— Я приберу здесь, а вы уезжайте, — приказала, выхватывая рубашку и накидывая на себя, быстро застёгивая мелкие пуговицы.

— Родители, — было начал Дамиан, словно надеясь услышать от меня хорошие новости.

— Мне жаль, — лишь обронила, оборачиваясь и равнодушно отбрасывая чью-то деформированную руку в сторону, решив устроить что-то вроде костра из трупов.

Лаврентьев и без уточнений всё понял, но смотреть на него больше не решалась, продолжая заниматься своим делом. Лишь слышала, как он отходит, подхватывает спящую сестру и уходит.

Тела и их останки побросала быстро в одну кучу, шипя от боли в ноге и не понимая, почему не заживает рана. Видимо, нож, которым ранили, либо был пропитан ядом, либо ведьмы в очередной раз что-то наколдовали. И следовало бы найти среди горы трупов этот злосчастный предмет, но боль становилась уже просто адской, и я готова была заскулить.

Сначала быстро шла по земле, затем начала прихрамывать, и из леса вышла чуть ли не в предобморочном состоянии, удивляясь, что Лаврентьев до сих пор не уехал, а ещё тому, что тут дом взорвался, а никаких зевак даже нет.

— Я же сказала уезжать! — повысила голос, подходя к своей машине.

Дамиан словно не слышал, подошёл на расстояние метра и смотрел на порез на ноге.

— Почему не заживает? — взволнованно спросил, и мне бы радоваться, ведь истинный выказал беспокойство за меня, но сейчас хотелось просто скрыться от него.

— Тебе-то какое дело, — зло выплюнула, шипя сквозь зубы чуть ли не падая на пассажирское сидение. — Уезжай, Лаврентьев! Подумай о сестре, — пыталась вразумить его, и тут же показались две новые машины. — Ты — человек, происходящее сейчас не должно тебя касаться. К тому же помощь подтянулась.

Дамиан перевёл взгляд на подъезжающие машины, а затем и выскакивающего чуть ли не на ходу Марека, быстро оказывающегося на коленях около меня и рассматривающего хладнокровно лицо и тело. Странно, что истинному внимание не уделил.

Да, Лаврентьев сразу узнал моего спутника, нахмурился, просканировал волка убийственным взглядом, а после наконец-то выполнил мой приказ, уезжая с места катастрофы.

— Почему ты вся в крови? Что произошло? — заваливал вопросами Гретосс, и вдруг останавливая взгляд на открытой ране на ноге.

— Долго рассказывать. Но главное, — откашлялась от удушливого запаха дыма. — Меня чем-то ранили. Порез не заживает, нога дико болит, ещё и тошнит.

— Яд?

— Без понятия.

А вот сейчас куда-то повело, сознание начало отключаться, отчего не удержала равновесие и завалилась на Марека, благо тот подхватил сразу на руки и понёс к своей машине.

— Там трупы, — апатично махнула рукой в сторону леса. — И где-то там же тот злосчастный нож.

— Януш! — лишь крикнул Марек, укладывая меня на заднее сидение авто.

— Постой! — схватила Альфу за руку, вновь ловя на себе взгляд, но уже встревоженный. — В доме были родители Дамиана. Их тела должны найти и передать сыну.

Гретосс молча кивнул, накрывая меня откуда-то взявшимся пледом, и захлопывая дверь.

Плед лишним не был, ведь вскоре меня уже знобило, а боль с ноги словно распространялась по всему телу. Я то отключалась, то приходила в себя. Пыталась сконцентрировать внимание и оставаться в сознании, но оно всё ускользало от меня. Кажется, что Марек говорил, затем к нему присоединились другие голоса. В глаза бил яркий неестественный свет, а боль уже продиралась мерзкими щупальцами в мозг, вызывая судороги и крики.

Мне мерещилась всюду кровь, разбросанные по поляне, застеленной пушистым снегом, разорванные тела. На мне нелепая чёрная ночнушка. Босая, холода даже на грамм не ощущала. Ступала мягко по земле, оставляя после себя кровавые следы, и тут, среди мёртвых увидела Дамиана.

Глаза открыты, устремлены в ночное небо. Безжизненные. Из груди вырвано сердце, одежда залита кровью…

— Я горжусь тобой, сестра, — раздалось позади восхваляющее.

