– Какой официант?! Что он хочет?!

– Говорит, принес ужин из ресторана – этот заказывал!

– Проклятье! Посади его в кресло.… Бокал!!! …Дайте ему в руку бокал!

Меня рывком подняли и бросили в мягкое кресло, словно мешок с тряпьем. Кто-то схватил меня за руку, и в ладонь тут же скользнуло прохладой округлое стекло бокала.

Сознание вернулось ко мне почти полностью, чего нельзя было сказать о теле. Оно было чужим и непослушным. Невыносимо болела голова, она просто разрывалась на части. И что это за нездоровая тяга появилась у людей? Где бы я ни появился, меня всюду норовят ударить именно по голове.

Торопливые шаги к двери:

– Минутку! Уже открываю…

Щелчок задвижки.

– Что такое?! Вы с ума…

Невнятный шум и шорох у двери, и тотчас один за другим несколько тихих хлопков, словно откупоривали бутылки с пивом. Раздался сдавленный стон, и кто-то повалился на мои ноги.

Дружный топот по номеру, кто-то остановились рядом.

– Жив?

И тут же голос из спальни:

– Сюда, скорее!!!

Дружный топот переместился в спальню

Я разомкнул одно веко и увидел спины, исчезающие в дверях спальни. Второй глаз помог увидеть всю неприглядную картину.

В этот тихий парижский день несколько человек решили попрощаться с жизнью, и все решили сделать это почему-то именно в моем номере – у моих ног лежал кулем мужчина с красной точкой во лбу.

У входной двери, склонив голову на грудь, сидел у стены еще один. Чьи-то ноги торчали из ванной. Все, кто остался жив, находились в спальне – во всяком случае, оттуда еще доносились голоса.

Не знаю, кого как, но меня частенько посещает откровение, что в голове имеется какой-то вспомогательный генератор, в ответственный момент запускающийся без помощи моториста. Вот и сейчас, в напрочь разбитой голове, среди звенящей пустоты, появилась одна, но вполне осязаемая мысль. Поскольку других не было, я стиснул зубы, оттолкнулся что было сил от кресла и бросился к выходу.

Хлопнув за собой дверь, я побежал, хотя вполне возможно, что со стороны это выглядело несколько иначе. Нет, бежать я пытался изо всех сил, но каждый шаг давался мне с невероятным трудом, и лишь чудо помогало моему телу, шарахаясь из стороны в сторону, удерживаться в створе коридора.

К моему счастью, желающих меня преследовать не нашлось, потому что любой карапуз из детсадовской группы сейчас был бы намного проворнее и быстрее меня.

Воспользоваться лифтом я не мог, потому что не знал – кто и что ждет меня внизу, а оказавшись у лестничного пролета, я ни секунды не раздумывая, бросился по лестнице вверх. Благо, что время было обеденное, коридор этажом выше тоже был пуст.

Дверь в комнату с табличкой «Бельевая» была не заперта. Я шмыгнул вовнутрь – мне необходимо было выждать некоторое время, в этом я видел единственный выход из ситуации.

Спустя полчаса, пошатываясь, как донор после рекордной сдачи крови, я спустился к портье. У меня оставался лишь один путь, чтобы был обезопасить свое пребывание в Париже хотя бы на ближайшие сутки.

– Мсье?! У Вас такой вид…

– Простите, но я бы хотел от Вас позвонить.

– У Вас в номере испортился телефон?

Предупредительная манера портье стала досаждать мне. Видимо это как-то отразилось в моем взгляде, потому что телефон мгновенно взлетел на стойку.

– Как позвонить в полицию?

– С мсье что-то все-таки случилось?

– Если Вы сейчас же не поможете мне соединиться с полицией, тогда уж точно что-нибудь случится!

Портье, шевеля своим хоботообразным носом, с обиженной миной положил предо мной телефонную книгу.

* * *

– Референт, на связи Аспирант!

– Слушаю Вас…

– Попытка изъятия Спрута из Лаборатории! Спрут цел, генеральная уборка по третьему варианту произведена, были разбиты четыре пробирки. Осколки вывезены. Помещение полностью дезактивировано, опасности заражения нет.

– Спрут?

– Спрут в Лаборатории, все под контролем.

