– Нет, – не оглядываюсь, ловлю Верку за руку и подтягиваю ближе к себе, – вот эту Веру.

Снова напряженная тишина. Родители переглядываются, Матвей, невозмутимо вскинув брови, что-то жует. А Веркина ладонь в моей – потная-потная.

Волнуется бедняга.

– Подробности, – требовательно произносит отец.

– Вера теперь со мной.

Ну вот и сказал, аж дышать легче стало. Главное признаться, а со всем остальным позже разберемся.

– А как же Матвей?

– А Матвей идет лесом.

– Но…как же? Он был с Верой, а теперь…

– Он сам все объяснит! – киваю на него, а он только ухмыляется еще шире.

Если сейчас начнет выкручивать и придумывать какую-нибудь лажу, чтобы отмазаться и выставить себя белым и пушистым, я его точно прибью.

– Погоди, – снова вклинивается отец, – правильно ли я понял, что Вера больше не имеет никакого отношения к Матвею, и вы с ней встречаетесь. И у вас все серьезно?

– Хотите, чтобы я проговорил это вслух? – усмехаюсь и крепче сжимаю ладонь, потому что чувствую, как Верочка пытается вывернуться и по-тихому свалить. Фиг тебе. Не уйдешь!

– Да. Будь добр.

– Без проблем. Да, мы теперь встречаемся. И да, у нас все серьезно. Доволен?

Отец крякает.

А Матвейка протягивает ему руку и манит пальцами:

– Гони деньги, батя.

Не понял…

Отец крякает еще раз и лезет в нагрудный, достает оттуда свернутую в четыре раза пятихатку и шлепает ее на ладонь Мету. Брат разворачивает купюру, пару раз дергает за концы, звонко ее растягивая, а потом с довольной лыбой прячет ее в карман.

У меня картинка не складывается. Туплю по-страшному. Зато у Верочки с соображаловкой все в порядке.

– Я не поняла. Вы на нас поспорили что ли?

– Моя ж ты хорошая, – Мет гордо показывает большой палец, поднятый кверху, – Я знал, что до тебя первой дойдет, что к чему.

До меня тоже дошло, хоть и с задержкой:

– В смысле поспорили?

Семья молчит.

Мама как ни в чем не бывало рассматривает свои ногти и старательно делает вид, что ее тут нет и вообще она ни при чем, и даже не догадывалась, что там за спор ее мужики придумали. Отец ест. Матвей все-таки добрался до оливок. Верка в моих руках начинает закипать.

– Как-то так, – брат разводит руками, – я предложил. Он поддержал. Мама разбивала.

При этих словах оба родителя синхронно переводят на него возмущенные взгляды:

– А что вы на меня смотрите? Мне одному что ли перед ними отдуваться? Мы так не договаривались. Меня этот лось и так чуть без зубов не оставил. И вообще, я свою часть сделки выполнил, дальше сами.

У меня дергается глаз, потом щека, потом что-то еще пониже поясницы.

– Я жду пояснений, – с трудом получается говорить. Из меня рвутся рычащие звуки. А еще матерные, но присутствии родителей я не матерюсь, поэтому похож на горного тролля, который умеет только «р-р-рр» и «ыва-ыва».

– Какие тебе нужны пояснения? Я сказал, что сведу вас вместе, отец сказал, что не получится. Вот и поспорили.

– На пятьсот рублей, между прочим, – кряхтит батя, после сегодняшнего дня обедневший на целую пятихатку.

– Меня, если честно, больше волновал другой приз…

– Дай угадаю, – перевожу взгляд на немного сконфуженную мать, – ты пообещала ему, что если он провернет свой злодейский план, то оставишь его в покое?

Она морщит свой аристократичный прямой нос и уклончиво отвечает:

– Возможно.

– Мам! Ну ладно эти двое! Ты-то как могла в таком фарсе участвовать?

Она уже берет себя в руки невозмутимо ведет плечами:

– В борьбе за внуков все средства хороши.

– Отстань от матери, – влезает Мет, – это я организовал вашу встречу, добавил драмы и надрыва, поставил вас в такие условия, что вы не могли не притянуться к друг другу. Ты как раз свободный был, Вера тоже. Да еще и без работы. Мне нужно было только удочку закинуть, чтобы вы как карасики клюнули на наживку.

Я так потонул в своем возмущении, что чуть не пропустил Веру, а она тем временем решительно двинулась в сторону Матвея, при этом прихватив с собой тяжелый стул.

