— Прости, милый..- стыд постучал молотком изнутри моей головы, но я отогнал его доказывая, что она сама виновата. Или нет? Все же она облила меня, докопавшись до правды, а я отогнал её сомнения ложью, возможно, возможно я был не прав.

Ледяная вода контрастным душем окатила меня с ног до головы, погружая в ритм наслаждения. Боль не ушла, но почувствовать холод после обжигающего кипятка было прекрасно. Будто после бани прыгнуть в снег, но баня почему-то оказалась гораздо больнее. Вдруг Изабелла начала тот разговор, о существовании которого я хотел забыть:

— Агафон, а зачем ты претворился умершим? Дима сказал, что у Асмодея был брат, но он умер. Я не понимаю.. — «Вьрь мене» прочитал я мантру, чтобы усилить эффект всех своих обрядов и, чтобы она точно верила мне, как главному мудрецу мира. Я уже подготовился к этому разговору, так что, стараясь сохранять прежний тон, быстро ответил:

— Он хотел, чтобы я помог убить весь твой род, я пытался просто отказаться или образумить его, но все бестолку. Так что это стало единственным вариантом. — Белла пробубнила что-то на подобии «поняла» и больше она ничего не спрашивала у меня. Через пару минут глаза перестало щипать и я попытался открыть их, свет лампочек ударил в лицо. Пару раз моргнув, чтобы утихомирить реакцию моих глаз я стал осматриваться по сторонам и на свое тело. Ожоги, волдыри, все было, но не так сильно, как я предполагал, без магических вмешательств все бы прошло уже через пару недель, кроме огромного куска поврежденной кожи, почти на всю икру! Казалось, что она скоро слезет..

А Изабелла… Будучи невнимательной, девушка не увидела, что я уже смотрю и облизнула губы, будто собиралась поцеловать меня. Её лицо слегка приблизилось, а мое сердце заколотилось, как не с кем, кроме неё и как всегда перед поцелуем с ней. Хотелось зарыться в её волосы, обнять, укусить мочку уха и навсегда остаться рядом с ней. Кулаки слегка сжались, будто сейчас должен был произойти мой первый поцелуй, а мне было 11 лет, но нет. Но нет. Что-то грызло меня изнутри, ведь я хотел этого, все же хотел поцелуя с той, кого должен убить, как вдруг Белла отрицательно махнула головой и продолжила мазать мои ожоги..

Ближе к ночи она опросила меня остаться, чтобы раны успели зажить. Я конечно повиновался. Ведь в моих планах было сделать обряд на исцеление, после того как она закроет дверь в гостевую спальню, но все пошло не по плану..

36 глава — кто я? (2 часть)

Нога загудела, перекрывая боль от ожогов. По моей икре, ничего не боясь, расплылся огромный кровоточащий порез. В голове вспыхнула тысяча и одна мысль. Тысяча о том, что впервые за триста лет я смог получить порез и одна и том, что этот порез мне смогла сделать только она. Силы стали вылетать через рану и по воздуху распространился гнусно пахнущий черный дым.

Я сразу понял, что через пару минут у меня начнется приступ. Приступы у меня случались каждый раз, когда я вспоминал сестру или брата.

Почему? Сейчас станет понятно.

***

Мауэр, 10 ноября 1822 года.

— Братец, что ты ходишь вокруг до около. Да и взгрустнул как-то, словно я советником взяла Агафона, а не тебя. — проводя гребешком по моим, тогда еще длинным, волосам, усмехнулась с легком беспокойством Мила. Голос сестры ласкал душу, заставляя вывалить все свои секреты и я ответил с придыханием от появившегося кома в горле:

— После твоего заклинания мои силы восстановились, и способности гляденья в будущее улучшились. Однако в последние дни меня тревожит предчувствие чего-то ужасного. Будто кто-то скоро. Ну..Уйдет в царство Машу или просто что-то страшное случится. (Машу — это главная Богиня БЦМШ/создатель всего города и всех его жителей, включая Шауката и Мауката. Руководит царством мертвых). - я ожидал поддержки, как обычно поступала старшая сестра в таких случаях, но она решила, что последняя моя фраза была слишком. Из-за чего Мила перенесла ладонь с волос на лицо и, все еще стоя позади моего стула, начала бить меня по губам. Я махал руками, после чего старательно стал пытаться убрать её ладони с моего рта, при этом недовольно мыча.