Резко обернулась, наблюдая, как Луциан с ликованием и блеском в глазах разглядывает моего истинного.

— Ч-что? — сдавленно переспросила, не осознавая всего происходящего.

— Ты убила всех охотников и самого главного из них. Я горжусь тем, что ты сделала правильный выбор в пользу стаи.

— Но Дамиан, — резко обернулась обратно, с неверием разглядывая Лаврентьева и медленно улавливая смысл сказанных слов.

«Дамиан — главный охотник? Но…как?»…

— Он обвинил тебя в смерти родителей, Виталина. Переметнулся в стан врагов, и поставил высшей целью — отомстить. Но ты повергла его, доказав свою силу и ярость.

Хотелось вскричать, чтобы Луциан замолчал. Происходящее казалось ужасным сном, полнейшей бессмыслицей. Но сейчас, с моих рук стекала кровь, а под ногами лежало…его сердце, раздавленное и уже холодное.

— Теперь ты свободна…, - нежный шёпот на ухо, и только мой крик уже в пустоту.

— Нет!

— Нет! — громко закричала, распахивая глаза и рассматривая белоснежный потолок.

— Вита! — раздался следом встревоженный не на шутку и одновременно облегчённый возглас Януша.

Тяжело дыша, бросила взгляд на мужчину, быстро просканировала комнату взглядом, с кучей шикарных букетов цветов, расставленных то тут, то там. Уютная светлая просторная комната с одной кроватью, на которой и лежала, встроенным шкафом-купе, кожаным диваном, парой кресел, большим окном, пропускающим сейчас ослепляющий свет солнца, и небольшим стеклянным столиком с ещё одним букетом, но уже поскоромнее.

По бокам от кровати установлены электронные панели, отражающие мои жизненные показатели, слышен периодический тонкий писк, в вены воткнуты иглы с трубками, поднимающиеся к полупрозрачным пакетам с нежно-розовой жидкостью.

— Что за…? — зашипела, потянувшись к одной руке, чтобы вытащить иглу, но Януш не дал этого сделать, перехватывая ладонь и укладывая обратно.

Посмотрела на мужчину непонимающе.

— Вита. Ты почти неделю пролежала без сознания. Лежи спокойно, а то вколю транквилизаторы, — мягко произнёс, внимательно за мной наблюдая.

— Неделю? — удивлённо переспросила, заслужив лишь лёгкий кивок. — Что со мной было?

Гретосс медленно опустился на рядом стоящее кресло, продолжая удерживать меня за руку, и нажал на какую-то кнопку на панели.

— Клинок, которым тебя ранили, оказался заколдован. На нём древние руны, наши сейчас усердно пытаются их расшифровать. Это словно гангрена, но распространяющаяся быстрее. Нашим врачам пришлось постараться, чтобы замедлить процесс, а затем попытаться очистить твою кровь. То, что ты пришла в себя, уже хороший знак, но рана едва затянулась, — в подтверждение он откинул простынь, демонстрируя ногу с тёмно-розовым рубцом. — Мы не знаем, как исцелить полностью, но обещаю, узнаем.

Не сомневалась в его словах. Узнают. По глазам крестника видела, что он сделает всё возможное, чтобы помочь. Но гарантий никто дать не мог.

Вскоре из коридора послышались какие-то странные звуки, но как не пыталась уловить слова, не могла. И это злило. Словно всё было против меня, даже врождённые способности ослабли.

— Ради Бога! Узнай, что там происходит, — раздражённо рыкнула, махнув еле рукой в сторону коридора.

Естественно Януш с места не сдвинулся, но прислушивался к происходящему.

— Арсений пытается не подпустить Марека к Дамиану, — ровно произнёс.

— Что?! — вскричала, так как упоминание сразу этих трёх мужчин вместе никак не укладывалось в мозгу. — Что Лаврентьев здесь забыл? Как его вообще на порог больницы пустили?

— Уж извини, но твой истинный сначала тебе телефон обрывал, а затем мне не давал покоя, — закатил глаза к потолку, разговаривая даже с нотками раздражения.

— Так по твоей милости его впустили?

— А как ты думаешь, кто здесь устроил цветочный магазин? — усмехнулся, обводя взглядом комнату.

— Януш! Ты же понимаешь, что ему нельзя быть здесь. Он — человек. Его разорвут.

— Не разорвут. Он неприкосновенен по приказу Луциана.