Мари умная девочка, она тоже все сразу поняла. Она грустно мне улыбнулась. Это была хорошая улыбка — с поправкой на обстоятельства. Если бы она не была улыбкой прощания, я счел бы ее неотразимой. Я набрал воздуха чтобы высказаться, но тут между нами встал один из осаждающих ее парней. Испортив всю алхимию момента. Он счел что я тоже решил добиться ее внимания, и решил помешать конкуренту. Встав передо мной и схватившись за витую рукоять своей шпаги. Возможно он тоже был не плохой человек, однако он выбрал не то время и того противника, чтобы показать свою удаль перед девушками.

— Чернь сидит вон там, — он кивнул на беседку в которой сидели мои друзья. — А тут развлекаются благородные господа, а ты им мешаешь.

Вокруг послышались смешки и комментарии от тех, кто увидел и услышал. Но я не хотел портить момент прощания с доном Сальваторе кровью и скандалом.

— Пожалуйста, ми дон отойдите. Вы мне мешаете пройти.

Он снова стиснул рукоять меча: — Ты разве глухой, тебе же сказали где твое место.

— Перестаньте ми дон, вы меня пугаете, — я демонстративно зевнул прикрываясь ладонью, — у черни есть одна черта, которой никогда не будет у такого как вы, она может делать что угодно.

Он набрал воздуха собираясь выдать оскорбление, но не успел. Мари снова показала свой ум, увидев все и позвала Летицию, указав ей на зарождающийся конфликт. И ее тоненький голосок раздался на парковой зоной внутреннего двора.

— Дарий подойди сюда, пожалуйста, я бы хотела с тобой поговорить.

— Видите ми дон, чернь гораздо популярнее у девушек.

И проходя я легонько толкнул его плечом, шепнув так чтобы никто кроме него не услышал.

— Я всегда к твоим услугам.

Возможно мне не стоило этого делать, он не был серьезным бойцом. Он был всего лишь горячий юнец, стремящийся показать свою удаль перед друзьями, и конечно привлечь внимание окружающих девушек. Со своей стороны я мог бы уступить ему, промолчать, пройдя тихо мимо него. Мне это было не зазорно, тогда как он являлся, выше меня по сословию и старше по возрасту. Однако я уступать не собирался. В нашей душе есть уголок для особого вида презрения, которое мы питаем к людям, беспричинно нас ненавидящим и оскорбляющим, хотя мы не сделали им ничего плохого. И сейчас он был загнан в этот уголок моего презрения. А презрение друзья, почти всегда берет верх над осмотрительностью.

В резной беседке сидела сама наследница с Мари и две фрейлины, которые похоже следовали за ней неотступно. И судя по профессионально скользящему, оценивающему взгляду. Миловидная и миниатюрная бледнокожая девушка с рыжеватыми волосами и светло-карими глазами и обаятельной улыбкой, сидящая справа в зеленом платье не простая фрейлина, а телохранитель. Она казалась простодушной и открытой, но холодные глаза мелькнувшие в оценивающем взгляде выдали ее с потрохами. Ее сияющая улыбка быстро вернулась на место, скрыв ее истинную натуру. Однако она поняла, что и я это понял. И теперь в ее взгляде я читал вопрос: “Как ты сумел меня раскусить?”

— Ваша мелкость. — Я склонился в вежливом поклоне положив левую руку на поясницу, а правую к сердцу. Как того и требовал этикет.

Лица ее фрейлин вытянулись в неподдельном удивлении от такой наглости. А сама Летиция состроила строгую физиономию, но улыбающиеся глаза показали, что за этой маской все так же прячется та маленькая и веселая девочка.

— Я должна сама тебя поблагодарить за все, что ты сделал. Моя семья это очень ценит. А так же особенно за то, что ты увидел блок. Дедушка сказал, что они его снимут, — она пощелкала ногтем по своим странным наручам, больше похожим на оковы кандалов. — Может я что-то могу для тебя сделать? Может ты что-то хочешь?

— Не стоит ваша светлость, — я не стал больше дергать тигра за усы, — я только что поговорил с доном Сальваторе. Он более чем щедро отблагодарил меня, я получил все, что хотел и даже больше. Так что я зашел попрощаться и сказать, что уезжаю. Жизнь бывает разная, вполне возможно, что мы больше не встретимся.

— Но зачем тебе уезжать? Тебе тут будут рады, и никто больше не посмеет обидеть.

