– Креславом меня звать, это ты верно подметил.

Колдун подошёл к нему ближе, снял с пояса одну из баночек, откупорил: над ней взвился неясный светлый дымок. Сквозь него он смотрел на гостя.

– Помощь мне твоя нужна! Ох, как сильно! – Тихон шагнул к нему, да остановился, будто встретившись с невидимой стеной.

– Натворил я дел по глупости. – Он опустил голову, вздохнул. – Погубил девичью душу, разбил сердце. Мается теперь Настасья в ином мире, света белого не видит, тепла солнца не чует!.. Я бы всё сделал, чтоб помочь ей… – Голос его дрогнул.

Колдун кивнул, провёл ладонью над баночкой, и дымок тут же рассеялся.

– Настасья твоя и правда не по своей воле в услужение Водяному пошла, – сказал Креслав. – Почему ж не люба она тебе была?

– Нравилась она мне, Креслав! – горячо возразил Тихон. – Очень нравилась! Да я матушки своей боялся. Ей не люба была Настасья!

– Бывает и так, – согласился колдун. – Однако же, чтобы что-то получить, нужно что-то отдать… А здесь лишь душу на душу обменять можно.

Вздрогнул Тихон.

– Согласен? – Креслав обошёл вокруг, и полы длинного плаща почти задевали его ноги.

Тихон посмотрел на себя, и почудилось, что пальцы стали бесцветными, растворились в воздухе. Провёл перед собой – ан нет! Настоящая рука, твёрдая. А вот мир словно дымкой затянуло.

– Отдаст Настасью Водяной, но взамен тебе у него нужно отслужить срок в три года. И ещё год после – у меня, в уплату за мою помощь.

– Как это? Я же и не умею ничего… – растерялся Тихон.

– Научат, – усмехнулся Креслав.

– А разве есть у меня выбор?

– Запомни, Тихон, выбор есть всегда. Вся жизнь – это выбор.

– А ежели откажусь?

– Все поступки имеют свои последствия. Так и твой – тоже, – прищурился колдун. – И хоть погубил ты девичью душу не из злых побуждений, а из страха, и есть в тебе свет, но всё ж из-за тебя так случилось.

– Слишком сложно ты говоришь, Креслав, – покачал головой Тихон. – Не понимаю.

– Выбирай, что тебе ближе: отслужить положенный срок и обрести свободу, или жить, как и жил, зная, что гибнет из-за тебя чья-то душа, и вечно убегать от вины. Да только от неё не убежишь, – хмыкнул колдун. – Ну, так что?

– Согласен, – выдохнул Тихон.

Креслав тут же схватил его руку и резко проткнул палец чем-то острым. Тёмная капля крови тяжело бухнулась на дно бутылочки.

***

Вновь оказался Тихон на берегу озера. Встал у самой воды, расправил плечи, вдохнул прохладный вечерний воздух. Так же он стоял тут недавно, да только теперь всё по-другому. Ему показывались все потусторонние сущности, были видны как на ладони. И слух так обострился, что теперь Тихон замечал, какой шумной оказалась жизнь в ином мире.

Тут и русалки плескались, смеялись да пели. Этими сладкими песнями при случае заманивали к себе молодых парней, просили любви да ласки. Водяной, хозяин его нынешний, булькал, хлопал хвостом по воде, запутывал рыбацкие сети, или просто оглядывал владения.

В лесу шуршали да шептались Кикиморы, пугали заплутавших путников. Леший бродил средь деревьев, следил за порядком. Если люди к лесу без уважения относились, обязательно платили за это. Всякую цену.

Ох, а сколько их ещё было – не перечесть… Полевики, банники, домовые, овинники, болотники… Обычный человек их и не видел, только если те сами не захотели показаться. Бывало, только слышались шорохи да странные вздохи. Люди чаще отмахивались, мол, привиделось-причудилось, сказки всё это бабкины. А для Тихона на все годы службы это стало реальностью.

Он присел, зачерпнул рукой воды – свежей, приятной, – приложился к ней губами. Только не нужна теперь ни вода, ни еда: он перешёл в тот мир, где все эти земные наслаждения ни к чему.