— И так знаешь, что у всех в начале такое бывает, однако возникло желание поглумиться надо мной? — спросила сестра и в ту же секунду отпустила меня, резко отскочив назад, из-за чего мой затылок слегка ударился о спинку стула. Я вскочил на ноги и, потирая затылок, обернулся на неё. Мила поджимала губы, нет, не в шутку, как обычно, а по-настоящему злясь. Её руки удобно легли на грудь и информация о её состоянии, которую можно было понять по внешности, обгоняя скорость её слов, прилетела в мое сознание. Она чувствовала то же самое? Не успел я спросить, как слова влились в мои уши, заставляя тело обмякнуть от тона её голоса.

— Я все делаю для тебя, непрестанно! Или ты желаешь, чтобы я сняла это заклятье, дабы ты… предположим, перелистывал книгу, и порезавшись бумагой, вся сила истекла сквозь рану?! — обняв себя за плечи, я стал мысленно считать секунды, чтобы приготовиться к новой волне крика..

— Хочешь ли ты быть подобным Агафону? А? Или ты не помнишь, как тяжело было ему из-за его гордыни. Не будет он совершать обряд, так и быть, не совершил. Наша матушка ведь не следит и не заставляет детей делать то, что от них требуется. А теперь что? Эта его пассия, Кристина, оказывается более могущественной, нежели он. Где это видано, чтобы девушка превзошла своего мужчину в силе? Хочешь ли ты такой судьбы для себя?! Отвечай!! — кричала на меня сестра, а мне казалось, что скоро из моих ушей польется кровь. Она впервые кричала на меня, впервые обзывала Кристину и брата. Её объемная прическа готова была упасть и разбиться, как самая первая Вавилонская Башня. А платье, подаренное мамой, готово было луснуть от давления, что исходило из грудной клетки сестры, из-за криков. Видимо мои пальцы слишком заметно въелись в плечи, потому что Мила, взглянув на меня, сглотнула слюну и впопыхах подбежала ко мне. Девушка неуверенно протянула в мою сторону, почему-то дрожащую, ладонь, но не коснулась меня, просто застыла, словно пыталась решить, что ей делать дальше. После чего сестра на носочках развернулась и торопливо стала хлопать в ладоши, давая тем самым понять, что Ординары должны зайти в комнату и помочь нам собраться на мероприятие..

В воздухе витал аромат французских духов с привкусом лилий, которые стоили настолько дорого, что Мила запретила подходить к ним. Она даже пыталась найти объемную рамочку, чтобы поставить духи в неё и они навсегда остались целыми. Что ж, рамочку она не нашла, а целыми из них двоих никто не остался, ведь сестра. Сестра исчезла так же быстро, как и запах духов, после того, как я их разбил. Тогда мне казалось, что она ругает меня прямо с небес, но, вероятнее всего, я ошибся. У неё была более значимая причина, чтобы приходить. Милана всегда действовала с умом и из-за обиды она бы не мучала своего любимого младшего братишку. Только вот, что за цель?

Наша семья всегда была необычной. Родители жили отдельно от детей, а в психологическом плане мамой для нас с Агафоном стала Мила. Как настоящая старшая сестра девушка заботилась о нас, когда мы были совсем малыши она присматривала за нами, даже если рядом были няни. Но почему-то любимым её братом стал я, не смотря на то, что у нас троих были одинаковые особенности.

После рождения Милы мои мама с папой не хотели больше детей, они лелеяли ее, не давали Ординарам подходить к малышке и задаривали тоннами подарков каждый день. У девочки вполне могло бы быть счастливое детство и счастливое будущее, если бы не тот случай в её восьмой день рождения…

Шел праздник, торт, свечи, влиятельные гости, звенела посуда и запах вкуснейшего алкоголя наполнял весь дом. Миле дарили огромное количество разнообразных подарков. И даже Аксеновы, одни из единственных у кого была фамилия в Царстве, умилялись девочкой. (Фамилию в Мауэре могли иметь лишь те, кого уже изгоняли из царства в мир людей. Хоть изгнание и считается наказание, но иметь фамилию очень престижно). Как вдруг, звон стекла, крики… на малышку упала тяжеленная люстра. Мама в истерике, отец еле-еле подавляет в себе слезы, но нет, это не связано с тем, что их дочка чуть не умерла, а с тем, что через кровоточащую рану сочилась красная энергия..