* * *

– Какой номер?

Комиссар смотрел на меня с едва скрываемым нетерпением.

– Да вот, следующая дверь.

Комиссар знаком приказал мне остановиться, и таким же безмолвным знаком отправил двух прибывших с ним полицейских в концы коридора. Еще двое заняли пост по обе стороны двери в номер.

Мрачный комиссар подождал, когда подошла другая, не менее мрачная, личность в штатском с саквояжем в руке, и рявкнул:

– Открывайте, Перрен!

Бесцеремонным жестом выдернув из моих рук деревянную грушу с ключом, Перрен открыл дверь и пропустил в номер комиссара.

Войдя, они захлопнули дверь прямо перед моим многострадальным носом. Похоже, что и это рандеву в моем номере состоится без меня. Чего они так расхозяйничались?

Портье тоже развел руками. На его лбу выступили бисеринки пота, лицо выражало крайнюю озабоченность. Но мы недолго находились в состоянии разочарования – раздались шаги, и дверь распахнулась. На пороге стоял комиссар. Он протирал большим белым платком свои очки и исподлобья с интересом поглядывал на меня. Наконец, он водрузил очки, будто без них меня плохо различал, и требовательно указал мне на вход.

Перрен сидел в кресле перед столиком и заполнял какой-то формуляр. Ни у двери, ни у кресла трупов не было. Они словно испарились.

– Ну! – голос комиссара за моей спиной был предельно невежлив.

Я был совершенно ошарашен:

– Не понимаю….

Комиссар стиснул зубы так, что вздулись желваки. Он нервно промаршировал к двери в спальню и распахнул дверь.

– Что – «не понимаю»?! Где Ваши трупы?

Меня наконец прорвало:

– До вашего прихода, мсье комиссар, они были здесь. Выходит, что это Вы их спрятали?

Оторопевший от моей наглости комиссар открыл рот и выпучил глаза, но на меня его гипноз не подействовал. Мимо него я поковылял к своей спальне.

Комиссару было от чего расстроиться, только я был удивлен куда больше – трупа Советника нигде не было. Видимо испарился вместе с остальными, а главное – перед тем, как испариться он аккуратно заправил кровать, собрал и уложил архив в коробку. Одним словом, в номере было тщательно прибрано. Эту идиллию нарушали только лающие выкрики комиссара:

– …и выпиши ему штраф, Перрен! Я ему покажу.… Надо же так наклюкаться?! – трупы! Криминальная война посреди Парижа!!! Он просто издевается над нами! У меня что, других дел нет?!

– Мсье, как только пришел, сразу поднялся в ресторан – робко вставил портье.

Я с нескрываемой неприязнью оглянулся на него, но в его кляузе было нечто, от чего мысли мои пришли в стройное движение. Я прошел к бару и плеснул в бокал малую толику «Мартеля».

Кадык комиссара судорожно дернулся дважды, повторяя мои глотательные движения.

Еще бы – даже ценители, не в пример мне, особо выделяют Martell Noblige за неповторимую гамму из ароматов сухофруктов, свежей вишни, шоколада и миндаля – происхождение обязывает.

Я понимающе кивнул, налил в другой бокал и простодушно протянул ему.

У комиссара опять в бешеном гневе округлились глаза.

– Ну, не хотите – как хотите…

Одним глотком я махнул и этот бокал. Чем хорош этот волшебный напиток, так это тем, что солнечная энергия виноградной лозы горячими волнами сразу проникает в кровь. Я закинул в рот горсть жареных орешков, смачно все пережевал, с удовлетворением ощущая прилив сил в мышцах, и только после этого обернулся.

Одним мигом комиссар испарился из комнаты, а с грохотом хлопнувшая дверь, чудом не слетев от удара, покачивалась на петлях.

Я скинул туфли, завалился на кровать. Но только блаженно вытянул ноги, как дверь опять распахнулась – в спальню вошел еще один хмурый тип, облаченный в белый халат. Он демонстративно застыл у двери, но взгляд его едва ли был двусмысленным.

Я встал и в одних носках побрел в гостиную.

Освещая ковер мощными светильниками, несколько парней с оптическими приборами на головах сантиметр за сантиметром ползком бороздили его в разных направлениях.