– Осталась от кого-то из бывших? – не могу удержаться и тоже поддеваю ее.

– Нет. Сама купила. Увидела эту мордашку и влюбилась.

Да уж. Там есть во что влюбиться. Особенно в обратную сторону этой самой мордашки.

Я снова завожу машину, и мы едем дальше.

Вера нетерпеливо постукивает пальцами по дверце, и когда мы останавливаемся возле подъезда, оборачивается ко мне с самой серьезной миной.

– Значит трусы спер, футболку зажал, а теперь еще и жениться хочешь?

– Хочу. Пойдешь? – смотрю на нее исподлобья.

– А пойду! – нагло хмыкает она, – Сокровище, а не мужик. Надо к рукам прибрать, а то распоясался совсем.

Да-да-да! Прибирай меня к рукам, к ногам, к чему хочешь! Я и так весь твой!

– Но учти, будешь себя плохо вести, я расскажу Матвею, как на самом деле мы с тобой познакомились.

– Ты не посмеешь!

– Еще как посмею, – расплывается в коварной улыбке, – все в подробностях. И про та-дам! И про крапиву, и про то, как один несчастный Бетмен висел на заборе и пытался стальные прутья перекусить голой жопой.

– Вера!

– Да, товарищ Маньяк, – преданно заглядывает мне в глаза, – я вас внимательно слушаю.

– Сейчас доберемся до дома, и я покажу тебе маньяка!

– О, нас ждут сексуальные игрища? – округляет глаза, – я только за.

Невыносимая, но я от нее просто без ума.

– Будут тебе и игрища и все остальное, – ворчу, а у самого ряха от улыбки чуть не трескается.

Повезло мне с ней все-таки.

Правильно говорят, главное в жизни – это найти человека, с которым вместе можно сходить с ума. Мне кажется, у нас это прекрасно выходит.

Хулиган и маньячка. Ой, тьфу, наоборот. Маньяк и хулиганка – просто идеальная пара. Разве нет?

Верочка

– Тише ты!

– Сам тише!

Я с телефоном выглядываю из-за манекена, а прядом Крапивин, прижимает к себе вещи и обувь. Не свои, а Матвея.

Старший из Крапивинских отпрысков «по чистой случайности» выиграл купон на подарок в магазине пляжной одежды, и по совместительству студии загара. Вот просто чисто случайно. Просто магия… Сама лично полночи этот купон рисовала в фотошопе и распечатывала. И Матвей, гад везучий, который постоянно что-то выигрывает, получая презенты из ниоткуда, даже не заподозрил подвоха. Пришел.

Прогулялся между вешалок с добром, присматривая себе подарочек и остановил свой выбор на сомбреро. Тем хуже для него.

Ушел в специальную комнату, разделся и, оставив вещи на стуле, залез в кабину солярия

Да. Мы их сперли. Да, прямо у него из-под носа, пока он нежился в искусственных солнечных лучах и дурным голосом пел что-то про Чак Норриса. И нет нам не стыдно. Наоборот, еле держимся, пытаясь не ржать.

Проходит несколько минут, прежде чем на весь магазин раздается гневное:

– Какого хрена?

Девушки консультантки настороженно переглядываются. Главная среди них – подруга моя. Марина. И она в курсе нашей задумки.

Я показываю ей большой палец, мол все в порядке и под контролем. В ответ она сокрушенно качает головой, но улыбается злорадно. Дело в том, что у нее личный счеты с Матвеем. Еще с универа, когда она была в него безнадежно влюблена, а он делал все, чтобы доказать миру, что он бунтарь, дамский угодник, и вообще редкостное чудовище. Поэтому Маришка так легко согласилась на эту авантюру. Отправила Мета в ту кабинку, из которой потом проще всего спереть его добро, и сама лично вручила нам ключ от нее.

И да, увольнения она не боится, потому что это ее магазин. Сама себе хозяйка. Хочет добром торгует, а хочет – говнюков из прошлого наказывает.

В общем, мальчики, не злите девочек, и тогда все у вас будет хорошо. Но это не точно.

Еще через минуту раздается:

– Простите! Кто-нибудь! Подойдите. Очень надо.

Естественно, никто к нему не пошел. С разрешения коварного руководства, все сделали вид, что не слышат страдания в красивом мужском голосе.

– Вы там померли что ли все?

Тишина.

– Да чтоб вас всех! – негодует бедный Матвейка.

