но таких прекрасных…

— Еще раз поздравляю, — с улыбкой проговорила я, — отдыхай, я завтра еще заеду, — пообещала я уставшей Алисе, держа ее за руку. Подруга счастливо улыбнулась и чуть прикрыла глаза в знак согласия — она слишком устала, настолько, что даже говорить была не в силах.

Всю дорогу до дома Рома был необычайно молчалив и задумчив. А когда припарковался на стоянке, повернул голову и совершенно серьезно заявил:

— Заканчивай жрать таблетки, — я поперхнулась воздухом, — серьезно, давай попробуем, — его голос вибрировал, выдавая напряжение, но взгляд был настолько решительным, что я только согласно кивнула, пообещав прекратить пить противозачаточные.

У подъезда Рома вспомнил, что в моем холодильнике даже мышь не висит и потопал в магазин за продуктами. Я же села на лавочку возле подъезда, наслаждаясь хорошей погодой и, не сразу заметив, что в мою сторону движется Валерик. С того дня как мы стали жить вместе все нападения прекратились, мы расслабились и потеряли бдительность… Кто бы знал, чего это могло нам стоить, если бы не Господин Случай.

— Привет, старенькая, — улыбнулся Валера, усаживаясь рядом, — как дела?

— Привет. Все хорошо, — вежливо ответила я.

— Давай я сразу к делу перейду. Я не знаю, кто и зачем вас доставал, правда. Ты матери моей дорога, а я умею доброту ценить. В общем, мой номер у тебя есть, если вдруг нужна будет помощь, — он неловко замялся, отводя глаза, — звони, ладно?

— Спасибо, — кивнула я. Валера ничего не ответил, молча поднялся и ушел. Я несколько секунд смотрела ему вслед, наблюдая как он садится в машину и быстро уезжает, а когда перевела взгляд, то встретилась с Роминым. Он был в ярости, глаза метали молнии. В руках он держал два полных пакета провизии, сжимая ручки так, что руки тряслись.

— Домой, — процедил он, проходя мимо меня к подъезду. Он молчал, но по напряженно спине я видела, что Рома еле сдерживается и уныло плелась наверх, желая, чтобы наш путь длился как можно дольше. Но, как назло, поднялись мы слишком быстро.

Закрыв входную дверь, Роман прошел в кухню, кинул пакеты прямо на пол и гневно на меня уставился:

— О чем вы говорили?

— О его маме, — почти не соврала.

— Маме? — казалось, Роман был сбит с толку.

— Да, его мама моя постоянная покупательница. Я ей продукты иногда домой ношу, — старалась говорить как можно спокойнее. Роман в тот момент напоминал бомбу замедленного действия, никто не знал, что послужит детонатором и рванет.

— Я запрещаю тебе с ним разговаривать, — сузив глаза, поставил ультиматум Рома.

— Хорошо, больше не буду, — пожала я плечами и отправилась разгружать пакеты.

Роман несколько секунд смотрел мне в след, а потом нервно махнул рукой, вымещая злость на ни в чем не повинной вазе. Та с грохотом разбилась, а когда я повернулась, с укором глядя на Рому:

— Я сейчас все уберу, — пообещал он, выдыхая. Мир в семье был восстановлен.

Спустя неделю мы снова посетили Ледневых. Алису выписали из больницы, и я с удовольствием понянчила маленьких Богдана и Дарину, получив предложение стать крестной мамой.

Алиса буквально светилась от счастья, от нее веяло спокойствием и умиротворением, которого мне так не хватало в последние месяцы. Днем ранее мы снова поругались. Роман приревновал к соседу, который, пропуская меня в подъезд, чуть приобнял за талию.

И, если с Валериком я обошлась малой кровью, то сосед мне вышел боком. Если быть точнее не мне, а мебели в моей квартире. Роман задался целью разгромить все. Нет, меня он и пальцем не тронул, а вот шкаф, телевизор и кухонный гарнитур отправились на помойку. А я перестала разговаривать с Ромой, который, успокоившись, тут же принялся за уборку.

Ушла в магазин и, до самого закрытия, работала. А когда вернулась домой, молча легла спать. Утром Рома попытался приготовить романтический завтрак, но яичница пригорела, хлеб для бутербродов он порезал таким толстым слоем, что казалось, просто булку просто разделили пополам и бухнули сверху огромный кусок масла.

