Как только он ушел, псе жители высыпали на улицу. Никто не мог понять, что это за тигр. Во всяком случае, он не из числа лесных аристократов, потому что ни одни пори личный тигр не имеет столь странных привычен. Обычно тигры удаляются восвояси до шести утра.
A вечером, когда село солнце и в мире воцарилась тишина, мы с ужасом увидели, что тигр возвращается. Но на этот раз он не застал нас врасплох. Мужчины собрались в нашем доме — первом, мимо которого ему предстояло пройти. За изгородью притаились двадцать человек с копьями наготове. Они подпустили тигра совеем близко, и вот он очутился в каких-нибудь двадцати шагах от дома.
Шел он так, словно дневной свет — это факел, зажженный специально, чтобы осветить ему путь. Я не только видел его, но вскоре даже разглядел цвет его шкуры, хотя на дворе быстро смеркалось. Люди, видевшие тигра только в зоологическом саду, говорят, что шкура у него полосатая, желтая с черным, но под открытым небом, где много воздуха и свет играет на шкуре, она в разное время дня выглядит по-разному. Теперь тигр был одет в какой-то невероятный пурпур; да, да, он был весь в пурпуре, как предзакатное небо, а когда темнота погасила краски, он из пурпурного мгновенно стал совсем черным.
За изгородью у нас помещался коровник, сарай для коз и жилой дом. Изгородь была в высоту около девяти футов. В ней были две калитки, одна напротив другой, — для людей и для скота. Когда тигр подошел совсем близко, обе калитки распахнулись, и мужчины, разделившись на два отряда по десять человек, вышли за изгородь. Я припал к окну. Завидев людей у северной стены дома, тигр заворчал и прижался к земле, готовясь к прыжку. Это подействовало на наших мужчин самым удивительным образом. Они побросали оружие и кинулись назад, под защиту изгороди. К счастью, один из них остановился и захлопнул калитку.
Тигр обежал вокруг дома и столкнулся со второй группой охотников, которые, правда, не пустились наутек, но были до того удивлены его внезапным появлением, что не напали на хищника. Десять человек, вооруженные до зубов, столкнулись с тигром нос к носу и посоветовали поскорей уносить ноги и захлопнуть за собой дверь. Но разве можно повернуться к тигру спиной и вбежать в дом, не рискуя жизнью? И наши охотники медленно, словно во сне, стали пятиться назад, вошли в калитку, закрыли ее и только тогда бросились в дом. Пока дверь не захлопнулась за ними, глаза их все время были прикованы к зверю. Почему они так вели себя, я объясню потом.
Едва они скрылись в доме, как тигр легко перемахнул через девятифутовую изгородь; с чердака мы видели, как он рыскал по двору. Козы испуганно заблеяли, коровы замычали. Вдруг послышался страшный треск: одним ударом лапы тигр вышиб дверь коровника, и она упала на землю. Обезумевшая от страха скотина выбежала во двор. Началась кровавая бойня. Ни у кого не хватило храбрости выйти и остановить ее. К счастью, тем временем спустилась ночь, и темнота скрыла от нас жуткое зрелище.
На другой день мужчины стали держать совет. Мой отец сказал:
— Поскольку иметь ружья нам запрещено (как известно, таков был закон, изданный английскими властями), мы можем избавиться от этого тигра только одним способом. Кто видел, с какой стороны он перескочил через изгородь?
Стоило только найти следы тигра, и все стало ясно. Хотя на первый взгляд это и может показаться удивительным, он и обратно прыгнул в том же самом месте.
Тигр всегда уходит тем же путем, которым пришел, потому что путь этот ему знаком.
Все наши шесть коров стали его жертвами, и на другой день вокруг дома так и вились стервятники — от них просто отбою не было. Они сыпались с неба как дождь.
Вечером отец вбил снаружи, там, где тигр перепрыгнул через изгородь, длинный бамбуковый шест, а в шест вогнал железный шип в полтора фута длиной. Острие шипа возвышалось над землей футов на девять. Мы полагали, что тигр, перемахнув изгородь там же, где накануне, напорется на шип и, пронзенный шестом насквозь, будет сползать по нему вниз.
Тигр пришел поздним вечером. Видно, он не успел проголодаться после вчерашнего чудовищного пиршества. Чтобы заманить его в ловушку, мы оставили во дворе туши коров, уже изрядно истерзанные стервятниками.
