– И ты это будешь слушать?! – Люся опять потянула подругу за рукав к выходу.
«Антонина! – кричал вслед подругам главнокомандующий, – победил здравый смысл. Антонина! Победил разум!»
Вздохнул начальник генерального штаба маршал Ахромеев:
«СССР по этому договору, Антонина, уничтожает 1846 ракетных комплексов, а США всего 846!»
«Не слушай ты этого Ахромеева, Антонина! – доносился голос Генерального секретаря уже за дверьми универмага «Уфа», – достигнутое – только начало. Еще только старт ядерного разоружения!»
Глава четырнадцатая
За двенадцать дней до боя курантов
19 декабря
На день рождения Радику Антонина и Валентина Петровна слепили маленькие гомогенные котлетки из филе минтая, яичного желтка, картофельного и морковного пюре. Сначала Антонина, потом Валентина Петровна нежно вкладывали в маленький слюнявый ротик именинника аккуратные, очень полезные для растущего организма шарики. Антонина с Валентиной Петровной котлетки вкладывали, а Радик, весело хохоча, котлетки выплевывал. «День рождения удался!» – возможно, подумал Радик.
21 декабря
Игорь Кириллов сделал секундную паузу и сообщил Советскому Союзу, что пилотируемый космический корабль Союз ТМ-4 успешно стартовал и успешно состыковался со станцией «Мир», самочувствие командира корабля Владимира Титова, борт-инженера Муссы Манарова, и космонавта-исследователя Анатолия Левченко – нормальное.
– Ну и слава богу! – сказала Антонина Радику.
* * *
– Запроси у Земли, что там такое разлилось в море и горит около берегов Филиппин? – отдал приказ Муссе Манарову Владимир Титов.
– Земля отвечает, что 20 декабря в филиппинском проливе Таблас около острова Мариндуке пассажирский паром «Донья Пас» столкнулся с танкером «Вектор», количество жертв может превышать тысячу человек.
– Кошмар! – сказал Анатолий Левченко.
– Кошмар! – сказала Антонина Загубина.
«Четыре тысячи триста восемьдесят шесть, – поправил Землю Михаил Сергеевич, – спасти удалось только двадцать шесть человек, на берег вынесло обгоревшие и объеденные акулами останки ста восьми, остальные четыре тысячи сгинули в океане».
– В три раза больше, чем, когда «Титаник» с айсбергом столкнулся, – приобнял за плечи хлюпавшую носом Антонину Лева Сидоров, – тогда тысяча четыреста девяносто шесть человек погибло, а спасли – семьсот двенадцать.
23 декабря
Лева усмехнулся. Антонина вопросительно на него взглянула – обычно Лева сам, приходя пятничным вечером в гости, просил включить телевизор, чтобы «Взгляд» посмотреть.
– Это вчерашний день! – снисходительно сообщил Лева, – вот в Питере передача, так передача стала выходить! Саша Невзоров делает, «600 секунд» называется, никого не боится, всех питерских начальничков на чистую воду выводит. Я тоже, наверное, скоро в Питер перееду – там свобода, Европа рядом, финны на выходные пить приезжают!
– Да, – согласилась Антонина, – у нас с алкоголем совсем плохо стало, за тройным одеколоном с утра очередь!
30 декабря
Акиль кричала, Мухаммед Ахмед ждал.
– Мальчик! – вбежала к Мухаммед Ахмеду мать.
Встал подполковник Фарис во весь рост и торжественно сказал:
– Как и обещал своим русским друзьям-космонавтам, назову сына в честь своего полета на советскую космическую станцию!
Замахала руками мать Фариса, побежала к его отцу:
– Проснись, Ахмед, муж мой, отец детей своих! Наш Мухаммед, да простит его Аллах, после богопротивного полета на небо, совсем с ума сошел! Хочет сына, только что благочестивой женой его Акилью в муках рожденного, назвать ни Мухаммедом, ни Ахмедом, ни Кутайбой в честь твоего дедушки, а так, как этим русским безбожникам обещал!
– Космосом? – встрепенулся отец первого сирийского космонавта.