— Вы же понимаете ваша светлость, что нам магам, — выделив последнее слово акцентом, — нужно учиться. А там всякое бывает. — Я улыбнулся ей. Несмотря на все ее богатство и роскошь, они не успели ее испортить, и я очень надеялся, что именно такой она и останется.

Она улыбнулась мне, правильно поняв мою интонацию. Но тут же снова приняла холодный вид.

— Я, Летиция де Моранте, благодарю тебя Дарий. Впредь, тебя всегда будут рады видеть в моем доме.

Я лишь снова склонился в поклоне как того требовал этикет, принимая ее слова.

— Мариэль дель Рау, можно вас пригласить на пару слов.

Мари встала и отошла со мной к ожидающим друзьям, под испепеляющими взглядами костеродных. И тому парню хватило ума не лезть ко мне у всех на виду. Аннет объяснила Мари, что они тоже покидают ее. Оказалось Наместник выделил каждому по пузатому кошелю золотых, а так как Маркос с Аннет и Калебом решили держаться вместе. У них на троих вместе с алмазами которые я дал, получалось довольно внушительная сумма, почти пять сотен золотых. Для вчерашних мелких воришек, беспризорных детей улиц, это были баснословные деньги. Позволяющие им открыть свое дело, или купить большой дом в золотой марке. И они были в радостном предвкушении от открывающихся для них перспектив, как и Мариэль, которая получила билет обратно в высший свет. Как и я, получивший свободу и четкую цель в жизни. Мы все стояли в молчании, тревожась каждый о своем, упрямые в своей решимости бросить вызов судьбе, каждый по-своему.

Мечты сотен тысяч людей рождались вокруг нас каждый день. Столько же их умирало и возрождалось вновь. Влажный воздух Райлегга был перенасыщен ими. Наш город был пышущем садом, в котором произрастали мечты. А здесь, в этом выложенным золотистым кирпичом замке, родилась еще одна мечта. Мы договорились встретиться вновь спустя десять лет. И рассказать друг другу за выпивкой как прожили это время, что увидели, что испытали.

Прощание вышло скомканным, мы просто неловко обнялись с Мари по очереди. Пожелав ей успехов в новой жизни. Она чмокнула меня в щеку, поблагодарив за все. И ушла назад к Летиции, вытирая слезы. Это увидели костеродные, и стали бросать на меня пышущие жаждой убийства взгляды. И во избежании проблем, мы поспешили покинуть гостеприимный дом мелкой герцогини. Нам даже выделили карету, чтобы мы пешком не шли до города. Так что я ехал в обнимку со своим рюкзаком и молчал, обдумывая как бы мне остаться живым и желательно целым после разговора в Бешеным Братом. Зная ее взрывной характер, она точно не обрадуется если я ей скажу, что уеду один. Брать ее в школу на север смысла не было никакого. Вряд ли этот Эрвиг Эверард разрешит ей жить у себя в замке. Да и делать ей там будет совершенно нечего, да и погода там не как тут. Когда тебе на весь год требуется лишь рубашка да штаны.

Кстати насчет одежды, мы попросили отвезти нас к южным воротам между средним и нижним городом. У Аннет на примете там была хорошая лавка с одеждой. Потому что мы вышли из замка в том, во что нас переодели, все нарядные и пышные. Аннет так вообще словно только с королевского бала. Народ на нас пялился когда мы вышли из кареты возле лавки. И колокольчик на двери едва звякнул, как упитанная мадам портниха выпорхнула из глубины лавки. Присев в поклоне перед богато одетыми покупателями, с ее пухлой фигурой это выглядело немного комично, как будто приседает круглый пышный пирожок. Она была в растерянности, потому что костеродные не закупались в таких лавках как у нее. Это была дешевая, но качественная одежда, невзрачная, но добротная и прочная. Как раз то, что носят бедняки и обедневшее сословие. Она просто не узнала Аннет, в таком шикарном и пышном голубом платье. Сколько ахов и вздохов было, когда она наконец узнала ее, а еще больше когда узнала, откуда именно та приехала. Но в конце концов мы все подобрали себе то, что нам требовалось. Так что обнявшись и попрощавшись с друзьями напоследок я пошел в трущобы, а они отправились сразу в порт. Ценных вещей у них там не было, и они решили не возвращаться в нашу бывшую халупу.