Они смотрят не в небо, они смотрят на него.

Проклятие.

Догадка мелькнула так поздно. Ещё мгновение, и Воин уже знал, с кем им пришлось иметь дело.

Сигнал опасности швыряет его капсулу обратно к оставленным на севере оперативникам.

Нужно успеть, нужно успеть раньше, чем Кандидату придёт в голову…

Разбудить Рихарда оказалось не так-то просто. Впервые Рэд видел бывалого оперативника не похожим на сжатую пружину, готовую в любой момент сорваться и унестись. Наоборот, в то утро похмельный миттельаренец спал беспробудным сном, на лице его была нарисована полная отрешённость, а как он храпел!

Ещё битых полчаса Рэд его расталкивал, пока тот продирал глаза, силясь понять, чего от него хотят. Очень не похоже на Рихарда, даже вслушавшись в то, что ему пытался растолковать Рэд, он не проявил энтузиазма. Единственно — послушно встал с кровати, оделся и молча кивнул в сторону двери. Рэд пожал плечами и повёл его на верхний этаж, где должна была находиться спальня Дарки Синтан. Дело было серьёзное, искать другого местного было некогда.

Постучали. Распахнувшаяся дверь показала, что тут принято рано вставать даже после вчерашнего обильного застолья. И то хорошо.

— Мастер Дарка, нам нужен проводник.

— Куда же? — ничуть не удивляясь, спросил хозяин.

— К священному лугу.

Рихард и отец Исили дружно распахнули глаза в немом удивлении.

— Эк вы… Для этого бесполезны проводники. Луг нужно искать самому. В одиночку, а перед тем три на десять дней соблюдать строгий пост и молиться Ему. Да и то случай представляется далеко не всем.

Рэд учтиво выслушал, но соглашаться не стал.

— Мне отчего-то кажется, что в этот раз всё будет иначе.

Спустя неполный хоур Рэд, Рихард, Дарка и не пожелавшая оставаться дома Исили верхами выезжали из городских ворот, провожаемые взглядами редких в столь раннее время прохожих. Почти сразу за воротами — свободное пространство просеки не превышало полусотни шагов — начинался бурелом пересечённой лишь несколькими тропами тайги. По дороге, то и дело уворачиваясь от норовящих стегануть по лицу хвойных лап, Рэд продолжал досконально расспрашивать Исили и её отца о том, что его так заинтересовало. Местные легенды, слухи, самые бредовые суеверия, то, о чём болтали местные охотники и пришлые ходоки-друиды. Чем больше он выслушивал ответов, тем больше утверждался в собственной правоте. Рихард же предпочитал помалкивать. Исили, почему-то, тоже.

— С чего ты взял, что мы с дочерью там бывали?

— Простая догадка. Но вот вы мне скажите — почему нельзя было лететь на моём корабле?

Мастер Дарка задумался.

— Твой корабль… он не такой, в нём нет жизни. Это нежить, причем нежить нездешняя, чужая… а Луг, он полон таинства, к нему нельзя вот так… Только прислушиваясь к себе изо всех сил, к тому зову неведомого, что в тебе поёт, только так можно услышать, почувствовать…

— Что именно? Как это ощущается?

— Сложно описать… — помедлил тот, — вроде как дует тебе в спину особый ветер. Толкает, кружит, туманит мысли и чувства, всё вокруг отдаляется, становится таким же серым, невзрачным… под конец остаётся только Он один. И тогда расходится в стороны лес, и ты оказываешься в волшебном месте посреди тайги. Луг нельзя просто найти. Приди завтра на то же место — ничего нет. Обычная поляна, невесть откуда взявшаяся посреди чащобы. И в тот же день человечек из другой деревни отыщет это же чудо в дневном переходе от старого места.

Он помолчал, задумчиво почесал бороду.

— Только те, кто молится Ему, находят Луг. Остальные — нет.

Дарка замолчал, и на этот раз Рэду было неловко продолжать выпытывать.

Он чуть придержал коня, оказавшись с Рихардом позади кавалькады.

— Ощущение свежести, чистоты, свободы мыслей. Тяжесть в затылке после контакта. Это он так, кажется, описывал?

— Угу, что-то мне подсказывает, что ты прав. Может, не стоит рисковать — вызовем остальных, посоветоваться с Воином? Мы договаривались ничего не предпринимать в одиночку.

Рэд помотал головой.

