Прошёлся по стене взглядом. В основном сохранились совсем маленькие фрагменты «скрижалей», хотя вон вроде довольно крупный кусок — примерно посередине зала. Подошёл и жадно впился взглядом в свою первую книгу в этом мире.
«…и звали его Кобольд. Не заботился он об огне в очаге своём, и дух огненный покинул дом его. Не заботился он ни о форме своей, ни о силе своей, и был хил и тщедушен. Воротил он нос и от печей литейных, и от горна кузнечного. И забыл он наказы Отца нашего. Но завистлив он был и жаден до творений братьев своих. И всегда говорил, когда выпрашивал плод трудов чужих, что слаб он и немощен, и никогда не сможет превзойти других и сравниться с братьями своими, и потому не хочет он браться за молот честный, но верит, что братья помогут ему и не оставят его в горе и нищете. Братья жалели Кобольда и помогали ему, делясь трудом своим и силой своей. Но не ведали они, что съедает его зависть чёрная.
И однажды Дарин выковал самый чудесный меч, какого ещё не видело подземелье. И все гномы были так поражены творением его, что забыли про Кобольда и пошли пировать в честь брата, не дав, как давали обычно, Кобольду плодов труда своего. И воспылал он ненавистью, и убил ночью спящего брата и забрал меч. Наутро поражённые братья нашли убийцу и привели на суд к царю. И решил царь изгнать подлого гнома из своего царства, ибо убивший брата не брат более. И, уходя во тьму сырых пещер, Кобольд отрёкся от Отца, проклял царя и грозил вернуться с настоящими братьями, выгнать бездушных гномов из гор и занять царский трон.
И с тех пор обитают в далёких тёмных подземельях кобольды, такие же слабые и жадные, с той же чёрной завистью в душе, и той же лютой ненавистью в сердце. Пакостят гномам, пока спят они и не видят их, и воруют все, что останется без присмотра. Не поддаётся им камень и потому роют они грязную землю. Не признают духи их и потому боятся огня они и живут в сырости и темноте…».
На этом фрагмент заканчивался.
— Не Авель с Каином, конечно, но что-то есть.
И ещё уцелел кусочек последней в ряду скрижали.
«…и когда придёт время, настанет Судный день. И придёт Он к детям своим! И занесёт Молот над каждым! И заглянет в душу! И спросит: «Чтил ли ты камень как Мать свою? Чтил ли ты Жизнь как Отца своего? Сделал ли ты форму свою лучше, чем Я дал тебе? Преумножил ли ты знания и умения свои? Превзошёл ли ты учителя своего? Обучил ли ты ученика своего тому, что сам постиг?». И придётся давать ответ неполживый, ибо невозможно солгать пред очами Его! И уйдёт достойный с Отцом в Царствие Его, а на недостойного опустится Молот Его! И уйдёт от недостойного Искра Жизни Его, и обернётся горячая плоть хладным камнем, и рассыплется камень мелким щебнем!…».
С: Характеристика «Мудрость» достигла значения 21.
Так и есть — гномья библия. Всё, что необходимо, присутствует: Отец, заповеди, Страшный суд.
Больше ничего интересного в зале не нашлось. Раньше оно наверняка было, вот только сейчас всё было в виде пыли и разнокалиберной щебёнки.
Глава 7
С: Производится распаковка данных.
С: Распаковка данных успешно завершена.
С: Производится выполнение пакетных файлов.
С: Производится подготовка к запуску сценария.
Сценарий? Не знаю, стоит мне радоваться или огорчаться, но если здесь запустится хоть что-нибудь, то, по крайней мере, будет не так скучно. Главное, чтобы по сценарию не наползли во все углы сородичи Лапки, а то станет до того весело, что я от кузницы отойти не смогу.
Время шло, но ничего не происходило. Вернулся к статуям. Важный, надутый гном по-прежнему указывал пальцем в сторону стены со скрижалями. Воображение быстро наполнило картину красками и звуками, и мне стало жаль этого беззащитного старика. Что он мог такого сделать, чтобы царь со знатными боярами устроили такое судилище? Сначала подумал, что это может быть сцена из писания, где царь гномов судил тщедушного Кобольда. Ноооо… Нет. Ну никак не вязался образ этого старого измождённого гнома с открытым простодушным лицом, без тени страха глядящего царю прямо в глаза с улыбкой и гордо поднятой головой — и образ подлого и коварного Кобольда, проклинающего братьев. И главной улики, украденного меча, было незаметно.
