20 марта 1919 года, Петроград.

— Дедуля, дедушка! Поиграй со мной, я на антресолях сыскала куклу! — я мельком взглянул на «внучку» и махнул ей рукой, чтобы она покинула меня. Смотреть на неё было тошно, губы в шоколаде, похоже на кровь, хорошее настроение. Она не заслуживает хорошего настроения. Как и все остальные. Внутри все рвалось и хотелось разбить все вазы в доме, когда со мной начинали говорить люди, что отныне звались моими родственниками.

Пятилетняя девочка надула губы и собралась выкрикнуть возражения, но от одного моего взгляда, захныкав, ушла. Тогда я, все еще терпя послевкусие секундного общения, лег обратно в кресло качалку и стал читать новую газету.

«Парижская мирная конференция завершает Первую мировую войну: Новые надежды на мир и прогресс»

«Большевики захватывают власть в России: Начало коммунистической эпохи»

«Подписан Версальский договор: Окончание Первой мировой войны»

После прочтения слов "Первая Мировая война" газета полетела в камин и сгорела до тла, как и мои воспоминания о гребаных немцах. Все люди такие глупые, такие мелочные, такие, такие, как Шаукат 3.

Как возможно начинать войну просто так?

Ведь неважны деньги, неважны взаимоотношения, зачем вы убиваете других людей сотнями тысяч своих людей? Вы идиоты? Никто на этой чертовой планете не пережил столько, сколько пережил я, но они все якобы страдают. Вы просто глупые ублюдки, которые ничего не могут решить, кроме как силой.

В этом мире все было ужасно, хотелось уснуть и не проснуться, но в наказание мне, я стал долгожителем. Жить без сестры — это муки, скука обнимала меня так, что чуть не делала удушающий.

Плохо. Больно. Страшно. Скучно. Грустно.

Все, что я могу вспомнить о тех временах. Не хотелось вставать с постели, ноги не шли, руки не работали, уголки губ замерли и больше никогда не поднимались.

Так же повторюсь, что хотелось задушить всех своих «родственников», ведь моей семьей были Мила и Агафон, те за кого я был и буду готов убить тысячи людей, без причины, просто если Мила попросит, то я убью всех. Без сожалений.

Еще мне казалось, что они рядом, я говорил с ними, но, к сожалению, связаться с реальным миром из Мауэра было невозможно. И это очень расстраивало меня, но, к сожалению, все мои попытки покончить с собой были неудачными. То поезд поедет в другую сторону, то нож тупой, то, спрыгнув с пятого этажа, попал в грузовик с соломой. Отделался парой ушибов. Вообщем, даже сдохнуть нормально не дали.

В тот день по-человеческим меркам я был старым, мне исполнилось 96 лет от роду, поскольку, когда меня изгнали, я заново родился. Но помнил все и всех. Помнил свою прошлую жизнь в Мауэре, но не мог говорить, от чего постоянно плакал, а моя новая мать думала, что я хочу кушать. В Петрограде я родился в семье сына Великого полководца Михаила Илларионовича Кутузова. Бедной моя семья не была, но и богатой тоже. Хотя, плевать. Не они же моя семья, они так, на одну жизнь, а Мила, Мила со мной до последнего вздоха. Либо, пока я не решу спрыгнуть с горы(единственная возможность умереть в Мауэре — это спрыгнуть с горы «Портасе» во время обряда).

Зато, после того как я проживу еще пару жизней и меня вернут в Мауэр, у меня будет фамилия, а это, несмотря на все, очень престижно. Людей после изгнания уважают, ведь они уже отбыли наказание значит они чисты. НО Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ! Меня просто так обвинили, просто так изгнали и просто так разлучили с моей Милой. С моим светом. С моей любимой сестрой.

— Мила..- прошептал я и слезы насильно покатились по щекам. Чтобы на звук не прибежала внучка, я закрыл глаза и сжал кулаки, вновь желая своей смерти, но, к сожалению, все обошлось.

Я решил поспать. Чтобы встретиться с сестрой во снах, как обычно. Но внучка все таки стала мешать, пришла в гостиную, где я сидел, и стала играть с большой фарфоровой куклой. Играла она тихо, только её присутствие смущало, но я постарался закрыть глаза и не обращать внимания на пушечное мясо. Треск! Всплеск! Кукла разбилась о пол. Глаза девочки наполнились слезами, она неуклюже упала на колени и стала шептать:

— Дедушка, не надо, пожалуйста. Прошу! — я встал с кресла, яростный взгляд оставил дыру во внучке. Девочка сжалась и со всех ног рванула к входной двери, в данной ситуации, чтобы выйти. А я схватил палку и..