— Зачем? Мы ничем не рискуем, ты же видишь, здесь такие вещи — обычное дело, местные с этим имеют дело постоянно и никакой угрозы не испытывают. А так — убедимся окончательно.

— Как знаешь. Я не против.

В голосе Рихарда явно читалось непонимание причин такой спешки, но он на этот раз решил просто поверить товарищу.

На привале, когда Вирин стоял в зените и слепил сквозь редкую хвою, Исили подошла к Рэду и украдкой от всех прошептала: «К вечеру доберёмся, я чувствую. Только… Рэд, ты уверен, что вам туда необходимо? Ещё и едем целой толпой…»

Рэд погладил её по головке и посоветовал не волноваться, всё будет хорошо, сам же отошёл в сторонку и в который раз задумался. Уверен ли он в собственной решимости? Если и правда эта планета скрывает от него нечто важное, то разгадка его возможности остаться, а остальным — покинуть неожиданно ставший им тюрьмой мир, вот она — впереди.

Они тронулись дальше, и вскоре он тоже ощутил почти знакомое давление, его словно что-то толкало. Здесь прямо, а вот тут лучше направо. Рэд внезапно осознал, что уже не нуждается в проводниках. Он сам стал себе проводником.

С каждым шагом Мерлин приближал его к тайне, которая манила, звала. Луг жаждал увидеть Рэда гораздо сильнее, чем тот — отыскать Луг.

Полностью расслабившись, Рэд сживался с этим чувством. Сквозь шелест хвои, скрип сучьев, крики птиц, запахи тайги, он всем своим существом ощущал зов, который задевал какие-то струны самого его тайного, надёжно сокрытого внутри истинного естества. Отчего-то казалось, что игры закончились. С ним у того загадочного нечто, к которому они приближались, представлений разыгрываться не будет. Они идут друг навстречу другу, чтобы разговаривать как равным. Это загадочное существо увидело в нём то, чего он никак не мог почувствовать в себе — роль посланника.

Там, на Аракоре, он встретил такого, и не мог не понимать, что посланник всегда накрепко связан своим посланием.

Рэд осторожно, словно не желая нечаянным движением порвать призрачную нить, слез с Мерлина.

Впереди, оно где-то впереди…

Невидящими глазами он глядел вперёд, делая шаг, другой, всё увереннее и увереннее, туда, где сквозь смеженные веки уже прорывались плети раскалённой звездной плазмы.

Сзади кто-то звал, они не понимали, что им не следует идти за ним сюда.

Иди.

А остальные, и лошади… как же с ними?..

С ними ничего не случится.

Рэд поверил. Сразу. Он шёл вперёд, ощущая лишь шёлк влажной травы, лишь прохладу вечернего воздуха, лишь шелест собственного дыхания. Он тонул в яростном рёве космических энергий.

В единый миг сознание Рэда волею неведомой могучей силы было повержено в глубины зияющего ничто. Замерев на самом краю открывшейся ему тёмной вселенной, он беспомощной бабочкой болтался в тенетах мрака, секунда за секундой словно вспоминая что-то давно забытое.

Он узнавал этот мрак.

Свистел и ярился пронзительный ветер. Он был колючим, жёстким, продиравшим до самых костей, вытягивавшим из него жилы. Мысли, чувства, рефлексы, страхи, воспоминания. Всё то, что составляло самое его естество, вымывалось, уносилось прочь серым ветром бытия, словно осуждённое быть перемалываемым где-то там, вдали, тем жерновом чужой воли, что убедила Рэда поддаться, раскрыть себя навстречу ветру.

Рэд не сопротивлялся, он, хоть и с сожалением, провожал взглядом вновь утерянное, смакуя в растворяющемся сознании отрывочные, разметавшиеся мысли, всё поджидая… Что? Желанный момент, когда разум, наконец, покинет его? Или наоборот, ускользающий миг чудесного избавления, когда это огромное переваривающее его сейчас нечто снизойдёт до его проблем, простых человеческих горестей и радостей, не побрезгует приглядеться повнимательнее. Там прикрутить, тут поправить, вот, идёт навстречу свету человек без излома в душе, без трещины в памяти, без шрама на сердце.

Кто или что смотрело в тот момент на него? Человечное ли внимание или жёсткое, антиэмоциональное бесстрастие инородного семени ищет сейчас общий язык? Может ли оно помочь ему так, как не помогла пока целая вселенная человеческих существ?