— Коммандер Ри’Дарго. — Ответил судья.

— Веселитесь? — Уточнил я.

— Работаем. — Холодно ответил коммандер.

На привал, в последний раз, мы останавливались в часовом переходе от основных сил противника. Об этом свидетельствовала и консцемская разведка, и это подтверждали наши с Ихадсом вылазки. Так что к ожидающей нас армаде мы подошли в полной готовности, бодрые, отдохнувшие и полные сил.

Типичные для моих несостоявшихся соотечественников леса и редколесья уже сутки, как сменились небольшими холмами и равнинной местностью. А сейчас эта равнина плавно перетекала в степь, не смотря на то, что мы все еще находились в графстве Суни. Так что вид открывался впечатляющий: армада степных воинов, сотни и тысячи, одних только конных лучников, сейчас гарцующих на передовой, по моим прикидкам, было не меньше двадцати сотен.

Расстояние до передовых частей Порта составляло навскидку, с километр, количество воинов я оценивал, в первую очередь, по массам, сравнивая их с нашими тысячами, по головам посчитать возможности, конечно, не было. Но уже сейчас войска Ландена Первого перестраивались из походного ордера в боевой. Три сотни тяжелой конницы графства Кендр. Три сотни тяжелой конницы императорских Крылатых Всадников. Они, своими порядками, должны были показать всю серьезность наших намерений и, в случае непредвиденной ситуации, защитить стрелков. Потому что сразу за ними, становясь парами так, чтобы второй номер мог стрелять над головой первого, вооруженные артефактными стрелковыми комплексами Мерсилесс-один, выстраивались бойцы Белой Герани. Уже за ними становились бойцы пехоты, готовые прикрыть отступление своих товарищей. Вся конница, кроме шести элитных сотен на передовой, собиралась вместе, чтобы при первой возможности, нанести удар с фланга.

Это даже не выглядело генеральным сражением. Зная возможности своих «игрушек», Гераней и конницы Консцема, я бы не поставил медяка на Порта. А ведь к ним во фланг прямо сейчас шли войска Андорры…

Крики командиров сливались в единый гул, высшая знать отдавала приказы тысячникам, те — сотникам, они — десятникам. Особняком стояли маги. Если быть точным, отдельной группой стояла свита архимага, готовящегося к бою. Отдельной — люди Ланкастеров, видимо, ответственных за оборону. Единый механизм военной машины императора, прозванного Великим, проворачивал свои жернова, чтобы проходя закончить конфликт, тянущийся, наверное, уже больше столетия.

Над войсками противника заискрился воздух. Великий Щит озвученной стихии прикрыл порядки неприятеля. В эту же секунду над нами произошло то же самое, только воздух покрылся всполохами аквамариновых оттенков. Великий Щит Воды. Близнецы с учениками вступили в игру. Как только мы оказались защищены, вспыхнуло самое красочное явление из тех, что я видел в своей жизни. Ваш покорный слуга не зря штудировал книги и мучал каждого встречного, что был хоть сколько-то опытнее его. Штормовой Предел. Самое сильное заклинание, доступное архимагу Консцема, Фредерику Фиска. Шквал алых, бордовых, рубиновых молний рассек небо и продолжался около минуты. Щит Воздуха пал. А вместе с ним и часть передовых отрядов врага и, по всей видимости, все, ответственные за защиту маги.

И тут произошло то, чего я все это время боялся. В шуме и гаме, неразберихе подготовительных приказов о перестроении, проверке снаряжения и тому подобных выкриков, прозвучал боевой приказ. Я находился достаточно близко к передовой, как и мой напарник, благо телепортационные амулеты прощали нам некоторую степень риска. Но даже так, я скорее прочитал приказ по губам, чем расслышал его в череде «военных помех» и шума в ушах, возникшего благодаря Пределу.

— Огонь! — Отдал приказ местный лендлорд. Граф Суни.

Бóльшая часть Гераней отработанно вскинула свое, самое страшное на всем поле, не считая архимага и его ученика, оружие, чтобы открыть огонь по своим.

И застыла, глупо пытаясь продавить замершие спусковые крючки.

— Огонь. — Холодно произнес Первый. Безликий мастер-судья Таруджа Ти-Яру, Ихадс Джуйса.