– Ох, сошел с ума! Ох, совсем сошел! – запричитала мать.
– Неужто Советским Союзом?! – отставил в сторону пиалу с зеленым чаем отец.
– Ну не до такой же степени, Ахмед! – укоризненно покачала головой мать, – станцией Мир хочет назвать!
– Ну Мир – не страшно, у моего дедушки Кутайбы друг был, так его дядю по материнской линии тоже Дамиром звали, – отец Мухаммеда Фариса опять взял пиалу и сделал маленький глоток, – вах! Совсем остыл, подлей горячего.
* * *
Валентина Петровна привезла мясо, соленья, варенье, домашнюю сметану, творог и пирожки:
– Ешь, пока теплые! Говядину со свининой три раза через мясорубку пропустишь, белую булочку в молоко обмакнешь и добавишь, может на этот раз Радик котлетки и не выплюнет! – сказала и потупилась, – ты уж, доченька, не сердись, я Новый год обещала с Генкой встретить, он целую компанию трактористов с женами назвал, ты второго января или лучше третьего-четвертого в Иглино приезжай, когда трактористы снег чистить уедут.
Антонина удивленно посмотрела на мать, никогда не любившую застолья, и тут же перекроила свои планы:
– Да мы с Люсей и другими девчонками уже договорились – ко мне придут. Так что не переживай.
31 декабря
Люся забежала с утра и сказала, что поздравляет, но сам Новый год будет справлять в общаге с мальчишками.
– Представляешь, Жоржик Кукин познакомил Верку-буфетчицу с двоюродным братом Загогуйлы Стасом – это тот, который из тюрьмы вышел – сказал, что он завскладом на Уфимской швейной фабрике «Мир» работает, и вытребовал за это знакомство ящик шампанского! Ты только Верке не говори, чтобы не обиделась, – она мне столько модной одежды продала – от вареных джинсов до футболок с аппликацией.
* * *
Василий Загогуйло зашел к обеду, принес Радику шоколадного медведя в цветной фольге, Антонине белую футболку с наклеенным на грудь огромным гербом СССР и сказал, что в следующий раз придет только в 1988 году, потому что справляет Новый год в общаге с девчонками.
– Лилька-почтальонка самогону на все Тимашево нагнала, дочка ее Луизка-практикантка канистру первача стащила и к нам в общагу привезла, тут еще Аленка-акушерка обещала в третьем роддоме у какой-то тети Розы трехлитровую банку со спиртом выцыганить!
* * *
Шишкин заглянул после обеда:
– Вот последние покупки перед Новым годом, – Павел Семенович поставил на табурет две тяжелые сумки, достал из одной большое красное яблоко и протянул Антонине, – Радику!
Антонина взяла яблоко, Шишкин вытащил из кармана измятый листок, весь испещренный убористым почерком:
– Черт! Морковку с яйцами забыл! Ну ладно, не болейте и это… В общем, главное – здоровье! Побежал!
* * *
Лева чмокнул Антонину в щеку и протянул книгу доктора Спока «Ребенок и уход за ним»:
– Это тебе, по большому блату дали почитать на новогодние каникулы, ты не тяни, сразу начинай, я тоже потом перед возвратом прочту! Ну пошел, дядя Гриша не любит, когда опаздывают. У тебя, кстати, нет какой-нибудь ленточки коробку с новогодним подарком перевязать? Во! Этот розовый бант на грифе гитары – самое то!
«Читай, Зьягьюбина! – помахал Антонине Рональд Рейган, выглянув в окно из овального кабинета Белого дома под софиты телерепортеров, и добавил на американском диалекте английского языка: – у нас все вумены своих чилдренов по этому бестселлеру к большой американской мечте готовят!»
* * *
В полночь Антонина потерла большое красное яблоко Шишкина о футболку с гербом Советского Союза на животе и надкусила. Радик проснулся и, взревев, тоже потребовал пищу. Он неожиданно с удовольствием съел две малюсенькие протертые до гомогенного состояния котлетки из привезенного Валентиной Петровной мяса. Съел и улыбнулся:
– Миша!
– Мама! – поправила Радика Антонина.
