Наконец утомительное путешествие подходило к концу. Карета, запряженная парой гнедых усталых лошадей, двигалась по дороге, освещаемой магическими уличными магическими фонарями, настолько яркими, что догадаться о том, что уже практически полночь можно было лишь по темным окнам величественных особняков. Сразу понятно, что на этой столичной улице проживают самые богатые и титулованные жители королевства Рании. Поэтому извозчик, нанятый мной на пособие, выплаченное по случаю окончания с отличием пансиона, чувствовал неуместность нашего пребывания в этой части города и кидал в мою сторону вопросительные взгляды, которые я упрямо игнорировала.

– Мисс, – все-таки выдержка изменила мужчине.

– А вы точно не напутали с адресом?

Понимала его недоумение, я никоим образом не дотягивала до особы, местом проживания которой могла быть не только Цветочная аллея, но и сам Центральный округ. В своей одежде и с неказистой багажной сумке вполне уместно смотрелась бы на рабочих окраинах, а не в самом фешенебельном районе империи. Да и прикрывающий лицо легкий газированный шарф не оставлял сомнений в том, что и лицом не удалась, потому и стараюсь лишний раз не шокировать окружающих.

– Не переживайте, мы едем в верном направлении. Впрочем, уже приехали.

Кивнула в сторону трехэтажного особняка, который своей помпезностью и роскошью превосходил остальные. Еще бы, родовое гнездо герцогов Орловых не могло не отражать их богатство и не демонстрировать высокое положение. Дом ярко светился, вся громадная территория перед особняком была забита множеством карет, из приоткрытых окон на первом этаже доносилась красивая мелодия. Очень сомневаюсь, что это меня так встречают, учитывая, что бабушка не потрудилась даже карету за внучкой выслать. Стало быть, в доме очередной бал, а попадать на глаза гостей мне не с руки.

– Уважаемый, – пришлось повысить голос, чтобы отвлекшийся на представшую перед нашими взглядами роскошь возничий меня услышал, – проедем к черному ходу.

Объяснила мужчине дорогу и через несколько минут, отдав все деньги, прикладывала руку к входной двери. Надеюсь, что мой отпечаток, дающий право на свободный вход в дом, еще не стерли из памяти особняка, и стучать не придется. Дверь тихо отворилась, и я вошла, с порога вдыхая запах роз, смешавшийся со множеством шлейфов изысканных духов. Хотелось бы сказать, что мне аромат роскоши не нравится, но нет, тем более, когда среди них отчетливо почувствовала легкий цитрусовый, с оттенками древесного. Он принадлежал тому, кому четыре года назад с первого взгляда отдала сердце.

– Мисс Алалия? – неслышно подошел камердинер, которого дом, разумеется, поставил в известность о моем появлении. В голосе мужчины прозвучало искреннее изумление, еще бы, ведь покидала дом этаким пенечком, практически одинаковой что в длину, что в ширину. Правда и сейчас не сильно выросла, к моему сожалению ростом едва дотягивала до среднего, но вот в ширине существенно потеряла, что было заметно даже под объемным дорожным платьем.

– Фредерик, – вынырнуло из памяти имя дворецкого.

– У герцогов бал?

Мужчина с седыми висками, которых прежде не было, заметно расслабился, доверившись дому, признавшему члена семьи, больше, чем собственным глазам, упорно видевшим во мне незнакомку.

– Да, сегодня торжество. Отмечают помолвку его высочества Максимилиана.

Сердце болезненно сжалось, едва дошел смысл сказанного. Значит, тот о ком ежедневно грезила уже не свободен, и мои мечты ими и останутся. Привычка держать лицо не подвела и в этот раз, не отводивший от меня взгляда дворецкий не увидел ни единой эмоций на застывшем лице.

– Скажите, Фредерик, моя прежняя комната свободна?

– Да, мисс, позвольте вас проводить, – подхватив мой скромный багаж стал подниматься впереди по лестнице, постоянно оборачиваясь, словно сомневаясь, что я помню дорогу.

– Проходите, мисс, – зайдя и придерживая передо мной дверь, терпеливо ожидал, пока переступлю порог.

