…Кстати, а почему он «Давыдов»? Неужели подменить надеются?.. Нелепое желание возникло у Мосина: вылезти в дыру, сбегать в опорный пункт и привести милицию – пусть разбираются… Ладно, бог с ней, с милицией, а вот знают ли в институте, что тут затевается? И Мосин решил взобраться на стену – посмотреть, так ли уж далеко до феерического здания.

Возле сирени его окликнула Эврика. Она была в пеньюаре. Сергей взглянул в её светло-серые сияющие глаза и почувствовал, как стремительно испаряются все его сомнения. Кто он вообще такой, чтобы совать нос в столь высокие материи? Да и не выйдет у них ничего. Если бы вышло, об этом было бы написано в учебниках истории.

Мосин, обаятельно улыбаясь, свернул с намеченного пути и пошёл навстречу девушке, но тут откуда-то вывернулся худенький паренёк в кольчуге не по росту:

– Историк!.. Ты Историк?

Эврика с интересом посмотрела на Мосина. Тот приосанился.

– Да-а, – солидно подтвердил он. – Я Историк.

– Денис спрашивает: а мотоинфантерия тогда была?

– Минутку, – проговорил Мосин. – Сейчас скажу.

И сделал вид, что вспоминает. Ничего подобного ему даже и слышать не приходилось, но по первой части слова вполне можно было сориентироваться.

– Нет, – уверенно сказал он. – Не было. Если «мото» – значит уже двадцатый век.

– Я передам, – пообещал подросток и убежал, погромыхивая кольчугой, а Мосин самодовольно покосился на Эврику.

Та решила, что он задаётся.

– Подумаешь! – сказала она. – А меня Денис в Исполнители зовёт.

– Тебя! – ужаснулся Мосин. – Туда?

Он отказывался понимать Дениса. Ну ладно, допустим, ты фанатик, допустим, тебе жить надоело – вот сам и отправляйся. Пускай тебе там настоящий Денис Давыдов в два счёта усы сабелькой смахнёт. Как явному французу и подставному лицу. Но рисковать другими… Тем более такой девушкой, как Эврика!

– А зачем ты хотел туда залезть? – понизив голос, спросила она и поглядела на кирпичный гребень.

Вопрос Мосину не понравился. Значит, он шёл к забору с такой решительной физиономией, что за пятнадцать шагов было видно: человек собрался лезть на стену.

– Проверить, – попробовал отшутиться он, – на месте ли институт.

Эврика встревожилась:

– А что – собирались перекинуть?

– Кого перекинуть? Институт?

– Ну да, – с досадой ответила она. – Ищи его потом… за магистралью!

Сергей отчётливо представил, как к парящему огромному зданию подкатывает трактор типа «Кировца», цепляют всю эту музыку тросом и буксируют по зелёной степи в поисках приятного пейзажа.

– Н-не слышал, – сразу став осторожным, выговорил он. – При мне не собирались. Я – так, взглянуть… на всякий случай… Мало ли чего…

Несколько секунд Эврика вникала в его слова.

– А ведь правда, – ошеломлённо сказала она. – От самого института можно подойти незаметно. А Денис даже охрану не выставил.

Сбывались худшие опасения Мосина. Эксперимент-то – подпольный! Чуяло его сердце.

В странном он находился состоянии. С одной стороны, на его глазах заваривалась авантюра, которую даже сравнить было не с чем. Разве что с испытанием ядерной бомбы частными лицами. С другой стороны, ему очень нравилась Эврика.

– А чего ты ждёшь? – снова понизив голос, спросила она.

Сергей очнулся. Глупо он себя ведёт. Подозрительно. Объявил, что залезет на стену, а сам стоит столбом.

Мосин разбежался, пружинисто подпрыгнул и ухватился за кирпичный гребень. Мысль о том, что на него смотрит Эврика, сделала из Сергея гимнаста: руки сами вынесли его по пояс над стеной.

Прямо перед ним оказалось огромное человеческое лицо. Живое. Размером оно было с мосинскую грудную клетку, не меньше.

Они оторопело смотрели в глаза друг другу. Потом массивные губы шевельнулись, складываясь в насмешливую улыбку, и огромная голова укоризненно покивала Мосину.

Нервы Сергея не выдержали, и он совершил непростительную глупость: спрыгнул со стены, но, вместо того чтобы нырнуть через дыру к себе, во двор родного НИИ, бросился наутёк в сторону избы. Он начисто забыл о свойствах своей лазейки. Здравый смысл подсказывал, что если Сергей нырнёт в пролом, то неминуемо уткнётся в ноги этого, за стеной.

