Илья. Тебе хорошо: у тебя хобби — все своими руками, ремонт делать… Конечно, с твоими досками кто тебя заподозрит…
Юра. А у тебя что, никакого хобби нет?
Илья (показывая на свою записную книжку). Кроме этого — никакого… Куда мне? Я же весь больной, все время по врачам…
Юра. Вот и пиши, будто это врачи! Вместо этой (показывает руками большую задницу)… пиши — геморрой! Сразу вспомнишь…
Илья. Точно! У меня еще Тамарка одна — вот такие глазищи — пишу «глаза», да? «Окулист»?.. (Черкает в своей книжке. Юра заглядывает в нее.)
Юра. А это кто — «238 45 51»?
Илья. Это Альбина…
Юра. У нее что, полипы в носу?
Илья. С чего ты взял?
Юра. А что ж ты рядом пишешь — «ухо, горло, нос»?
Илья. А у нее ноги потрясающие, от ушей…
Юра (опять заглядывает в книжку). А это — «215 16 10» — грудь»?
Илья. Ой, это Нинка, не представляешь — седьмой номер! Седь-мой!..
Юра. Я понимаю, но где ты видел, чтоб мужик в свою записную книжку писал врачей, специалистов по груди? Ты бы еще гинеколога сюда записал…
Илья. А как же такую грудь зашифровать? Седьмой номер — не спрячешь!
Юра. Пиши: телефон такой-то, добавочный — седьмой…
Илья (черкая). А! Вроде как с коммутатором! Ты — гений… Ну все! Все имена вычеркнул! Одни ассоциации остались…
Юра. Tеперь попробуй для тренировки позвонить кому-нибудь…
Илья. Я вот сейчас этой. (Пауза.)Как же ее зовут?..
Юра. А что написано?
Илья. Написано: «240 12 13, зубы…» Слушай! Зубы! Да это Валька! Ну, конечно, «зубы»! Потрясающая девица! Зубы, знаешь, просто жемчуг…
Илья (набрав номер, в трубку). Але, Валюха! (Пауза.) Нет таких? Извините… (Хлопает себя по лбу, опять набирает) Е-мое! Это же Тереза! Ну конечно! Зубы! Юрка, не представляешь себе! Вот она целуется, и зубами так все время прихватывает… (В трубку.)Але, Терезочка? Нет, а кто со мной? Анфиса?.. (Испуганно.)Нет-нет, это не Илюша. (Бросает трубку.)
Юра. В чем дело?
Илья. Ну конечно! Анфиса! Как я мог забыть!.. У нее все зубы железные… Все ты со своими ассоциациями! Ну и что теперь делать — я все имена вычеркнул…
Юра. Ну хочешь, моим позвоним? Я-то помню… (Листает свою книжку.) Вот! Доски! Это две сестрички…
Илья. Худые, худые, это я уже слышал, звони…
Юра (набрав номер). Але? Привет! Это… Это… Это доски?..
Илья. Тоже забыл? Ни одного имени не помнишь?
Юра. Только этого… Cepeгy.
Илья (со вздохом). Ну, хоть ему звони: все равно вечер пропадает…
Кришнаиты
Женский монолог
Я вам скажу, женщины: если у вас со своими мужиками что-то не так… ну, в интимной жизни… сразу, как я, тащите их в секту кришнаитов!
