В тот день Петров впервые напился. Кладбище – неподходящее место для первого опыта. Но нельзя было показать себя слабаком перед старшими товарищами. И какой-то из стаканчиков уже не лез, сводило горло, допить до конца не удалось. В голове всё плыло; и леталось, и кричалось, и свистелось. Никогда потом пьянство не было таким весёлым, страшным и чудесным; потом всё случалось намного проще.

На следующий день кто-то из духовиков занёс ему домой чемоданчик с кларнетом. Инструмент был цел и невредим, старшие друзья проследили за его сохранностью. А юному кларнетисту за работу дали купюру, первую в жизни. Но всё равно на кладбище Петрову не понравилось. И в музыкальное училище на следующий год он поступать не стал.

Синдром Линнея, с точки зрения специалистов, – это навязчивая идея упорядочить окружающее. У больных наблюдается гипертрофированное стремление к коллекционированию, классифицированию и подробному перечислению. На ранней стадии пациент собирает ненужные для жизнедеятельности предметы. Это не страшно, это традиция; люди во все времена коллекционировали марки, значки, монеты, наклейки от спичечных коробков, колпачки от тюбиков зубной пасты, книги, картины, машины, любовниц и любовников, дома, пароходы. Однако где проходит граница между безопасным собиранием разноцветных коробочек в детстве и запущенными стадиями болезни – изучено слабо. Тяжёлая форма синдрома – составление классификаций и списков. Это синдром Линнея истинный. На такой стадии больной полагает, что материальные объекты собирать совсем не обязательно, можно их только называть. Ещё можно систематизировать явления. У страждущего наблюдается желание собрать безнадёжно рассыпающийся мир. Присутствует уверенность в том, что всё названное и перечисленное, а ещё лучше, детально классифицированное – останется и будет существовать вечно.

Вокруг существует множество предметов, подобных друг другу; это провоцирует объединять их по схожим признакам, а когда признаки начинают расходиться – составлять сложные классификации. Но стремление к сложному – всё-таки отход от первичной природы Homo sapiens. Человеку нужно простое и понятное. Кто-то может отклониться от магистрального пути простоты и ясности. Например, индивидуум с синдромом Линнея.

Приведём пример с одеждой. Накоплены сведения об огромном количестве видов человеческого облачения. Экипировка необходима для защиты от холода и для защиты от жары. Для того, чтобы укрыться от чужого взгляда, и чтобы привлечь этот взгляд к себе. Скрыться в толпе и выделиться из толпы. Человек всю жизнь покупает одежду. Для целей производства её классифицируют.

Одежды много:

Для торговли нужны специально подобранные комплекты одежды – так называемые сезонные коллекции. Без коллекционирования – никуда. И подобные упорядоченные списки есть в любой сфере деятельности. Но кто-то равнодушен к классификациям и коллекциям, кто-то – нет.

Так получилось, что Белла Ивановна всю жизнь коллекционировала праздничную женскую одежду. Сначала это происходило само собой, одежду ей дарили, какую-то выдавали на работе – девушка демонстрировала наряды для трудящихся на модельном подиуме. Удачно вышла замуж и была в состоянии покупать себе любое праздничное и непраздничное облачение. В какой-то момент поняла, что её всё глубже затягивает коллекционирование. Это процесс болезненный, но приносящий удовольствие. Она могла добыть любой нужный в коллекции предмет, заполняющий место, для него заранее предназначенное. Были образцы антикварные, хранящиеся в специальных музейных контейнерах, предотвращающих распад экспонатов от времени. Но время разрушает не только предметы, но и человека.

Кроме всего прочего, коллекционирование – просто опасное занятие. Однажды на кухне у Беллы всю ночь горел свет, он погас под утро; а через полчаса к дому тихо подъехала чёрная «Волга». Два человека в строгих костюмах поднялись на этаж. Что происходило – неизвестно, никого не вывели, ничего не вынесли из квартиры – этот факт могли подтвердить бдительные соседи. Жители дома потом ещё месяц возбуждённо переговаривались, опасливо оглядываясь, но вскоре всё забылось.

Это уже в новое время стали поговаривать, что коллекция – совсем не простая. И что до сих пор хранится в дубовом шкафу, за сейфовой дверью, длинное белое платье; то самое, в котором Фанни Каплан стреляла в Ленина. И зачем такое нужно иметь дома простому человеку. Дверь квартиры начали обходить.

В молодости Белла Ивановна была красавицей. Множество модных платьев, модельных туфель, семья, собака, автомобиль, муж. Вот наступили и прошли девяностые, сын пропал или умер. Мужа к тому времени не было уже давно. Пенсия маленькая, однако остались квартира и большая коллекция одежды. Новые коллекционеры просили продать, но это была её жизнь: голодала – и ничего не продала; не отдала, хотя угрожали отнять.

Ещё долго можно было наблюдать эту сухую и стройную старушку собирающей между мусорными контейнерами старую одежду, но не для продажи, нет, и не для носки. Она продолжала собирать коллекцию. Между дорогими экземплярами втискивалось выброшенное и подобранное.

На помойке старая одежда обычно лежит отдельно, в пакетах, не нужно залезать в контейнер, как это приходится делать собирателям бутылок, макулатуры и мелкого металлолома. Однако чаще всё достаётся дворникам.

Так получается, что летом обычно выкидывают зимнюю одежду. Но в России зима длинная, с зимним расстаются неохотно. А лето короткое, времени для поисков экспонатов мало. Поэтому пенсионерке летом практически ничего не доставалось. Но иногда всё-таки выбрасывают:

Зимой выкидывают летнее. Зима длинная, есть время перебирать старую одежду, наконец-то избавиться от того, что уже точно никогда не станешь носить. Зимой на помойке много летней одежды. Однако искать труднее, пакеты засыпает снегом, они вмерзают в лёд. Тёмными морозными утрами, чтобы не видели соседи, выбрасывают:

Близких подруг у Беллы Ивановны никогда не было, бедность развела её со всеми старыми знакомыми, но под старость она подружилась со старушкой из соседнего подъезда, когда-то начальником отдела кадров небольшого завода. Иногда гуляли, покупали по очереди в ларьке книги о здоровом образе жизни. Заряжали воду – ставили стаканчики на заговорённые портреты, вырезанные из тайных журналов. Помогает, ещё как помогает. Но потом в квартире совсем исчезло место для гостей – всё было забито одеждой с улицы. Да и сама подруга уже не очень радовалась такому знакомству. Перестала здороваться и взяла себе в новые подруги старушку из дома напротив.

И снова коллекционерше звонили неприятные личности, что-то требовали. Это опять появились те самые, сумеречные тени из прошлой жизни. Один раз подожгли дверь квартиры, но, правда, тут же сами и потушили.

У Беллы Ивановны была кошка, она всю жизнь сидела дома, на улицу не выходила, поэтому умерла в двадцать шесть лет своей смертью от глубокой старости. Новую брать Белла не хотела – представляла, что будет с кошкой, когда хозяйка умрёт первой, жалела животное. Но вот как-то под дверь подкинули котёнка, и старушка не смогла не впустить. Котёнок вырос в небольшую кошечку.

Сил становилось всё меньше, но всё больше одежды приносила она с улицы. Чем ближе к концу, чем безнадёжнее рушится мир вокруг, тем сильнее хочется собрать его заново.