— Вот что, — Рэд был лидером манипула, так что первым следовало говорить в такой ситуации именно ему: — Ситуация не должна уходить из-под контроля. Нам следует как можно быстрее обследовать все подозрительные области, на которые нам укажет информация с Базы. Молчаливая планета подала голос, и нам некогда ждать, пока он у Элдории прорежется окончательно. Штуки кончились. Мне кажется разумным отправить вас двоих прямо сегодня, как только получим первые данные, я же дождусь Рихарда здесь, ему необходим напарник. Мы с ним составим вторую поисковую группу. Первые, кто обнаруживают что-то подозрительное, дают сигнал общего сбора, но до того никаких шагов не предпринимают. Что же касается гостей… будем держаться от них на как можно более почтительном расстоянии.

План был разумен, за невозможностью получения нормальной вводной быстро объявили Юлю временным лидером первой группы, после чего разговор снова переключился на бытовые темы. Сколько остаётся местных денег, стоит ли им двоим брать с собой запасных лошадей, после чего Юля принялась в красках расписывать всё то, что она услышала, сидя за столиком в глубине памятной таверны.

Послушать было что, толки о них действительно разлетались по Торгу со скоростью пожара, за этими слухами стоило последить повнимательней, их внедрение в местное сообщество наёмников с подачи Юли включало в себя и некоторые элементы тонкого театрального искусства политической игры, благо те двое говоривших о них людей были весьма влиятельными членами гильдейского совета Сандрага. Некоторое время Рэд продолжал слушать рассуждения Юли, тщательно избегающей в своей речи названий и имён, которые могли расслышать посторонние, но потом отвлёкся — его отточенные чувства уловили какое-то движение окружающей их толпы. Что-то, надсаживаясь, прокричал местный зазывала, народ подался вперёд и заулюлюкал.

Джон и Юля не обращали на возросший шум никакого внимания, продолжая что-то обсуждать, Рэд же насторожился ещё больше. Откинувшись на стуле в нарочито расслабленной позе человека, готового в любой момент броситься в бой, он принялся внимательно оглядывать пространство, глаза его скользили дальше, по лицам, столам, стенам, потолку, невесть откуда появившемся в углу помосте, сбоку от которого уже скрипел своё мерзкий механический звуковоспроизводящий аппарат, и дальше, сквозь них, в глубину пространства, трепещущим, жадным чувством наития.

Нет. Он смотрит не туда.

Судорожно сжав кулаки, Рэд замер. На помосте замерла Оля.

Изолия Великая всегда была раем ничегонеделанья. Трудно было поверить, что целый мир населён миллионами праздных человеческих существ, не говоря уже о миллиардах гостей, что бывали здесь ежегодно. Идеальный климат, в котором каждый день непогоды строго подчинялся расчётам, и даже редкие островные вулканы извергались точно по расписанию туристических глайдеров. Разнообразие природных зон от красных засушливых саванн до тёмно-зелёных болотистых тундр. Великолепные рассветы и закаты, во время которых небо успевало окраситься во все цвета радуги.

Мир-труженик, став нечаянным гостем которого, ты хотел только одного — лежать вот так на спине, не шевелясь, вдыхая ароматы свежей листвы, доносящиеся из открытого окна. На этот же праздный взгляд, примерно тем же повсеместно были заняты и коренные жители. Здесь не было промышленных центров, научных лабораторий, само функционирование планетарного социума находилось в состоянии постоянного детерминированного хаоса, самоорганизуясь согласно непонятным правилам и двигаясь в мало кому приметном направлении. Нужно было потратить годы жизни, прежде чем Изолия раскрывала гостю свою истинную природу — природу постоянного, безудержного творческого эксперимента.

Но манипул «Катрад» Службы Планетарного Контроля бывал здесь лишь наскоками, да и то лишь благодаря настойчивым просьбам Юли. Ей, здесь родившейся и выросшей, стоило улучить меж их скитаний по Галактике свободную минутку, начинало казаться, что если она упустит лишний шанс побывать на родине, то будет безвозвратно потеряно что-то важное. Джон и Рэд внимали этому её желанию и с удовольствием пользовались возможностью предаться праздному отдыху, от которого в любом другом уголке человеческой Вселенной можно было помереть со скуки. Но только не здесь.

