«Спецназовец» между тем, завидев эту парочку, подозрительно круто поворачивает в обратную сторону и спешит.

Второй. Эй! А ну погоди!

И они снова устремляются в погоню…

ПЯТНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД

(Продолжение)

В той же палате. Жонков и Сестра. Жонков собирается, щелкает замками чемодана.

Сестра. А как же… как же я?.. (Она порывисто подходит к окну, теперь она спиной к Жонкову.)

Жонков в это время откидывает крышку чемодана, заглядывает внутрь… и замирает как вкопанный…

Я никогда не забуду эту осень… желтые листья… и мы с вами… в мужском туалете… (Оборачиваясь.) Никогда! (Поворачивается, замечает, что Жонков в столбняке…)

Сан Саныч! Что с вами?

Тот в той же позе.

Она подбегает к Жонкову, заглядывает в чемодан.

Оказывается, он уставился на фотографию Светки-красавицы, лежащую поверх вещей в чемодане…

Вы… Господи, какая же я дура! (Выскакивает в дверь.)

В дверях сталкивается с входящим Белесым. Тот смотрит ей вслед, ничего не понимая, пожимает плечами, затем бросает взгляд на Жонкова, выпучивает глаза.

Белесый подбегает к Жонкову, смотрит на него, опускает глаза на фото в чемодане…

Белесый берет фото, рассматривает, и Жонков тотчас оживает, тянет руки, хочет отнять.

Белесый поворачивает фото к Жонкову, тот опять замирает. Убирает — тот оживает.

Сделав так несколько раз. Белесый начинает понимать…

Белесый. Так-так-так… (Кладет фотографию Светки в карман своего санитарного халата. Жонков тотчас оживает…)

Жонков. А? Что? (Судорожно шарит по чемодану. Потом после паузы, поднимает глаза на Белесого.)

Жонков. Отдай фото, бандюга…

Белесый. Только после съемки… Давай! Без пяти девять!

Жонков. Съемок не будет! Я сказал! Эти статисты!..

Белесый. Успокойся!.. Статисты… больше с пола не встанут… Ни в обед, ни в ужин…

Жонков. Что… что ты с ними сделал?

Белесый. Ну какая разница?.. У меня свои способы… Для меня главное — чтоб ты спокойно снимал! И если что-то нам помешает… получить деньги… Короче, десять мертвецов лежат ждут…

Жонков в растерянности приседает на кровать…

Белесый вынимает из кармана Светкино фото, рассматривает.

А это вечером отдам. Конечно, я в кино не разбираюсь… Может, мало вам десять трупов? Так я добавлю… Вы только скажите…

Жонков. Нет-нет! Десять — выше крыши!

Белесый убирает фото обратно в карман халата. А Жонков подхватывает камеру и выскакивает в дверь.

ШЕСТНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД

В коридоре.

Говард и Врач идут по коридору. В руках у Говарда букет цветов. Они приближаются к «режиссерской» палате.

Около палаты Белесый трет черное пятно на стене, оставшееся от закопченного Бульбы.

Врач. Как вы есть хорошо придумывайт, мистер Говард! Провожайт на выписка с букет цветов!..

Врач стучит в дверь палаты — никто не отвечает.

Снова стучит — снова никакого ответа.

Удивление на лицах обоих.

И в это время голос по громкой связи.

Громкая связь. «Группа Жонкова — срочно в павильон! Повторяю: группа Жонкова — срочно в павильон!»

Говард и Врач удивленно переглядываются.

Затем Говард рвет на себя дверь палаты. Заглядывают.

В палате — пусто.

Часы показывают без одной минуты девять…

Врач. Без одной девьять…

Говард. Он успел!..

Они выходят из палаты, растерянно смотрят на Белесого. Тот на секунду оставляет свое занятие, разводит руки в сторону.

Белесый (уважительно). Искусство!

Говард (с раздражением). Плохо протирайт!

А по коридору мимо стоящих уже спешат загримированные чудищами актеры, спешит съемочная группа.

Говард (Врачу). Как же так? Опять он нам показал маслина в масле…

Врач. Что он нам показал?

Говард. Ну, фига! Фига в масле… Не знаю, что делать! Врач. Давайте вместе думайт, мистер Говард! Один ум гуд, а два вери велл.

Говард (оглядывается). А где вы увидайт тут второй ум?

