– Диана не виновата, – сказал он. А меня смех распирать начал: благородный защитник! Пусть ещё скажет, что силой взять пытался, прямо здесь в морду заряжу, и плевать на то, что люди подумают. Сдержался, а внутри всё кипело и плавилось, ещё немного, и жаром дышать бы начал.

– Не веришь? Бля, реально звучит смешно. – Глеб взъерошил короткие волосы, растерянно оглядываясь. – Слушай, пойдём посидим, а? Поговорим нормально. Можешь морду мне набить, заслужил.

Вот после этих слов желание вмазать испарилось, как не было. И злость стихла, будто водой ледяной окатили. Человек, с первого класса близким бывший, вдруг чужим стал, как по щелчку.

– Нам не о чем разговаривать, – произнёс я, плечом задевая и направляясь на стоянку. Глеб меня слишком хорошо знал, что б его. Не побежал следом, не просил, так и остался стоять посреди улицы. Уже в машине я выдохнул, опустил голову на руль и сидел так, пока дрожь не отпустила. Не осталось у меня больше друга. Жена, может, ещё и будет, а друга больше нет.

Пришлось няню нанять – работу никто не отменял. На вопросы Настины отвечал, что мама по делам уехала, скоро вернётся. Не вернулась. Ни через месяц, ни через три, ни через полгода. Всем вокруг уже давно стало ясно: жена меня бросила. Догадки на фирме строились разные, от «я тиран, хорошо, что вовремя свалила» до «бедный, бросила, стерва!». Поговорить об этом было не с кем, друзей нет. Глеб тоже испарился. Может, грелся где-то с Дианой под солнцем Кастилии.

Время шло, а я её ждал. Сначала злился, потом ненавидел, потом говорил себе, что всё прощу, лишь бы рядом была. Прошёл через все стадии принятия, как по грёбанному учебнику психологии.

– Вить, ну ты же понимаешь, что Диана не одна виновата…

Тёща шарманку заводила при каждой встрече. Сперва меня вообще удивляло, что она Диану защищает. Как бы: что тут защищать, когда всё ясно? Со временем понял – меня тут виноватым во всём сделали. А Диана, ну… Венера была в Меркурии, карты не так сложились, затмение нашло и ещё сотня предположений, за которыми одно кроется: сам ты, Витя, накосячил, а теперь получай. За что только получил, никто до сих пор так и не объяснил.

Окончательно смирился через три года.

Закрыл квартиру, передал бизнес в Питере партнёру Павлу, забрал Настю и переехал навстречу новой жизни в Москву. Там у нас филиал давно был открыт, пришло время начать всё сначала. Дочка в первый класс пойдёт, у неё тоже всё заново начнётся – не было у меня больше сил смотреть в её грустные глаза и придумывать для мамы отговорки о работе. Почему она Насте до сих пор правду не сказала – понятия не имел, но хотелось верить, что причины у нас одинаковые.

Диана звонила порой, когда Настя у бабушки, и после этих звонков ещё сильнее убить её хотелось: видела бы, до чего ребёнка доводит обещаниями пустыми. Приезжала несколько раз. Меня избегала, словно не было. Я же, идиот, до сих пор на развод не подал, хотя давно ни на что не надеялся. Теперь и этот вопрос надо будет решать. Устроился на новом месте, пора заняться. Пусть Диана катится к чёрту, официально я теперь стал отцом-одиночкой.

День с утра не задался. Телефон за два часа успел раскалиться. И ведь предупредил всех сегодня не дёргать: у дочки первый раз в первый класс, сегодня её день. Но почему-то именно сегодня новый партнёр объявился, тот, что долю у Павла выкупил. Меня вообще перед фактом поставили, словно так и надо.

Фирма у нас солидная, занималась застройкой старых кварталов. В Питере больше по новостройкам в пригороде специализировались, чтобы хороший контракт охватить, поездить пришлось. Знал бы три года назад, что та конференция по городскому строительству в Сингапуре так обернётся, дома бы сидел… Но сейчас чужой опыт на руку сыграл: в Москве идёт большая стройка, реновация в самом разгаре. Наш проект нового района выиграл, дела в гору пошли, и вдруг новость о продаже доли. Не мог Павел предупредить?

– Виктор Маркович, вас ждут в Bamboo Bar в два.