Сколько ещё понадобится таких случайных дней, часов и минут, чтобы в достаточной степени пропитаться местным ощущением вязкого, текучего времени и попробовать, например, всё-таки посетить один из Двадцати Трёх Театров, тех самых, что и сделали Изолию одним из самых популярных мест в Галактике. Сколько ещё вопросов нужно будет задать, чтобы стало понятно, чего Юля искала во Флоте, оставив родной мир.

— Твои родители до сих пор здесь?

Юля тоже не спала, просто размышляла о чём-то своём, завернувшись в простыню у Рэда под боком.

— Конечно, куда они денутся. У них вся жизнь — тут.

— Не хочешь нас с ними познакомить? Мне кажется, Джон заранее нервничает по этому поводу в каждый наш прилёт на Изолию.

Юля хихикнула.

— Да уж, с него станется. Его родная Неона проста, как кувалда, местную публику он воспринимает чуть не как представителей чужого биологического вида.

— А ты сама?

— Привычка — вторая натура, местный бардак у меня вызывает порой такую ностальгию, что плакать хочется, но жить тут постоянно — увы. Мы с тобой бездомные, Рэд.

И тут же почувствовав, что не туда повела тему, Юля поспешила её сменить.

— Почему ты всё время валяешься в номере? Вон даже Джон нашёл себе развлечение по вкусу — выставки хищных цветов посещает.

— Знаю я, чего он нашёл. Он бы безо всякой цели отсюда свалил, лишь бы нас не видеть.

— Всё так сложно?

Рэд наконец открыл глаза, эту хитрую физиономию нужно было видеть.

— Не хлопай ресницами, ты всё прекрасно понимаешь.

— А вот не понимаю, пусть он мне и объяснит, почему мне нельзя понежиться в кровати с любимым командиром.

Рэд кисло усмехнулся. «Любимым». Сложные взаимоотношения внутри манипула всё чаще благополучно обходили его стороной, хотя, иногда казалось, Юля не оставила попыток расшевелить «любимого командира» до сих пор.

— Отставить разговорчики. Между прочим, ты зря так про Джона. Капрал Алохаи ещё не был замечен в пристрастии к чему бы то ни было чрезмерно возвышенному, присутствующие не в счёт. Повод оставить нас одних — слишком нетривиальный. Знаешь, зачем он по цветам повадился?

— Изолия — признанный центр художественного растениеводства, ой!..

Рэд улучил момент и ловким движением спихнул Юлю на пол, только мелькнули голые ноги.

— Не угадала. На Неоне лепестки цветов — центральный объект кулинарии. Тем более, как ты говоришь, хищных. У него гастрономический интерес, вот увидишь, пошлёт родне очередной контейнер с лакомством.

Растрёпанная Юля тут же по-кошачьи забралась обратно, где-то по дороге забыв снова обернуться в простыню. Теперь в её глазах вместо обычной хитрой ленцы сверкал смешливый гнев и жадность.

— Значит, Джон утоляет свои аппетиты, а мы тут ему кости моем. Может, стоит тоже утолить чей-нибудь голод?

— Я уже ел, — поспешно заявил Рэд. Иногда ему начиналось казаться, что эти их время от времени случающиеся «внеслужебные отношения» больше нужны ей, чем ему. Вот и сейчас, в этой забравшейся на него голой тигрице с каштановой гривой и почти жёлтыми глазами было больше от сильного, молодого, дикого животного, чем от оперативного сотрудника СПК. Не хватает бьющего по бёдрам хвоста для полноты картины. — И вообще, что за манера уходить от темы разговора.

— Куда это я уходила? И когда? Вся тут, как есть, — Юля показательно потянулась, по ней так же показательно прошелестела тень от уличной листвы. Но Рэд недаром был негласным лидером их манипула. Его подобными трюками было не пронять.

— Я спросил, когда ты собираешься представить нас своим родителям.

— Ах, это… — под его нарочито серьёзным взглядом Юля послушно сползла обратно к нему под бок, при этом чувствительно стукнув Рэда кулаком по рёбрам. — Родители люди сложные. Я вообще не понимаю, как они друг с другом уживаются, иногда смотришь, они будто разорвать друг друга готовы, а нет, минута прошла, сидят уже в обнимку. Творцы, чтоб их. Рано им ещё.