Вдруг почувствовал Тихон на плече чью-то руку, обернулся, поднялся. Стояла перед ним Настасья – такая же, какой он её раньше помнил. Чёрные кудрявые волосы разлились волнами по спине, большие тёмные глаза блестели то ли от слёз, то ли от солнечных бликов. Одета она была в красное платье до самых пят, вышитое диковинными узорами.

– Как ты, Настасья? – спросил он.

– Лучше, чем раньше.

– А меня каким теперь видишь?

– Таким же, как и прежде, – с вызовом ответила девушка. – Маменькиным сынком.

– Прости меня, дурака непутёвого. – Он постучал себя кулаком по макушке. – Дубина я стоеросовая. Почему матушку слушал, ума не приложу.

Настасья пожала плечами и сложила руки на груди.

– Что было, то прошло. Ты меня тоже прости. Из-за меня придётся тебе у Водяного дно чистить… – Она немного помолчала и добавила: – Служба у него непростая.

– Ничего, справлюсь. – Он мельком глянул на озёрную гладь. – Три года тут да год у колдуна – это не вся жизнь.

– И то верно. – Настасья отвела взгляд.

Тихон горько усмехнулся.

– А ведь сбылись наши сны с тобой, помнишь?

– Вещие, видимо, были… – Она отошла на пару шагов. – Ну… Прощай, что ли?

– Прощай, – кивнул ей Тихон. – Ты обратно в Озерки?

– Нет, мне твоя матушка там жизни не даст. – Настасья колко глянула в его глаза. – Пойду к югу, найдётся и для меня место.

– Вольная жизнь, – протянул парень. – Что ж, пусть дни твои будут радостны.

Настасья слабо улыбнулась.

– Береги себя, – проговорила она и, развернувшись, спешно побежала прочь.

– А ты долго тут стоять будеш-ш-шь? – послышался голос, и в его ногу вцепилась тощая рука русалки. – Водяной ждать не любит.

– Да иду я! – бросил он в ответ, а сам ещё раз вокруг посмотрел.

Так хотелось запомнить, и как солнце листву раскрашивало тёплыми цветами, и как травинки от ветра к земле клонились, и как пушистые облака по бесконечному небу проплывали…

***

Настасья перед уходом из деревни в дом Тихона заглянула. Сначала с малышнёй о чём-то пошепталась, а потом в избу зашла.

– Чего надо? – рявкнула на неё Марфа. – Тишки здесь нет. Да и потом ты его не получишь.

– И никто не получит, – спокойно ответила Настасья. – Утоп он в озере.

Марфа так ведро и выронила, зазвенело оно, покатилось по полу.

А Настасья исчезла, и с тех пор никто её не видел.

Марфа собрала мужиков, погнала их к озеру, да только так и не нашли Тихона. Долго она проклинала Настасью, рыдала, заламывала руки, казалось, что и жизни уж без него не мыслила, да всё же успокоилась, смирилась. А ребятня потом часто сюда тайком приходили, лежали на траве, булькались в воде, разговаривали с братом, хоть и не видели его.

– Нам Настасья сказала, что ты через три лета вернёшься…

– Мы тебя ждём.

– Возвращайся.

А Тихон глядел на них снизу, с озёрного дна, и его холодное сердце сжималось от тоски.

Время тут тянулось слишком долго…

Лера в деревне гостила с самого раннего детства каждое лето. Могло показаться, что и делать там нечего – домов здесь мало, людей тоже, но девочка всегда с удовольствием приезжала. Ведь занятий находилось выше крыши! И по огороду нужно побегать, поискать поспевшую клубнику, сорвать стручки зелёного горошка, забраться на яблоню за дичками. И помочь бабушке с прополкой надо, и полить вечером огород – тоже. Поля проведать, что за их домом раскинулись – большие, почти бескрайние! Колосилась там рожь с пшеницей, а на тех, что поближе – картофель. Иногда бегала Лера по ниве и представляла себя кораблём, что рассекал огромные волны. А колоски вокруг неё шелестели и покачивались, будто соглашаясь играть в эту игру.

А бывало, и в лес её брали бабушка с дедом, а там ещё интереснее! Дятлы по деревьям стучали, вдалеке кукушка куковала, ветки над головами шумели. А уж грибов тут сколько да ягод всяких! Особенно хотелось морошку найти. Разве ж было большее удовольствие, чем съесть спелую, мягкую ягодку с оранжевыми боками? А какое из неё получалось варенье – ум отъесть можно!