— Асмодей, найди в себе силы, чтобы убить себя. Прошу. — шептал я сам себе, вытирая ладонями слезы, что отходили вместе с ресницами. Вдруг, что-то наступило на мои волосы и одно тихое слово, которое могло оглушить любой крик, всплыло в воздухе.

— Как можно быть настолько глупым, чтобы в моем доме истерить и кричать, что ты Асмодей?! — спросила Изабелла, нет, не спросила, пролепетала губами, на которых виднелись кровь от того, что их сильно закусили. Мой свет от утренних лучей, она все узнала. Да по-другому и быть не могло, другого варианта развития событий не сыскать.

— У меня часто случаются приступы, которые я не могу контролировать. — ответил я, самым нормальным вариантом, что откопал в своем сознании. Изабелла поджала губы кивая, после чего наклонилась и со всей силы ударила мне пощечину.

— Убирайся, подлый придурок. — прошипела девушка, стараясь скрыть накопившиеся в глазах слезы. Я попытался что-то ответить, но она добавила:

— Пошел вон, Асмодей! — я вроде бы понимал, что происходило, знал, что это последняя минута, когда можно что-то исправить, но сонливость и плохое самочувствие, после потери силы, а так же приступа, сделало свое дело. На моем лице восторжествовала глупая улыбка. По глазам моей Беллы, отныне затухшего света, можно было понять, что мое выражение лица стало для неё вроде похоронного марша.

— Уйди. — произнесла Изабелла и, тихо всхлипывая, поплелась из комнаты, мои чувства пропали. После приступа я не мог ничего ощущать, но она могла. Могла боятся, плакать, страдать, а я не мог. Так что просто встал и, взяв телефон, вышел из дома на прощание кинув на диван грустный взгляд. После моего ухода слышались крики лишь от плача и только её. Что в тот момент не имело для меня значения. Но я понимал, что, когда вернусь в свой дом, то мне станет еще хуже, чем ей. На самом деле весь план, чтобы она ощутила тоже, что и мой брат, провалился. Я полюбил её, полюбил всем сердцем и душой, как никого другого.

«Я буду делать все, чтобы найти способ, чтобы не убивать тебя, моя Белла. Моя единственная любовь.», — подумал я и еле-еле дойдя до больницы за углом, упал без сознания..

Стих — Муки от общения/пренебрежения

И был ему противен социум,

Когда опиум от глаз его.

Пытался скрыть тот страстный

Образ, что импульсивно жал на

Тормоз их отношений. И в тревоге

Старался жить, забыв о «Боге».

И те, кто ранее любили,

Стоят отныне на могиле.

Её любви — его морали,

Друг друга голубки сломали.

Не дал Бог похоти ответ,

А лишь размытый в край совет.

«Я же поклялся, обещал!

Убить тебя сестре вещал.»

О клятве той сестра не знала.

Милана не подозревала,

На что способен её брат.

Как будто истинный пират.

А Изабелла? Что же с ней?

Убил её морально зверь.

Тот зверь — что звался Асмодей.

«Ты не мужчина, ты нахал!

Простак ужасный, не Адам!

Тебе легка моя “кончина”!

Тебе плевать, что ты нервов

Причина?!»

Чувства девки не публичны,

Но при том они логичны.

Узнала ведь, что её милый

Расправиться хотел с ней

Силой.

А Серафим молча кивал,

Слов в ответ тот не сыскал.

На самом деле он страдал,

Сильнее, чем любой Адам.

Прошли часы, минули годы,

Но помнят оба все невзгоды.

Дежурит третий час у окон.

В надежде посмотреть на локон,

Желанной и как никто любимой.

Прекрасной Беллы, что красивей

Чем небо, горы и моря.

«Я понял, я люблю тебя..»

Схватились руки за ткань штор,

Проник свет в дом, как сносный

Шторм.

Все хорошо, глаза прикрыты,

Но вновь ударил стук от биты.

Вскочила Белла, смотрит вниз.

Накрыл страх тело, как каприз.

Стоит у входа страшный зверь,

Зверь чье имя — Асмодей.

Его не звали, сам пришел.

С букетом роз он снизошел.

«Открой, любимая моя».

Прижалась к двЕри.

“Я — не я?“

«Открой, нам нужно обсудить.

Я осознал, готов любить!!»

Но Белла головой вертела,

Встречаться с парнем — не хотела.

Но дверь девчушку предала,

Открылась все-таки она.

Отныне в дом забрался зверь,

Спастись не сможешь, он умней.