Я фыркаю, и тут же получаю шлепок по мягкому месту:

– Не пали раньше времени.

– Постараюсь.

Держаться очень сложно. Особенно когда раздается ворчание, потом что-то сдавленное и нецензурное, и наконец из кабинки появляется Мет. Из одежды на нем только сомбреро, которое мы ему милостиво оставили, и надето оно совсем не на голову.

При его появлении, девушки замирают с открытыми ртами. У Марины падает из рук какая-то тряпка, остальные тоже с трудом моргают, сраженные неприкрытым Крапивинским великолепием.

Снизу – босые мускулистые ноги, сверху – внушительная такая, в меру лохматая грудь. Посередине шляпа. С другой стороны – даже шляпы нет. Только сокрушающая мужская красотища, гордо отражающаяся в зеркале, висящем позади.

– Извиняюсь, за дефиле, – разводит одной рукой, второй старательно держит шляпу, чтобы Хуан Карлос ненароком на волю не выскочил, – Вы вещи мои не видели?

Марина икнула. Остальные забыли, как разговаривать.

– Произошло или какое-то дикое недоразумение, или меня обокрали, – Мет само спокойствие.

Но ровно до того момента, как замечает меня с телефоном в руках.

– Вер-р-ра! Зараза! А ну не смей меня снимать! – потом выхватывает взглядом Андрея с его барахлом, – Верни мои вещи, гад!

От возмущения аж чуть сомбреро в меня не бросает, но вовремя, вспоминает, что оно – единственно прикрытие для центральной части голенького организма.

– Отличная шляпка. Тебе идет.

– Убью!

И наплевав на зрителей ринулся на нас. Только шляпу прижать успел, чтобы не потерять в запале погони. Мы наутек, давясь диким ржачем. Он за нами, звонко шлепая босыми пятками по полу.

Девочки в зале так и стоят, провожая нас ошалелыми взглядами.

Я ещё умудряюсь, как-то снимать, подняв телефон повыше.

– Конец вам!

– Сначала догони, – угорает Андрей. – Сюда давай.

Он затаскивает меня в какой-то закуток, прикрытый раздвижными шторами. Тут ничего кроме коробок с барахлом нет, и места лишнего тоже нет. Поэтому садимся, зажимая себе рты, чтобы не выдать своего присутствия. Переглядываемся.

Весело, и немного страшно.

Слышу, как Матвей, грозя нам дикой расправой, проносится мимо нашего укрытия.

– Все? Ушел, бедолага? – шепчу едва слышно.

Крапивин кивает:

– Ничего, пусть побегает. Ему полезно.

Вот полностью согласна.

– Главное, чтобы не арестовали. А то придется потом вытаскивать из обезьянник.

– Зачем вытаскивать? Пусть сидит.

– Его так обижать будут.

– Ничего. У него сомбреро есть, отобьется.

Представляю эту картину и снова прыскаю со смеху

В этот же момент одна штора резко отъезжает в сторону, и перед нами во всей красе появляется разъяренный Мет.

– Ну все, попались!

Он так нелепо выглядит со шляпой на причинном месте и возмущенно топорщащейся шерстью на груди, что больше нет сил держаться. Ржу во весь голос, растекаясь по коробкам. Андрей тоже.

– Не смешно!

– Смешно, – отвечаем хором, переглядываемся и ржем еще громче.

– Да я вас сейчас обоих урою!

– Только кракена на волю не выпускаю, – молю, давясь хрюканьем, – а то моя бедная психика этого не выдержит.

Матвей, видя, что мы не в себе, цедит сквозь зубы:

– Придурки, – отвешивает звонкий подзатыльник младшему брату, а мне чуть ли не в нос тыкает указательным пальцем, – бесите!

Потом выхватывает свое барахло и, резко развернувшись, уходит, возмущенно сверкая голой жопой.

Сквозь собственный хохот мы слышим его голос из торгового зала:

– Все в порядке, дамы. Рыцарь нашел свою броню, красота будет надежно прикрыта. Но если кто-то захочет рассмотреть ее поближе, то вот моя визитка.

Непробиваемый.

– Вы с ним прям одинаковые, – не могу удержаться от комментария.

– Эй! Я лучше! – возмущается мой почти муж.

Я не говорю ему, что он вообще самый лучший. Нечего лишний раз нахваливать. А то мало ли, зазнается еще.