– Будешь, дерзкая. Кем захочу, тем будешь. В твоих интересах стать кем-то хорошим и полезным.

– Тогда лучше сразу убей.

Эта мысль меня пугает, но почему-то уже не вижу ничего позитивного в своем существовании. Меня никто искать не будет. Отцу я параллельна, сестра испачкалась в грязи и плевала на то, что подставила меня. Кому я нужна. Наиграется. Найдет Кару. А потом что? Отпустит? Не верю.

– Ты не умеешь получать удовольствие от жизни. Из любой ситуации можно выйти победительницей. Кроме гроба. Давай, выметайся из машины. Пройдёмся. Устроишь цирк или отпустишь мою руку – вернёшься сразу на цепь в подвал. Предупреждаю как есть, и я слова на ветер не бросаю.

– Ублажая твой член? Ну вот спасибо. Это путь в никуда. Я себя уважать не буду. Надоем тебе. Потом что? В лесу закопаешь или по рукам друзей пустишь как обученную куклу?

Я не слушаю его ответ, пулей вылетаю из салона крутой тачки и наконец-то дышу чистым воздухом, а не его дорогим парфюмом, который скорее душит, чем дразнит.

– А ты не думай про потом, а не беси меня сейчас.

Подходит, властно хватает мою ладонь, тянет за собой.

– Как скажешь.

Почти бегу, едва поспевая за его широкими шагами. И почему такие красивые мужики, такие мрази? Рассматриваю его волосатую руку и нервно сглатываю, потому что помню, как во время секса прикасалась к моей щеке и шее его волосатая рука, а я скулила от возбуждения.

Ведет меня по улице, на которой немноголюдно, но очень красиво. Повсюду подвесные лампочки и огоньки, летние террасы кафе и ресторанов, уличные музыканты.

Мы подходим к одной из террас, где никого нет. Он отодвигает для меня стул, сам садится на стул рядом. К нам тут же подходит официант.

– Шампанское и морепродукты, – делает заказ, даже не глядя в меню.

– И воды, пожалуйста, и таблетку от головной боли, – вымученно улыбаюсь и понимаю, что головная боль опять вернулась из-за моих тяжёлых мыслей.

Официант принёс наш заказ. На столе появилась бутылка шампанского, вода, таблетка от головной боли и большая тарелка морепродуктов.

– Налетай, – кивает Стрельцов на еду. Затем смотрит на таблетку и шампанское, и предупреждает, – не стал бы смешивать. Шампанское поможет лучше и быстрее.

Ага, поможет мне меньше соображать. Я себя знаю. Выхлестав полбутылки пузырьков сама начну приставать к этому мужику, забыв о том, что у нас не добровольный флирт.

– Я не буду.

Поспешно выпиваю таблетку и едва сдерживаю себя, чтобы не сорваться с места и не убежать. На мне босоножки на высокой платформе и длинное платье. Да и брусчатка не место для спринта. Тянусь рукой к креветке, а сама изучаю пространство.

Он никак больше не комментирует мои слова, молча открывает бутылку, наливает бокал, пьёт. Смотрит перед собой с непроницаемым лицом, ничего не говоря.

Наша пауза слишком затянулась. Я не понимаю смысла в этой поездке. У него есть домработница, я учуяла аромат еды. Тогда зачем он меня сюда вывез? Подразнить? Чтобы я чувствовала себя ещё большим дерьмом, чем есть? Ну конечно же.

– Почему мы здесь ужинаем, а не у тебя дома? Что это за игры?

Смотрит колючим взглядом. Опасным. Затем кривит губы и подносит к губам бокал, выпивая ещё шампанское. На мой вопрос не отвечает, видимо не царское это дело.

Моя голова до сих пор не успокоилась. Понимаю, что нужно плотно поужинать, но не могу. Кусок в горло не лезет. Ковыряюсь в тарелке и изредка кусаю по половинке крупные креветки.

– Ты хотела есть. Ешь, – в его голосе лед. – Или моя сперма была достаточно сытной?

При упоминании моего недавнего крещения я резко почувствовала тошноту, которая слишком внезапно накрыла меня по полной. Соскакиваю с места и мчусь прочь от столика, прижимая ладошку к губам, подавляя рвотный позыв. Официант смекалистый, сразу казал мне нужное направление. Влетаю в туалет и меня просто дико выворачивает. Мразь. Все. Это финиш. Моя кукуха уже поехала окончательно. Мне давно не было так плохо. Яростно умываюсь и полощу полость рта. Гадкое послевкусие. Моюсь до тех пор, пока не перестаю дрожать от брезгливости.

