Уж не знаю, что именно ему сносит все тормоза, но эффекта я добилась.

Дамиан выходит и вновь также резко входит в меня, вырывая из груди новый стон, а затем толчки набирают амплитуду, становясь резче, агрессивнее. Но в какой-то момент превращаются в более аккуратные и трепетные.

Рыкнула, высказывая тем своё недовольство, слегка отстранилась и выдохнула мужчине практически в ухо:

— Я не фарфоровая кукла, можно и пожёстче.

Лизнула впадинку между шеей и плечом, и мужчина вновь сорвался.

«Придётся приучать человека к своей выносливости», — с какой-то усталостью подумала.

Мы упивались друг другом сполна.

Я иногда выкрикивала мужчину по имени, просила ускориться, или действовать погрубее, и на каждый мой выпад Лаврентьев безумел всё больше и больше. Видимо, в какой-то момент мои «наставления» ему осточертели, он просто заткнул мне рот подчиняющим поцелуем, впился пальцами в бёдра и вбивался грубо, дико, с примесью боли, но именно это мне и нужно было в этот момент. Секс оборотней иной, более необузданный и в разы продолжительней. Но почему-то была уверенна, что и Лаврентьев сторонник довольно-таки жёсткого секса.

А затем, мир перед моими глазами заискрился, внизу живота вспыхнул фейерверк, вызывая неконтролируемую дрожь наслаждения и заполняя всё тело без остатка, с губ сорвался продолжительный стон, а в области плеча раздалось словно утробное рычание, вызывая во мне какое-то блаженное счастье.

Рука зарылась в слегка отросшие волосы, массируя затылок и расслабляя. Но течка не прошла, вблизи истинного словно становилась сильнее и более неконтролируемой.

Дамиан отстранился, я рефлекторно дёрнулась за ним, почувствовав холод, а в следующую секунду меня закутали в мужскую рубашку, подхватили на руки и куда-то понесли.

— Зачем ты надел на меня это? — непонимающе тронула пальцами мягкую ткань.

— Не хочу, чтобы кто-то увидел тебя голой, — коротко пояснил, слишком уж бережно, но в то же время крепко к себе прижимая.

Непривычно была забота от обычного смертного, даже прониклась. Голову на горячую грудь положила, потёрлась щекой, вдыхая запах своего истинного и ощущая вновь сильное желание.

— Прости, Лаврентьев, — сладко улыбнулась, оставляя лёгкий поцелуй на плече.

— За что? — ровно спросил, словно ничего и не произошло.

— У тебя ведь нет важных дел в ближайшие дня два?

— Предположим, есть.

— Ох, Лаврентьев. Прости меня вдвойне, — блаженно улыбнулась, представляя привязанного к кровати мужчину.

— Как я могу тебя простить, даже не зная, за что и прощать?

Мы наконец-то оказались в святая-святых — спальне моей пары, но разглядывать убранство хотелось в последнюю очередь.

Ловко спрыгнула с мужских рук, сбрасывая с себя рубашку и всем телом вновь прижимаясь к мужчине. Пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до губ образчика мужской мужественности и красоты. С недовольством отметила, что Дамиан в трусах, и…

— И трусы ты зря одел, — недовольно мотнула головой, обнимая мужчину за шею.

Лицо напротив слегка вытянулось в изумления. Ох, не ожидал от меня он ничего подобного.

— Прости, Лаврентьев, ещё раз, но ближайшие два дня мы проведём в кровати, занимаясь жарким сексом. Признавайся, мечтал о подобном?

Ни стыда, ни совести, истинная волчица во время течки вблизи с истинным. Вот только человек в шоке, хотя в глазах вроде и мелькает радость, вперемешку с похотью.

— Я сплю? — скептически спросил, и тут же сморщился, едва я его слегка ущипнула за упругую задницу.

— Ещё немного, и я обижусь. Включай хищника, а я, так уж и быть, побуду покладистой жертвой.

Дважды говорить не пришлось, и меня с вновь тихим рычанием опрокинули, но на этот раз на слегка твёрдую кровать.

— Потом надо будет поменять на более мягкий матрац, — вслух озвучила мысль.

— Поменяем, — наваливаясь сверху, рыкнул мужчина, и захватывая мои губы в плен.