Я опустился к разбитой скрижали и аккуратно сгрёб с неё пыль. Целыми от неё остались лишь два небольших фрагмента.
«…И не будет ни достойных, ни недостойных. И не будет судить Он детей своих. И встанет Он рядом с детьми своими. И все будут равны перед Творцом. И угаснет пламя Его. И падёт Царствие Его! И погрузится Мир во мрак и забвение. И станет Бытие пустотой…».
Второй фрагмент был ещё меньше.
«…И придёт Спаситель! И вдохнёт Он Искру Творца! И воспылает пламя Его! И задрожат горы! И ударят бесчисленные молоты! И содрогнётся Творец! И…».
К сожалению, какие ещё катаклизмы произойдут, и как именно при виде всего этого будет дрожать Творец, я уже не узнаю. Но, думаю, по меркам святой инквизиции здесь записано достаточно, чтобы бедного юродивого четвертовать. Не знаю, согласен ли со мной создатель этой картины, но у этого старика имя просто обязано было быть не менее громким, чем у Галилео или Джордано.
В десятке шагов за спиной старика над всем этим по-прежнему возвышался каменный обелиск. Какое-то религиозное сооружение? Идол? Памятник камню-прародителю? Какое-нибудь «творение Рук Его» или алтарь? А, может, детектор лжи? Почему бы и нет, очень даже удобно — никто не сможет царю соврать, да и для судебных разбирательств вещь была бы незаменимая.
С: Внимание! Запущен локальный сценарий «Царь горы»!
С: 1. Присоединитесь к гномам, помогите изгнать кобольдов-захватчиков и сохранить Светлое Подгорное Царство.
С: 2. Присоединитесь к кобольдам, помогите изгнать гномов и создать Тёмное Подгорное Царство.
С: Внимание! После завершения сценария все неигровые персонажи проигравшей стороны безвозвратно погибнут. Все незавершённые, завязанные на них задания будут сняты.
Ещё минуту ничего не происходило, затем мелко завибрировал пол, и со страшным грохотом огромный кусок стены за троном рухнул, обнажив вход в пещеру. Зал наполнился криками, визгами, свистами и началось…
Из пролома, толкаясь и мешая друг другу, лезли какие-то существа. Ростом с гнома, но сутулые, более чахлые, одетые в рванье и вооружённые преимущественно дубинами. Успел прочитать подсказку над выросшей передо мной фигурой: «Кобольд-захватчик. Уровень 50».
С: Удар дубиной. Получен урон 500 ОЖ.
С: Вы погибли. Потеряно опыта 0. Возрождение на точке привязки через 5 секунд.
С тихим треньканьем лопнул мыльный пузырь. В кузнице было темно и прохладно. Сердце замерло. Но не успел я запаниковать, как ощутил уже знакомый холод во всём теле с одновременным наполнением груди теплом. Энергия быстро пошла вниз, а потом темноту разогнал свет от выпорхнувшего наружу огонька.
— Господи! Искра! Живая!
Наверно, место обитания является для духа точкой привязки, где он возрождается после смерти. Если, конечно, его здесь можно убить. Кузница наполнилось светом, а от парящего рядом огонька разливалось приятное тепло. Переживания об изменившейся обстановке и печаль от игровой смерти вылетели из головы. Я был рад, что Искра жива и здорова, так что настроение опять ушло в положительное значение. Хотелось схватить и потискать подругу дней моих суровых, но для этих целей дух явно не предназначался.
Искра, уловив моё настроение, распустила в стороны яркие жёлтые язычки, изобразив солнышко, а из тёмно-красных переливов сделала две точки и улыбочку. Старалась не зря — я тоже улыбнулся. И всё-таки откуда это не в меру сообразительное существо знает классические смайлики и обозначаемые ими эмоции? Вряд ли разработчики закладывали такие специфические данные духу печи, который должен сидеть в каком-нибудь горне и не вылезать из горящих углей. Может, составила свою таблицу соответствия, долгое время наблюдая за моими эмоциями и соответствующей им мимикой? Кроме меня и моего лица она больше ничего живого не видела. Вокруг всё мертво и статично.