От завтрака я отказалась, любуясь на пустые стены своей крохотной кухни.

— Ну прости, — попросил Рома, виновато заглядывая мне в глаза.

— Ты должен понимать, что я не твоя собственность, — вздохнув, проговорила я, — и, если кто-то на улице до меня дотронулся, это ничего не значит.

— А нельзя сделать так, чтобы до тебя только девушки дотрагивались?

— Рома, я твоя, понимаешь? Перестань рефлексировать, я никуда не денусь.

— А я никуда и не отпущу, — предупредил он.

— Собирайся, поехали, — я обошла его по дуге и отправилась переодеться, нас ждала Алиса.

— Потом в мебельный заедем, — решил Роман, надевая джинсы. Я только глаза закатила.

От Алисы с Каем мы возвращались после заката. Немного покатались по городу, рассматривая пейзажи и слушая музыку. Ту, которая нравилась мне. Ночевать решили у Ромы.

И каково же было наше удивление, когда у порога квартиры мы застали Кнопку. С того дня, как они поссорились, я ее больше не видела. Она сидела на лестнице, облокотившись о стену и дремала, обняв себя руками. Услышав шаги, вскинулась и посмотрела на нас мутным взглядом.

— Буба, Вика, наконец-то, — нахмурилась она, — я устала ждать.

— Давно сидишь? — недовольно поинтересовался Рома, подавая ей руку. Кнопка, кривясь, поднялась, разминая затекшее от долгого сидения тело.

— Давно. Я торт принесла, — смущаясь, пробормотала она.

— Заходи, — Роман открыл дверь и пропустил нас обеих вперед, забирая у Кнопки упаковку с тортом.

Та, робко улыбаясь, прошла в гостиную, с любопытством оглядываясь. В глаза бросилась ее походка: странная, неровная, словно девушка пьяна. Ее вело из стороны в сторону и, чтобы удержать равновесие, Кнопка держалась за стены. Алкоголем от нее не пахло, а зрачки не были расширены, значит не под кайфом.

— Уютно у вас стало, — протянула она.

— Спасибо, — вежливо кивнула я.

— Оставь нас, — посмотрев на меня, потребовала Кнопка.

— Полина! — осадил ее Рома, — тон! — та снова сжалась, опустила плечи и чуть было не заплакала!

— Я пойду чайник поставлю, — решила я. Роман согласно кивнул, жестом показывая Кнопке сесть на диван.

— Буба, я беременна, — услышала я и резко обернулась. Пришла крамольная мысль, что от Ромы и в груди неприятно заныло. Роман тоже выглядел обескураженным. Он вскочил с места и сделал несколько шагов в сторону:

— Бля, заебись! От кого? — Кнопка еще сильнее сжалась и одними губами прошептала:

— Гоша.

— Охуеть! Тебе девятнадцать! Понимаешь? Ты ж сама ребенок еще! — Рома со всей дури пнул кресло, — что, блядь, презервативы в аптеке кончились?

— Он порвался Буб, порвался, — Полина уже не сдерживала рыданий.

— Прекрати ее пугать! — вступилась я, садясь рядом с Кнопкой и прижимая к себе, обняв за плечи.

— Пугать раньше надо было. Охереть просто, — Рома сцепил обе ладони на затылке и снова сквозь зубы выругался.

— Ты как? — на ухо спросила я Кнопку.

— Тошнит ужасно, уже неделю есть ничего не могу, — пожаловалась она. Вот и причина, почему ее шатало.

— Срок какой?

— Около месяца, но я только утром тест сделала.

— Так, давайте мы все успокоимся, выпьем чаю, а завтра пойдем в больницу вставать на учет, — примирительно произнесла я.

— Я не буду делать аборт, — испугалась Кнопка, словно не слыша меня, — он мой, понятно? Мой!

— Конечно твой, — я прижала ее сильнее, — именно поэтому нужно пойти в больницу и сдать все анализы, мы ведь должны быть уверены, что у тебя и малыша все в порядке.

— Обещаешь? — она подняла на меня щенячий взгляд, глядя с такой мольбой, что мне самой расплакаться захотелось.

— Обещаю, — твердо глядя ей в глаза, проговорила я и тут же попала в неловкие объятия.