Слышу стук в дверь. Напрягаюсь. Чёрт. Время только теряла, натирая себя и свой рот до блеска. Критически быстро рассматриваю комнатушку и понимаю, что окна нет. Это фиаско. Иду к двери. Распахиваю ее.

– Твое время вышло, мой запас терпения окончен. В машину и без фокусов. Иначе ты увидишь, что бывает, когда я не джентльмен.

Ничего не отвечаю, приподнимаю полы платья и спешу на выход. Чувствую, что как волк, идёт по пятам. Мне не сбежать. И это меня удручает. Бросаю на машину ироничный взгляд и молчу. Прокатились так прокатились.

– Кара Лиса, какая встреча, – слышу за спиной и вздрагиваю.

Этот голос точно не Стрельцову принадлежит, и не его псам. Поворачиваюсь и вижу рядом с машиной двух амбалов, не меньше размером, чем шакалы Рустама. И третий, немного ниже ростом, с густой бородой и темными волосами, серебренными сединой. Не больше пятидесяти. Какого черта. Что за день такой?!

– Простите, вы, наверное, обознались.

Беспомощно смотрю на Рустама и отступаю к нему, ища защиты. Тот мужик, что перед глазами выглядит не менее опасным. И мне уже не просто страшно, я хочу превратится в бестелесное облачко и улететь на небеса. Чует моя попа, что так тому и быть.

Мое терпение было на исходе и до этого, но когда около Макларена нарисовалась какая-то подозрительная компаша, оно пересекло нулевую отметку.

Я блядь сейчас убивать буду.

Слегка отрезвило то, что в тело влипла девчонка. Напуганная.

– Что, перспектива попасть на очередной член не радует? – говорю негромко у её уха. Кладу ладонь на живот, вжимаю девку в своё тело.

– Вы обознались, мужики. Баба моя, проваливайте с миром.

Хоть бы им хватило мозгов внять совету.

– Увы, уже не твоя. Ты лучше избавься от нее, а то лишишься несколько кусков зелени. Эта блядь умеет не только хорошо трахаться, но и пиздить чужие бабосы, – рявкнул мудила в костюме, пялясь на Марину, как шакал на добычу. Это взгляд просто кричит о том, что будет с девахой, если она перепадёт в лапы этому толстосуму.

Только вот он не знает, что я не делюсь своим. И если я снизошел и соизволил очертить, что она моя, значит альтернативной точки зрения быть не может.

– Ещё раз повторяю, – все мое тело напрягается, голос звучит холодно и спокойно, но эффект обычно имеет устрашающий. – баба МОЯ, – рука небрежно скользит под пиджак, где ствол. У меня разряд по стрельбе. И соколиный глаз. Лучше им сейчас уебать по добру по здорову и не будить мои тёмные стороны.

– Парнишка, давай по-тихому, ты ещё мне спасибо скажешь за труды. И руку опусти. Ты же не думаешь, что я дебил. Толкай эту суку сюда. Да поживее и катись в клубешник телок снимать.

Слышу, как за спиной нарисовались ещё кенты. А тот что впереди ехидно потешается, зыркая на Марину, которая вцепилась в меня, как коршун и рыдает беззвучно.

Мой взгляд сразу оценивает обстановку. Их слишком много. Всех мне не уложить.

– Стань за мою спину и от меня ни на шаг, – тихо отдаю приказ девчонке.

Итак. Каковы шансы. Я сдуру поехал один. Мои бойцы за городом в отбое.

Есть Белка, и именно ему в возне отдаю сигнал.

Марина делает шаг назад. Два амбала – несколько шагов вперёд. Один скалится так плотоядно, словно уже мысленно ебет Мару во всех позах. И этот взгляд меня вырубает.

Здравая часть мозга задается вопросом: а стоит ли эта баба жертв? У члена свое мнение. Он хочет ее даже после того, как ее вырывало от нас с ним обоих. Такой херни я на своем роду ещё не видел. За такие члены бабы дерутся обычно, а эта непонятно что из себя корчит.

Но этим и цепляет, зараза. Непокорная. Хочется покорить, нагнуть, заставить с рук жрать, а не морду кривить от креветок и Кристалла.

И поэтому взгляд мордоворота бесит. И нет шанса на проигрыш. Заберут – сломают девку. Я чуть не сломал, и это я ещё был игрив и почти нежен. У этих на рожах все написано.