***

Очнувшись я сразу обратил внимание на воздух. Он пах по другому, пах, как в. Я рывком вскочил с места и расценил глаза, ДА! ДА!! ДА!!! Я находился в Мауэре. Нет, не во сне, не в мечтах. Мои ноги твердо стояли на полу. «Как обрадуется сестра!» пронеслось у меня в голове. Больше мне не нужна была палочка, чтобы ходить, я вновь стал молодым! По человечком меркам, как студент. Вновь выглядел хорошо, вновь захотел расцеловать родную землю, но, к сожалению, я стоял не на ней. А в каком-то офисе, где до этого я никогда не был. Да какая разница?! П-Л-Е-В-А-Т-Ь! Ведь я дома, дома и счастлив впервые за целый век. По телу пробежали мурашки от счастья. Я не двигался долго, очень долго и не мог поверить, что моя мечта сбылась. Со стороны могло показаться, будто меня прокляла цыганка и я оказался парализован, но воздух и вид из окна были слишком прекрасны, чтобы шевелится, мешая их гармонии. Теперь наконец воцарила гармония и в моей душе, словно до этого я жил без сердца, но по приезде в Мауэр мне его вернули, упаковав в подарочную обертку. В тот момент я находился в своем мире, этим миром была просто защитная реакция моего организма, чтобы я не сошел с ума от шока. Вокруг краев моего мира плясали силуэты, что доказали мне реальность всего происходящего. Но потом силуэты стали приближаться, подходить чуть ли не в плотную и отдалятся на пару метров, будто ожидая чьего-то приказа.

Вдруг в пространство, окрыленного от радости меня, проникло пару неприятных образов. Один кричал, ворчал и говорил так, будто я был главной проблемой его жизни. Второй меня толкал, пихал и делал это так, словно я был умственно-отсталым сгустком клеток, что даже трогать противно. Было еще несколько нечетких образов они охали, ахали и просто шептались между собой, годы идут, а никто не меняется. Но больше всех выделялся третий образ. Будучи погружённым в себя, я почти не осознавал, что происходит вокруг, лишь это существо говорило отчетливо и даже показывало мне свою внешность. Неоспоримо, что существо было главным. И неоспоримо, что оно что-то сделало для меня, а вот плохое или хорошее непонятно. Как я это узнал? Легко! Ведь у меня вновь появились магические силы, а с помощью того, что я был очень сильным, мог насквозь увидеть душу другого, кроме того, не открывая глаза. Вернуться в реальный мир мне помогла фраза одного из образов:

— Вот что с ним? Вы ему все разболтали что ли?! Я же говорил, что он сгорит на корню, что нужно было действовать более осторожно, а вы? Видать, с головой проблемы! У меня уже непочатый край проблем из-за него, а вы еще решили добавить масла в огонь. Молодцы, великолепно справились! — «Что разболтали?» подумал я и наконец открыл глаза. Повернувшись ко мне спиной, из стороны в сторону, читая нотации, ходил мужчина. По его интонации казалось, что он хочет всех убить, а по выражению лица, что мне не показалось. Те, кого он ругал, сжимались все сильнее и сильнее с каждым его словом. Они так боялись, что даже не заметили, что я, так скажем, «очнулся», только один смотрел на меня в упор, решая доложить об этом главному или нет. Смотря на то, как слова вылетают из рта мужчины, я тоже сжался от страха. Хотелось как и все встать в строй, только, чтобы не слышать его адского крика. Хотя еще более адским и мучительным был смысл слов, что он кричал. Почему мне должно стать плохо? От чего? Какие из-за меня проблемы? Заметив, что первые буквы его новой лекции с пеной у рта готовы вылететь, я стал слушать:

— Мы — заслуженные Истинные Ордена БЦМШ, стражи порядка, посвятившие себя Истинному Богу Шаукату 4. В отличие от ничтожного мелкого засранца, не достойного внимания. Разве вы не ощущаете пропасть между нами? — Я ничтожный засранец? Почему? Стоп, а почему Шаукат 4? Почему Истинные, а не Великие? Что произошло за время моего отсутствия?!