Просыпаюсь ближе к обеду до жути удовлетворённой и…наполненной. Сладко тянусь в большой кровати, переворачиваюсь на бок, в желании обнять мужчину, но тут же распахиваю глаза, понимая, что меня оставили одну. Сажусь, принюхиваюсь ко всем запахам в доме, но осознаю, что Дамиан куда — то уехал. Сей факт расстраивает волчицу, а меня раздражает.

Я сама приехала к Лаврентьеву, сама затащила его в кровать, практически до раннего утра позволяла ему менять позу на позы, изучать вдоль и поперёк, что и сама делала с наслаждением, наконец-то попробовав мужчину всего без остатка, а на утро он сбежал, как обычно поступают все люди.

«Но он ведь другой. Да и желал бы избавиться, разбудил и выставил из собственного дома», — находила ему оправдания, тут же вспоминая, что он говорил о каких-то важных делах, которые никак нельзя было отложить.

С тяжёлым вздохом поднимаюсь с постели, подхожу к зеркалу по всю высоту стены и хмурюсь, закусывая губу.

Лаврентьев оставил на мне множество засосов, а сейчас, благодаря быстрой регенерации, кожа вновь девственно чиста и гладка. Оставалось только надеяться, что он не придаст этому значения, так как рассказывать вот так сразу о своей сущности опасно, да и вообще бы подумать, что дальше делать.

Быстро ополоснувшись под холодными струями в душе, нагло изучила внушительную гардеробную своей пары, схватила одну из футболок, надевая и крутясь по сторонам. Вещь была пропитана Лаврентьев, что не могло не радовать. Края ткани едва прикрывали попу, но стеснение и я — вещи не совместимые, а вещица чисто для прикрытия. Если кто-то зайдёт в дом, помимо Дамиана, то не смутится.

Также отметила, что моя одежда сейчас аккуратно лежала на кресле, здесь же нашёлся и сотовый. Отправила Арсению сообщение, что у меня началась течка и на пару дней я исчезну. Где я и с кем, мужчина уточнять не стал, лишь отправил короткое «Понял». Телефон выключила вовсе, пряча под одеждой.

Наконец-то разглядела и спальню своего истинного, отмечая схожесть с моим вкусом, только металла бы поменьше, а так сгодится. Желудок недовольно заурчал, и я отправилась на поиски еды. По запаху нашла просторную светлую кухню, в холодильнике уже стояла готовая еда, нужно было только подогреть, но перечень блюд был каким-то…постным, после секс-марафона. Открыла другой холодильник с радостью обнаружила пару мясных сырых стейков. По запаху мясо оказалось свежим, его я и решила приготовить, без сложности ориентируясь в кухонных шкафах.

Но одного стейка оказалось мне мало, зверь требовал ещё. В итоге вновь встала за плиту, но готовила уже не только себе, но и Дамиану.

«Стоило обрести истинного и волчица начала заботиться не только о себе», — мягко улыбнулась.

Своё мясо едва поджарила, мужчине сделала с минимальным содержанием крови. Когда села поедать второй кусок, подумала вернуться в спальню и включить сотовый, позвонить Лаврентьеву, уточняя, как долго его ждать, но тут же эту мысль отмела.

Он оставил меня одну, даже запиской не порадовал, и давать ему повод для радости, что я осталась и жду его, как-то не хотелось. Пусть помучается немного. Не зря ведь и телефон оставил поверх одежды, как бы знак «Я буду ждать твоего звонка».

— Человек, — с горечью выплюнула, теперь переключаясь на себя, пытаясь понять, за что я так сильно провинилась перед Богами, чтобы посылать мне в пару обычного смертного.

Всё же стоит признать, что было в нём нечто…звериное, дикое, мощное, но он не сверхъестественное существо. Стая его не примет, Луциан собственноручно задушит, и плевать он хотел на истинность. Брат вообще считает всё это сказками, не верит в судьбу, лишь в холодный расчёт, потому и связал свою жизнь с какой-то сильной волчицей, выполняющей все его указания, и не смеющей слова против сказать.

«— Истинность — детские сказки. Всего лишь сильная химия, которая не длится долго», — любит твердить Луциан, безразлично отмахиваясь.

Но сейчас я прямое доказательство тому, что это не детские сказки, а суровая реальность. Боги послали мне в пары человека, но хоть самого сильного его представителя. А вот обзаводиться потомством не желала, пока рано делить истинного даже с собственным ребёнком.