– Служанки белье поменяли перед балом.

Промолчала в ответ, а у самой слегка потеплело на душе. Все-таки кто-то вспомнил о моем возвращении.

– На всякий случай, вдруг бы не хватило мест на двух этажах для гостей, – добавил слуга, лишив последней иллюзии о том, что обо мне помнили и ждали. Впрочем, сомневаюсь, что кого-то из приглашенных поселили бы на этаже для прислуги.

Мужчина слегка поклонился, и собрался уходить, дел у него в связи с балом и впрямь немало. И несмотря на это он не перепоручил заботу обо мне слуге рангом пониже, а проводил сам, как будто я действительно являюсь членом семьи. Вспомнила, что он и раньше хорошо относился ко мне и благодарно улыбнулась.

– Если что понадобится, позовите горничную, – напомнив о моих привилегиях мужчина удалился.

Ничего не изменилось, словно только вчера покинула комнату. Кровать на изящных ножках под бежевым пледом, резной шкаф из жутко ценной древесины, трюмо с зеркалом, пушистый ковер на полу, даже та же картина с изящной девушкой на стене. Прошла в примыкающую к комнате ванную, с восторгом посмотрела на душ, свой собственный, который ни с кем не надо делить. Сбросила одежду и встала под струи прохладной воды.

Горькая улыбка тронула губы, заметив, что на автомате сделала воду едва теплой. За годы проживания в пансионе отвыкла принимать столь любимый прежде горячий. Да и как иначе, когда в лучшем случае из кранов льет слегка теплая вода, но гораздо чаще ближе к ледяной. Подошла к зеркальной стене и вытираясь, впервые рассмотрела обнаженное тело в зеркальном отражении. Поглощенная созерцанием испуганно вздрогнула, услышав непонятные звуки, доносящиеся из моей комнаты. Магически погасила свет и тихо приоткрыла дверь, зажимая в руке единственное нашедшееся в ванной подобие оружия в виде здоровенной стеклянной бутыли с мыльным раствором.

– О да, еще! – сладко стонала женщина, в то время как освобожденные из оков корсета полные груди с ярко-красными сосками подпрыгивали в такт движениям мужчины, методично двигающимся позади нее. Над ними приглушенно горел магический шар, позволяя мне видеть всю картину в подробностях, но при этом не показывая лиц происходящего перед моими глазами любовного акта. Собралась сделать шаг назад и укрыться в темноте ванной комнаты, но побоялась движением выдать свое присутствие, которое пока никто из действующих лиц не заметил.

Юбка дамы поднята до талии сильной мужской рукой, которая на моих глазах громко хлопнула женщину по правой ягодице, оставив яркий след на нежной белоснежной коже. Шлепок не вызвал возмущения со стороны девицы, она, издав восторженный всхлип, подалась назад, еще сильнее насаживаясь на член мужчины. Его орган ритмично двигался, погружаясь, но полностью не покидая жадно принимающее его лоно. Столь откровенная сцена вызвала возбуждение, отозвавшееся дрожью в теле. А длина и толщина фаллоса поразила неискушенное девичье воображение. Из откровений пансионских подруг, познавших мужское тело, считала, что этот орган должен быть на порядок скромнее. Передо мной же сильными, уверенными точками входил во влажные глубины большой, блестящий, с набухшими венами член.

От увиденного сбилось дыхание, раскраснелось лицо и низ живота опалила жаркая волна, принесшая не только наслаждение, но и тянущую боль, отдающую пульсацией вниз живота. Одна из моих рук, до этого судорожно сжимающая концы полотенца, укрывающее обнаженное тело, словно повинуясь чьему-то приказу, погладила грудь, очертила пальцами сосок, тут же проступивший через тонкую влажную ткань, острой пикой.

От острого наслаждения, прострелившего тело, еле слышно ахнула и следом прикусила губу от стыда. Изумленно наблюдала за тем, как собственная рука ласкает вторую грудь, затем неспешно скользит ниже, обведя выемку пупка и подбираясь к влажному лону. Возбужденно дышала, смотрела на извивающее в экстазе тело женщины, и ласкала горошину клитора, проводила пальцами по опухшим девичьим складкам.