– Замечательный выбор, – процедил я раздражённо. Пальмы, аквариумы, дешёвая экзотика за большие деньги. Не лучший выбор для деловой встречи. Секретарша Кристина только сочувствующе вздохнула в трубку. – О новом владельце по-прежнему ничего не известно?

– Нет. Думаю, это было условием покупки.

Условием. На хер такие условия, детский сад какой-то! До сих пор даже имени его не узнал! Настя расстроится. Надо постараться вырваться поскорее, хотя бы вечером куда-нибудь вдвоём сходим.

Перед школой было не припарковаться, всё забито. Пришлось сделать три круга по району, прежде чем нашёл место. Посмотрел на часы – уже опаздываю. Перед воротами собралась толпа старшеклассников, у них сегодня последнее первое сентября. Неужели Настя когда-нибудь такой будет: взрослой? Даже представить это было страшно. Пробравшись сквозь них, я обогнул школу, вышел на площадку, где от шариков в глазах начало рябить. Громко играли школьные песни, и ностальгия сама собой в грудь пробралась. Словно на своём празднике очутился. Глеб тогда пол класса подговорил к нему после линейки пойти. А я впервые поцеловался. С одноклассницей Юлей. Двадцать лет почти прошло, а как сейчас всё помнилось.

Телефон опять зазвонил. Я посмотрел на него, как на врага народа.

– Слушаю.

Менеджеру срочно понадобилось согласовать сроки старта продаж с котлована. Пока я говорил, искал глазами Настю, но первоклашек было так много, и все они в одинаковой форме, что глаза разбежались.

– Папа!

Настин голос узнал бы из тысячи. Посмотрел на неё, и в груди тепло стало. Кажется, с возрастом я стал сентиментальней. Не надо расти ей, уже и так совсем взрослая. Серьёзная такая. Рядом с ней заметил учительницу – видел фотографию на сайте. Невысокая, светленькая, с мягкой улыбкой. Такая, какой и должна быть первая учительница. Одета была стильно, но это и не удивительно: в эту школу с улицы не берут. Интересно, какой счёт она каждый месяц выставлять будет? Явно не бедствует. О поборах в школе от мамы давно знал: она терапевт у меня, привыкла жалобы пациентов слушать. Сколько надо, столько и буду платить, только пусть к Насте нормально относится.

Пока детей в линейку выстраивали, пробежался взглядом по родителям. Сам не знал, на что надеюсь. Может, что у Дианы вдруг совесть проснулась? Неужели даже этот день, самый важный, пропустит? Пропустила.

Мысли о разрушенном браке почти не посещали, выработал иммунитет. Альбом со свадебными фотографиями где-то в шкафу пылился, папки из рабочего стола давно в архив перекочевали. Как не было Дианы в нашей жизни. Если бы не Настя, как две капли воды на неё похожая, и вовсе забыл бы. Пока не получалось. Всё в дочке от Дианы досталось: жесты, мимика, интонация, с которой говорила порой так, что сердце сжималось. Только глаза мои, зелёные. У Дианы голубые были.

Часто приходилось слышать: отцу-одиночке проще, чем матери. Когда деньги есть на няню, можно работе всё время посвящать, да ещё и личной жизнью заниматься. Бред всё это. Может, кто-то так и живёт, но это не про меня. Да, работа много времени занимала, но всё свободное время только Насте принадлежало, и только. Думать о других женщинах не было ни времени, ни желания. Да и Настя к этому вопросу болезненно относилась. Стоит посмотреть фильм, где папа другую маму нашёл, сразу в слёзы. Верила, что Диана вернётся. Сука. За каждую слезинку дочкину страдать бы заставил.

Изменился за эти годы, и сейчас та ночь точно скандалом бы закончилась. Не за себя – за Настю было больно. Видеть бывшую не хотел, наплевать, как жила всё это время. Разведут нас и без её присутствия, три раза суд пропустит, и прощай, Диана, живи как хочешь. Ещё и прав родительских лишу, пусть дальше задницей вертит и жизнь личную устраивает.

Тишина на площадке из мыслей выдернула. Вполуха слушал вступительную речь директора, а сам с Насти глаз не сводил. Когда первый звонок зазвенел в руках маленькой первоклашки на плече одиннадцатиклассника, глаза сами собой от слёз затуманились. Ну, не железный я, и хрен с ним. Тут у всех родителей глаза были на мокром месте. После линейки детей в школу завели на классный час. До встречи с новым партнёром ещё прилично времени оставалось.