И группа из трех сотен, принявших правильную сторону, под предводительством Старого Пса накрыла предателей шквалом магических пуль. Я обернулся к своему напарнику. У него в руках был артефакт, напоминающий ключи от автомобильной сигнализации моего мира. Глаза его маски горели ярче прежнего, явно подогреваемые количеством силы, что он через себя пропускал. — Аурная привязка с оружия мертвецов снята. Герцог Аарин, нам нужны четыре сотни ваших арбалетчиков. Кендрийский, пусть оставшееся оружие возьмут сауряне. — Первый говорил все это ровным голосом, хотя в непосредственной близости от него был только я. Но судя по струящимся вокруг потокам Контроля было ясно, что слова — лишь побочный эффект отправляемых ментальных посланий. Мои внутренние часы сбоили, я не мог сказать, сколько времени заняло произошедшее. Щит Воды все еще стоял, но добрая половина всадников Порта взялась за сабли и давила так кстати пришедшиеся силы тяжелой конницы Консцема. Вдалеке раздался звук военного горна. Андорра. Далеко. Им нужно будет еще минут десять, прежде чем они смогут вступить в бой. Я повернулся к напарнику, уже пришедшему в себя. — Мхала здесь нет. — Ответил на мой взгляд Первый. Не думаю, что он специально читал мои мысли по поводу единственного, что мы можем сделать в этой ситуации, чтобы повлиять на исход боя. Скорее просто сила, разлитая в воздухе связала нас сильнее, чем совместная работа до этого. Я тоже чувствовал его эмоции и понимал, что он собирается сказать. — Но есть коган. — Убьем когана и они не смогут собраться после удара Андорры. — Продолжил мою мысль Ихадс и протянул руку. Вспышка. Нет, пожалуй я рано сделал выводы об адекватности своего напарника. Мы стояли посреди огромного шатра, со всех сторон обитого мехом неопознанных зверей. Кроме нас, в шатре когана, ведущего войска Порта вместо своего императора, находилось еще трое советников и четверо стражей по углам. Советники, не сговариваясь, ударили по стоявшему первым судье. Каждый был магом. «Хорошо живут» — мельком пронеслось у меня в голове. Сверкнули защитные артефакты. Белая марь защищала Джуйса от магических ударов. Черные вспышки возникли вокруг меня, прикрывая от ударов мечей. Я щелкнул пальцами и разрядил по два десятка патронов в лица двух, уже добравшийся до меня охранников. На двадцать третьем выстреле, если мне не изменяет слух, защита лопнула и противников осталось двое. То же самое можно сказать про магов. Ловкий удар Лезвия Света снес голову одного из советников. Я расстрелял оставшийся боезапас в третьего война. Мерсилессы были разработаны для одиночной стрельбы по слабо защищенным целям. Со стрельбой, на которую были рассчитаны мои эксклюзивы, артефактная начинка не справлялась. Заряд бы копился дольше, чем двое степняков пробьют мой щит. Так что четвертого встречал мой Вейтангур. Еще одно Лезвие Света буквально располовинило врага моего первого номера. И тут вмешался коган. Изящным ударом черной, как смоль, рапиры я протыкаю сердце противника, как вижу вспыхнувший силой Воздуха меч предводителя армии Порта, который входит в плечо мастера сверху вниз, словно раскаленный нож в масло. На нервах я выпускаю все пять Ударов Тьмы в оставшегося мага. От него остается лишь пепел. Вспышка. Сработал экстренный артефакт Ихадса. Мы остались в шатре вдвоем. Не знаю, почему никто не заходит в шатер. Мне плевать. Я. Или он. Мы уже сделали все возможное. Но в ситуации один на один, вряд ли мне дадут воспользоваться шансом сбежать. Шатер был большим. Посторонних, мóгущих помешать длине моего клинка больше нет. Вейтангур размывается, теряет очертания, и рапира становится длинным мечом. Точно таким, какой остался пристегнутым к седлу моей Ханги. Удар. Сабля противника просто пышет родной стихией степняков. Будь в моих руках материальное оружие, думаю, ничего бы не зависело от материала, клинок просто рассек бы поставленный блок, как рассек защиту и броню мастера-судьи. Но мой меч состоял из стихии. Чистая Тьма, которую я призвал на пределе своих возможностей. Обмен ударами. Я пропускаю секущий в корпус, не страшно, царапина. Появившаяся не смотря на магический щит, кинетический, наряд Безликого и дварфскую кольчугу двойного плетения. Но царапина. Обмен ударами. Я пропускаю чудовищный проникающий удар в бедро, сабля на ладонь входит в мою ногу. В отчаянии, я использую свой последний козырь буквально наотмаш. Призма Света — заклинание магистерского уровня, запертое в кольце, купленном на долю еще с первой партии артефактного оружия. Я попал. Или промахнулся. Зависит от того, какой требовался результат. Луч чистого Света прошил всю защиту и броню когана также, как до этого вела себя его сабля. И ударил в плечо. Степняка откинуло, сабля вышла из моего бедра. Но это был конец. Моих повреждений не хватает на экстренный телепорт в медицинский центр своей альма-матер, сражаться я больше не могу. Чего уж там, я стоять не могу. А степняка мой удар не убил. Он медленно поднялся. Картинно взмахнул саблей, избавляясь от излишков крови на клинке. И сделал шаг в мою сторону, буквально нависая над уже практически бывшим инспектором Таруджа, лежащим на спине и опирающимся на локоть правой руки. Сил не было уже даже на поддержание клинка. Коган топорно занес саблю для рубящего удара сверху вниз. И в его груди, там, где у большинства разумных находится сердце, медленно возникло лезвие прямого армейского палаша. Когда оно вышло из груди примерно на ладонь, лидер войск империи Порта рухнул буквально в десятке сантиметров от меня. — Великие умы мыслят одинаково, не так ли? — Донесся до меня юношеский голос, раздающийся из под рогатого шлема, венчающего угловатые доспехи. — А отец говорил «сиди в ставке, тебе еще рано», ха! Парень положил мою руку себе на плечо и зажал во второй руке висящий на шее артефакт. Вспышка. Я успел увидеть только ошеломленное лицо императора, и сознание меня покинуло.