Мимо проходит, вертя попкой. Ассистентка группы Жонкова.

Говард показывает на удаляющуюся попку.

Кажется, я придумайт!

Врач (тоже смотрит вслед). Опять что-нибудь с туалетом?

Говард. Ноу! Я придумайт…

В это время он замолкает, замечая, что Белесый, выставив ухо, все ближе приближается к ним, делая вид, что трет стену…

Говард отводит Врача на несколько шагов дальше от Белесого.

Белесый реагирует мгновенно: сняв с одного из проходящих мимо чудовищ огромное бутафорское ухо, нацепляет на свое и продолжает подслушивать…

Говард. Я придумайт… Как это у вас, у русских, поговорка: вумен с возу, хос легче?..

Врач. Ну, есть такой… поговорк…

Говард. А если вумен наоборот — запрыгивайт на этот воз? А не одна, а вери мэни вумен! Ван вумен, ту вумен, сри вумен…

Врач. Сри вумен! Да это никакой хос не выдержит! Если он не мерин, конечно.

Говард. Нет, он не мерин… Будем начинайт операция «Вумен»…

Они шушукаются, так что нам уже не слышно.

Белесый бросает тряпку и бежит по коридору. Навстречу ему пара санитаров тащит брыкающегося Гоголя в смирительной рубашке.

Белесый на секунду приостанавливается, глядя на них, и бросается дальше.

Вот он уже у двери в съемочный павильон.

СЕМНАДЦАТЫЙ ЭПИЗОД

В съемочном павильоне. Около обугленного столба, на котором жгли Бульбу. Повсюду валяются «мертвые поляки». Здесь же вся съемочная группа. Разумеется, в больничных пижамах.

Готовятся к съемкам. Бульба в полном казацком костюме, с абсолютно черным лицом и руками.

Около него хлопочет ассистентка: приносит ему шашку.

Оператор (Бульбе). Ну-ка, повернись, сынку..

Бульба принимает картинную позу, с шашкой наголо.

Экий ты стал! Картинка классная, слышь, Хичкок!

Хичкок. Только саблю и его всего кровью побрызгайте! Алой кровью! И в другую руку какую-нибудь прелестную женскую головку окровавленную, и чтобы язык так вываливался…

Ассистентка тотчас дает Бульбе в левую руку муляж женской головки, брызгает красной краской из пульверизатора…

Хичкок (с содроганием отворачивается). Ой, какой ужас! Как вы это можете смотреть! (Его тошнит.)

Оператор. Картинка красивая!

В этот момент Жонков стремительно входит в павильон и с ходу, с порога, даже не оглядевшись, не замечая сидящего у двери Гоголя, — хлопает в ладоши.

Жонков. Начинаем! (Жонков в оторопи смотрит на Бульбу, некоторое время еще машинально похлопывает в ладоши, наконец приходит в себя..) А… А… почему Бульба в таком виде?

Ассистентка. Сан Саныч, он после того пожара никак не отмывается…

Оператор. Старик, да так даже лучше! Картинка красивая! Представляешь, весь черный, на этом фоне! Класс! Ну поверь оператору, тебе Роман Кармен говорит…

Жонков (в ярости). Слушай, Кармен! Я тебя сейчас зарежу… Сейчас ты у меня, Кармен, бизе подавишься…

Оператор. Чего ты, чего ты, старик, психованный, что ли? Как сюда только пускают таких…

Жонков. «Картинка красивая»! Бульба же казак! Понимаете? Ка-зак! (Хватает за больничную пижаму Оператора.) The ты видел черных казаков?!

Оператор. Да ладно! Казак, он и в Африке казак!

И вообще, что ты ко мне прицепился? Это все он придумал. (Кивает на Хичкока.)

Хичкок (сходу начинает орать). Он ненавидит негров! Шовинист! Куклуксклановец!

Жонков (Хичкоку). Вы что — идиот?

Хичкок. Да, а что?

Жонков (сломленно, закрыв лицо руками). Боже мой! Бульба — черный! Черный, как мавр!..

Хичкок (приобняв Жонкова за плечи). Ну наконец-то! Наконец-то до вас дошло! Да! Конечно, мавр! Казацкий мавр! (Вдохновенно, с подъемом, глаза к небу.) Он приезжает из своей Мавританской Сечи, и что же он узнает?