«Я слышу, чую, что ты здесь»

Дыхание не дало пролезть,

Не под кровать, не за окно.

«Я же найду тебя»

Шаг..

«О!»..

«Похоже, нашел не того…»

Эпилог — спустя 11 лет

— Изабелла, я прошу, открой дверь, пожалуйста. Мне очень плохо без тебя, очень очень. Ты не представляешь насколько. — бешено дергая ручку двери, сказал я.

Это был очередной раз, когда я пришел домой к Белле, она не хотела видеть меня и всегда прогоняла, звала охрану. Но в этот день охрана ушла в отпуск и я решил вновь попытать удачу и прийти к ней домой.

— Умоляю, уйди. Прошло чертовых одиннадцать лет, скотина. А ты никак не можешь смирится со своей же ошибкой! — ударив кулаком с обратной стороны двери, произнесла девушка. Её ранее тихие рыдания превратились из маленьких барашков на море, в огромное, все сносящее цунами. Сносящее мою душу тоже. В груди екнуло, моя любимая плачет, но я не могу пока что ей помочь. Ей плохо! И мне от этого плохо.

— Не плачь, мой свет, я сейчас выломаю дверь и успокою тебя. — закричал я, продолжая пытаться открыть дверь и взломать замок невидимкой.

— Асмодей, прошу, пожалуйста. Забудь меня, уйди и не возвращайся, я плачу из-за тебя! — из-за меня? Нет! Она говорит все на эмоциях. Ей не может быть плохо, потому что я решил прийти к ней в гости, может и без приглашения, но какая разница? Вдруг ручка перестала поворачиваться, черт, эта сука подперла её стулом. После чего Белла стала реветь еще сильнее, всем весом ложась на дверь, будто думала, что у неё получится задержать меня.

— Прошу, уйди. У тебя же итак сил мало..- она беспокоится обо мне? Это же прекрасно! Прогресс! Волна энергии и мотивации попасть к ней нахлынула с новой силой, я уже собрался отойти от двери, но подумал, что возлюбленную сначала нужно предупредить. Так что я вернулся и максимально ласковым голосом, что смог выдавить из себя, произнес:

— Не плачь, моя милая. Сейчас я возьму с кухни нож и открою дверь, прочитаю тебе свой новый стих и..- не успел я договорить, как вдруг, ломая голос от слез, девушка крикнула:

— Нет! Нет! Не иди туда, не нужны мне твои глупые стихи!

— Тише-тише, я сейчас приду и все будет хорошо. — Белла продолжала кричать, но я её не слушал, зачем же мне обращать внимание на слова во время истерики? Ведь во время истерики мы не обращаем внимание на то, что говорим и можем кого-то обидеть этим.

Зайдя на кухню, я сразу пошел к стойке с ножами. Только после того, когда я уже вышел из кухни понял, что за столом никто не должен сидеть. Резко обернувшись, мое внимание сразу привлек "гордо" прижимающийся к стене, стараясь быть не заметным, Костя. Мы встретились взглядом и между нами прошла искра. Искра невероятной ярости, что окутала все мое тело, а его заставила раскрыть глаз так хорошо, словно в них невидимые спички. Вдруг из глаз потекли слезы, губы стали дрожать, нет, не из-за того, что я вот-вот собирался зареветь как девчонка, а из-за того, что тысячи оскорблений не могли одновременно вырваться из рта. Я сжал рукоятку ножа, лицо скривилось от боли. Она изменила мне?

— Она изменила мне..- вместо тысячи оскорблений прорычал я. Что этот идиот делает у неё дома? Костя встал со стула и боясь смотреть мне в глаза, сказал:

— Вы не встречаетесь уже давно, это ты за ней бегаешь, ненормальный. Не туда силы тратишь. — внутри все вспыхнуло, как вулкан, готовый извергнуть поток раскаленной лавы. С криком злости я побежал на парня, зная, что точно пырну его ножом в гло. Я был в паре метров от него, как вдруг мой телефон предательски зазвонил.

— Секунду. — фыркнул я и, показывая, что все еще держу в руке нож, взял трубку.

— Асмодей, зайди в офис и забери все бумаги. Ты уволен. У тебя очень мало сил, ты даже просто напросто невидимым стать не можешь, так что, жду. — донесся с другого конца провода голос Шауката. Нож выпал из руки и чуть не упал мне на ногу, Слава Богу, я успел отпрыгнуть и лезвие ударилось о пол.