– Ей, стоп! Стой! Нельзя, – перехватываю ее и пытаюсь отобрать грозное оружие, – отдай стул.

– Я его сейчас, – глухо произносит Вера, сжимая побелевшими от напряжения пальцами резную спинку. И не отнимешь ведь никак! Сильнющая.

Матвей понял, что дело плохо и быстренько оказался за спинами родителей, на другом конце стола.

– Верка! Не буянь! Я как лучше хотел!

– А я хочу тебя побить, – шипит маленькое исчадие ада, выворачиваясь из моих рук. Стул я у нее все-таки отбираю, но она хватает со стола вилку и выглядит с ней ну очень устрашающе, – поспорил он…Сводник хренов…

– Что не так-то? Вы вообще должны быть мне благодарны, за то, что я вмешался. А то так бы по порознь и ходили!

Я тоже не глядя нащупываю вилку. Оказывается, большая ложка. Тоже неплохо. И сейчас я ей кое-кому настучу по лбу.

Родители флегматично обедают:

– Валенька, тебе еще картошечки подложить?

– Да, Наташенька. И хлеба дай пожалуйста…

А мы кружимся вокруг них, пытаясь добраться до верткого и шустрого, как глист, Матвея.

– Ты мог просто познакомить! А не наматывать нам нервы на кулак.

Нервы? – Тут же бодрится Крапивин-младший, – мы сейчас будем лечить нервы?!

Да лежи ты, блядь! Еще тебя не хватало!

Он обиженно свесил голову, а потом и вовсе куда-то втянулся. Мне некогда было следить за его передвижениями, я был сконцентрирован на другом.

– Правда, что ли? – Мет театрально разводит руками, – и как это я не додумался?

– Потому что ты дурак, – Верочка поудобнее перехватывает вилку и недобро посматривает на филейную часть Матвея.

Моя девочка. Гроза крапивинских задов.

– Да, я вас с универа пытался познакомить! Забыли, что ли?

У меня в памяти что-то такое дергается, но слабо и невнятно. Верка тоже недоуменно хмурится, а Матвей поднимает глаза к потолку, говорит, что типа «обормоты тугие».

– Я тебя Андрюх, наверное, раз сто пытался познакомить с Верой. И просто погулять, и на базу отдыха звал, и репетитором пытался пристроить

Точно! Было такое!

– Верка-бомба? – всплывает в голове один из старых разговоров.

Я почему-то помню первый разговор на эту тему. Тогда брат с сияющими глазами и пеной у рта пытался меня убедить, что нашел охрененную девочку, которая идеально мне подойдет. Я, кажется, тогда его послал и свалил на гулянку совсем с другой мадам. И потом еще неоднократно сваливал, потому что на фиг меня с кем-то знакомить, я и сам прекрасно справлюсь.

– Бинго, – Мет громко щелкает пальцами, – Андрюшка получает приз за сообразительность.

Вера тем временем почти успевает до него добраться, но он снова уворачивается.

– А ты? – обличающе тычет пальцем в ее сторону, – как я только не извращался, чтобы тебя к этому барану притащить. И каждый раз ты как-то умудрялась слиться! То уедешь куда-нибудь, то забудешь, то внезапно парня себе найдешь.

Слышать про Веркиных парней неприятно. Я тут же начинаю ревновать, и испытываю потребность спрятать ее на самой высокой башне, под присмотром огнедышащего дракона.

Можно я буду, драконом? Можно? Ну пожалуйста! – снова подает голос кудрявый змей искуситель.

Узлом скручу!

Испуганно поджимается.

– И сейчас, точно так же бы ничего не получилось, если бы я снова попытался вас просто познакомить. Вы же по-простому оба не можете! Вам все через жопу надо! Через надрыв. Поэтому и пришлось вот это вот все организовывать!

– Андрей, ты заходи по левому флангу, – мрачно произносит Вера, – а я справа пойду. Главное его зажать, чтобы не вырвался. А дальше дело техники.

Киваю. Перехватываю ложку в другую руку и надвигаюсь на брата.

– Мет прав, – как ни в чем не бывало произносит отец семейства, – они идеально друг другу подходят.

– Да, дорогой. Может пойдем в сад? Чай там попьем?

– Эй! – возмущается брат, – не оставляйте меня в этими монстрами! Они меня побьют!