Мосин улепётывал, размахивая руками и вопя что-то нечленораздельное. На площадке все в недоумении повернулись к нему, а потом, как по команде, уставились на стену. Сергей влетел в толпу и встал за одним из механизмов. Бежать было некуда – между ним и стеной уже стояли эти. Их было двое.

Из избы выглянул Денис и увидел пришельцев:

– Дождались!

Он сорвал с бритой головы кивер и с досадой треснул им об землю. Ситуация была предельно ясна. Никаких поправок к учебникам истории не предвидится – нелегальный эксперимент накрыли. И Мосина вместе с ним. Как соучастника.

Рядом Сергей заметил Тоху. Глаза у того были круглые и виноватые. На матёрого авантюриста, пойманного с поличным, он не походил. Да и остальные тоже. Экспериментаторы сбились в испуганный табунок, и вид у них был как у ребятишек, которых взрослые захватили врасплох за шалостью…

Вселенная Мосина пошатнулась и начала опрокидываться. Ощущение было настолько реальным, что он, теряя равновесие, ухватился за механизм. Сколько им лет? Шестнадцать? Четырнадцать? А может быть, тринадцать? А может быть… И Сергей понял наконец: всё может быть!

Дети! Легкомысленные, непоседливые дети нашли склад списанной техники, сбежали от воспитателей и затеяли игру в Эксперимент, в Дениса Давыдова, роль которого бесцеремонно присвоил самый старший из них – длиннорукий нескладный подросток.

А теперь пришли взрослые!

Мосин боязливо выглянул из-за своего укрытия и замер, зачарованно глядя, как они идут через пустырь. Взрослые были чудовищны. Нет, ни о каком уродстве не могло идти и речи: правильные черты лица, стройные фигуры атлетов, но рост!.. Не меньше двух метров с лишним! Они шагали легко, неторопливо, и не было в их движениях жирафьей грации баскетболистов. Иные, вот в чём дело! Совсем иные.

– Здравствуйте, отроки, – насмешливо пророкотал тот, что повыше.

Кажется, это с ним Мосин столкнулся над стеной.

Отроки нестройно поздоровались.

– А хорошо придумано, Рогволод, – повернулся он ко второму. – Мы их собираемся искать за магистралью, а они рядом.

Рогволод, хмурясь, оглядел площадку и, не ответив, направился к молочно-белому сплюснутому шару на паучьих ножках.

– Во что играем? – осведомился первый. – Впрочем, не подсказывать, попробую угадать сам. Та-ак. Это, несомненно, должно изображать темп-установку… Что ж, местами даже похоже. Чуть-чуть. А где темп-установка, там десант в иные времена. Денис, я правильно рассуждаю?

Денис со свирепой физиономией отряхивал кивер.

– Денис говорит, что правильно, – невозмутимо объявил гигант. Послышались смешки. – Ну и куда же вы собрались?.. Ничего не понимаю, – после минутного раздумья признался он. – С одной стороны, кулеврина, с другой – самолёт.

Отроки смотрели на него влюблёнными глазами.

– Тогда посмотрим, во что одеты Исполнители. Денис, подойди, пожалуйста.

Мрачный Денис плотно, со скрипом, натянул кивер и вышел вперёд.

Взрослый рассматривал его, посмеиваясь:

– Слушай, Денис, а ты, случайно, не Давыдов?

– Давыдов, – продали Дениса из толпы.

– Серьёзно? – поразился гигант. – Что, в самом деле Давыдов?

– Это условно, – нехотя пояснил Денис. – Имеется в виду: один из отряда Давыдова.

– Ну что ж, отроки, – сказал взрослый. – Мне нравится, как вы проводите каникулы. В историю играть надо. И надо, чтобы у каждого был свой любимый исторический момент. И наверное, надо сожалеть о невозможности принять в нём участие.

– Почему о невозможности? – буркнул «Давыдов».

– Потому что момент этот не твой, Денис. Он принадлежит другим людям. Как твоё время принадлежит тебе. Я знаю, ты сейчас думаешь: «Игра игрой, а гусары бы приняли меня за своего». Мне очень жаль, но в лучшем случае они приняли бы тебя за ненормального. С чего ты взял, что партизаны Давыдова носили топоры на портупеях?