Ну, потому что они ведь буддизм исповедуют. А буддизм, он ведь что говорит? Что человек проживает много жизней. Даже если этот человек — мужик. Так что он, выходит, не только в этой жизни кому-то кровь портил, но и в других…
Но есть и преимущества, буддизм говорит. Если у парня, как у мужика, в этой жизни ничего не получается, он может это… Слово забыла… Что-то такое с медью связано… А! Медитировать!.. В общем, покопается в своем прошлом, вспомнит, как у него все хорошо было, когда он был, скажем, бабочкой или орлом, и с этим пылким чувством летит к жене как на крыльях…
Не, ну, конечно, это не просто. Это надо стать настоящим кришнаитом, самовнушением владеть. А то у нас в секте многие знаете как? Пострижется под ноль и думает, что он уже кришнаит. А не получается с ходу, он сразу орать: «Отдайте назад мои 600 рупий!» Да, у нас там все в рупиях. Ну мы же индийцы, блин… И Петров, и Федорчук, и Мишка мой — все индийцы теперь… А я вам скажу так, по-бабьи, да хоть китайцы, лишь бы у них… ну вы меня поняли…
Но еще раз говорю — не сразу. На это даже не настраивайтесь… Во-первых, надо много читать. Про животных, про птиц и зверей. Чтоб не так, мне Мишка рассказывал, как Федорчук… Услышал в телевизор от Дроздова, что черепахи-самцы обладают большой сексуальной силой — все, даже досматривать не стал. Забрался в ванну, представил себя черепахой… В одиннадцать вечера из ванны выполз, пока до спальни дополз… жена уже на работу ушла…
Не, ну, и у моего, если честно, поначалу такая же осечка была. Смотрю как-то — ползет ко мне по полу… Честно говоря, подумала, что это он надрался, на ногах не стоит. А это он, оказывается, вспомнил, что в одной из прошлых жизней был дождевым червем… Ну и ничего не получилось… Черви-то, оказывается, двуполые, они сами с собой, им для счастья никто больше не нужен…
Потом еще как-то он паучком себя представил… Только все мне там паутиной заплел и больше ничего…
Ой, я, помню, так орала тогда… А он: «Зина, ты должна запастись терпением, я же пока только начинающий кришнаит…»
Я говорю: «Кришнаит ты начинающий, а идиот законченный! Люська своего в один день с тобой привела, а он уже себя петухом представил и ее затоптал просто!»
А он: «Да пусть она от этого петуха хоть яйца несет! Что ты сравниваешь? Ну если я в прошлых жизнях не был петухом, как же я могу себя им представить?»
«Хорошо, — говорю, — пусть не петухом. Представь себя бегемотом, я согласная. Только не говори, что ты в той жизни и бегемотом не был! Посмотри на свою будку в зеркало — ну одно ж лицо!»
«А ты знаешь, милая, — он говорит, — что бегемоты только раз в году, весной, во время гона и только при полной луне проявляют интерес к самкам… Ты Брема почитай, деревня…»
«Господи, да хоть бы разочек! — говорю. — Весной, как подарок к Восьмому марта. И свет от луны меня не пугает: пусть смотрят… если будет на что…»
А он: «Ну не был, не был я бегемотом!..»
Я говорю: «Что ты за человек такой! Все люди как люди! А у тебя в роду одни насекомые!..»
Тут он как закричит: «Ты наших насекомых не трожь! Вон Хабибулин — в секте со мной за одной партой сидит — он в прошлой жизни вообще бактерией был, теперь размножается и размножается делением, жена не нарадуется, между прочим, каждый день ему новые блюда… не то, что ты!»
Я говорю: «А тебе-то новые блюда за что, паучок мой несчастный! Могу тебе только дохлых мух в тарелку напустить! Может, тогда начнешь размножаться. Пусть не делением, пусть хоть умножением!..»
И назло ему одну зелень на обед, вообще никакого мяса — щавель, петрушка, салат… А он то ли с голодухи, то ли ему действительно понравилось — вцепился в эту зелень, жует, жует…
Я смотрю и так, знаете, девчонки, без всякой надежды говорю: «Может, ты кроликом в той жизни был?» Тут он жевать перестал, глаза закрыл, за уши себя подергал, тихо так говорит: «Люська! Ты гений!..» И в кровать поскакал.
Ну, подробности я опускаю, девчонки, но кролики, вы же знаете, ужас какие плодовитые… Так что у нас уже шесть маленьких кришнаитиков, причем это все за один помет…
Ну, все гладко не бывает, есть, как говорится, и побочные явления: он в кровать с капустой лезет, жует, по всей постели разбрасывает и гадит все время… Но это все такая ерунда по сравнению со счастьем материнства!
Господи Есусе!! Спасибо тебе, Кришна! Аллах акбар!
«Скорая помощь»
Доктор, доктор! Стойте! Это пятнадцатая больница? Я сестра со «Скорой». Скорее, у нас тяжелый… Стойте! Куда вы бежать сразу? Очень тяжелый, еле доперли его…
Ну? Представляете, мы его с пятого этажа без лифта? Это хорошо еще, он на четвертом с носилок в пролет упал…
Да нет, вроде внешне все цело, ничего не повредили— ни перила, ни ступеньки.
А, кости? Нет, руки-ноги все нормально… Он, слава богу, головой вниз летел. Она немножко самортизировала…