Около девяти часов вечера снаружи послышалось ворчание. Еще не проголодавшись, тигр не испустил свой ужасный клич, он пришел на готовое и ворчал, предупреждая, что мелкому зверью лучше держаться подальше. Обычно это относится к шакалам, которые следуют за тигром по пятам, чтобы полакомиться остатками его добычи.
Он легко и уверенно перемахнул через изгородь к нам во двор, задев бамбуковый шест, который задрожал от удара. Вечер был безлунный, и мы ничего не видели, лишь время от времени в темноте вспыхивали два ярких огня это сверкали глаза хищника, разгуливавшего по двору.
— Этот тигр всю деревню сожрет, дай ему только волю, — заметил отец. Ну-ка, попробуем его чем-нибудь испугать.
Соседи, собравшиеся у пас, спросили:
— Что же делать?
— Нельзя позволять ему здесь хозяйничать, — ответа отец. — Если предоставить его самому себе, он никогда не испугается и не перепрыгнет ограду там, где прежде. Нужно его как-нибудь испугать, тогда ему некогда будет думать, и он непременно напорется на шест. Все остальное совсем просто.
— В первый раз такое слышу! — удивился один сосед. — Значит, ты берешься напугать тигра и заставить его бежать в страхе?
— Нужно непременно что-нибудь придумать, иначе нельзя. Надо заставить его прыгнуть в такой спешке, чтобы…
Отец не успел договорить. Тигр подошел к хлеву, где были заперты козы. Слышно было, как он терся боком о дверь. Казалось, кто-то водил шпагой по туго натянутому шелку. Козы, до сих пор молчавшие, громко заблеяли в смертельном страхе.
— Наши козы! — закричал я.
Отец оторвал большой кусок грубой домотканой материи, из которой у нас шили одежду, облил ее маслом, скатал в ком и сунул в огонь. В то же мгновение мы услышали, как тигр ударом лапы проломил дверь хлева. Отец не мешкая швырнул пылающую тряпку во двор. Ударившись о землю, она развернулась, но не погасла, и огонь, ярко вспыхнув, стал лизать землю, как лижет облака зарево дальней грозы. Со страшным ревом тигр повернулся к огню. На мгновение он замер, глядя на огонь. Никогда не забуду этого зрелища — огромный зверь слегка вздрагивал, весь алый и золотой в свете огня, а вокруг непроглядная чернота ночи. Вот пламя взметнулось вверх, и тигр внезапно как бы вырос, стал вдвое больше, чем прежде. Потом, подобно огненной молнии из черной тучи, он метнулся прочь и исчез в темноте. В таинственном свете факела мы видели лишь, как выбегали из хлева обезумевшие козы. Они отчаянно блеяли, все вокруг смешалось, но вот в этот шум ворвался рев тигра, и мгновенно наступила мертвая тишина. На земле, над куском материи, еще танцевали языки пламени, и при их свете мы снова увидели тигра. Огонь зашипел. И тигр опять прыгнул в темноту.
Мы напряженно ждали. Секунды казались минутами, а минуты — часами. Мы не слышали удара по ту сторону изгороди. Огонь угасал, и круг света понемногу суживался. За его пределами ничего не было видно. Что сделает тигр — вломится в дом через окно или набросится на коз, сбившихся в углу двора? Все дрожали. Помню, как стучали мои зубы, и стук этот отдавался у меня в голове.
Вдруг тьма огласилась отчаянным воем, и мы услышали свистящий шум. Это бамбуковый шест, на который тигр обрушился всей своей тяжестью и теперь пытался освободиться, раскачивался взад и вперед, рассекая воздух. Значит, зверь перепрыгнул, наконец, через изгородь, и теперь он в наших руках. Удары его хвоста и свист шеста, рассекавшего воздух, делали его рев еще ужаснее.
Теперь он не вырвется, можно спать спокойно. А утром я молотком проломлю ему голову.
Мы все скоро уснули, но время от времени нас будил жуткий вой издыхающего зверя. Проснулись мы задолго до зари.
В Индии вся природа перед рассветом затихает. Казалось, даже тигр перестал реветь. Серебристая пелена разостлалась по земле, как бывает, когда восходит луна. Потом сквозь серебристую мглу проступили неясные воздушные формы, а затем прояснились очертания деревьев и камней, запели птицы.
