На улицах вечернего Бангкока мы с удивлением не обнаружили оживления, присущего в это время суток всем мировым столицам. Людей на улицах было ещё множество, но почти все они были заняты: либо сворачивали свою торговую деятельность, либо добирались домой после трудового дня. Промчавшись по маленьким кривым улочкам, окружающим отель, лавируя между тележками с товарами, уворачиваясь от метёлок и веников, подметавших улицу после работы, мы выскочили на большой проспект.

Там царила та же атмосфера: магазинчики закрывались, потоки машин, людей стремительно растекались по домам.

– Я есть хочу! Сейчас они и столовые все закроют. Я не могу без пищи. Я тебе не пресмыкающееся в период зимней спячки, – начала поскуливать сзади моя супруга.

– Хорошо! Ужинаем здесь, – сказал я, осаживая нашу рысь напротив ресторанчика с надписью: «Индийская кухня». Вместо радостной благодарности сзади раздалось ворчание:

– Конечно! Только ты можешь притащить меня через весь континент в Таиланд, чтобы покормить произведениями индийской кухни.

Ресторанчик был небольшой, всего шесть столиков, достаточно опрятный, за стойкой дремала девушка-тайка, которая оживилась при нашем появлении. Она достала меню, улыбнулась и что-то сказала.

– «Бонжур», – на всякий случай ответил я.

– Не надо разговаривать с ними на французском, – зашипела мне в ухо супруга. – Они подумают, что ты знаешь этот язык, и начнут на нём к нам обращаться.

– А что это изменит? На французском я знаю два слова, ещё «пардон», а на английском ненамного больше.

Языковой барьер прочно стоял между нашей экспедицией и остальным миром. В юности я изучал немецкий язык в спецшколе и достиг в познаниях его высоких результатов. Кроме самого центра Европы, он не решает проблему общения. Супруга моя учила как раз английский, но у неё плохая память, поэтому в переводчики она тоже не годится. Нас выручает язык мимики, жестов, наверное, очень забавно смотреть, когда мы объясняемся с окружающими, перебивая друг друга. Множество контактов во время путешествий проходят не на самом высоком дипломатическом уровне. Мы всё время собираемся заполнить этот досадный пробел в наших знаниях и когда-нибудь блеснём безупречным произношением и словарным запасом, а пока…

Я листал меню, ориентируясь по картинкам и ценам (хорошо, что арабские цифры не требуют перевода!). Наконец, наткнулся на то, что искал.

– Вот! – уверенно ткнув пальцем в картинку, сказал я. На картинке была нарисована бордовая жидкость, в которой плавала креветка. – Это наверняка суп из креветок. Причём недорого! – мясо мы с женой не едим уже несколько лет, предпочитая пищу растительную, но иногда балуем себя морепродуктами.

– Давай скорее, это суп! – сглотнув слюну, запрыгала моя спутница, – и по булочке! Нет! По две!

– Мы показали девушке заветную картинку, я поднял вверх два пальца, а для верности произнес: «Ту штук». Девушка в ответ что-то быстро затараторила.

– Дорогая! Ты что-нибудь понимаешь?

– Нет, милый! У неё очень скверное английское произношение, – мы вежливо улыбнулись. На помощь из недр кухни появился пожилой индус и медленно, как ученикам первого класса, начал что-то объяснять. Лицо моей супруги осветила радость понимания.

– Ты знаешь, он говорит, что нам достаточно одной порции.

– Действительно! – ответил я, не отрывая взгляд от одного пальца, которым потрясал перед нашими носами индус. – Наверное, суп такой большой, что мы наедимся одной порцией до отвала.

– А булочки он предлагает две, – продолжала переводить жена.

– Нет! Булочку одну! – и я гордо вскинул один палец, указывая другим на картинку. – Построение фразы про наши вегетарианские пристрастия займёт у меня остаток вечера, – ворчал я.

Тарелка, принесенная нам, была совсем не такой большой, как мы ожидали, и в ней плавали всего две креветки. Булочка тоже не поражала своими габаритами.

– Ничего! Наверное, очень сытно! – задорно заявил я и зачерпнул ложкой. Жидкость понравилась мне. Я люблю острую соленую пищу, а это как раз и было оно самое. Но девушка-тайка и повар-индус когда увидели, как я спокойно проглотил первую ложку и тянусь за второй, повели себя странно. Девушка выпучила глаза, медленно села, а повар-индус, издав изумленный возглас, скрылся на кухне. После этого, оттуда стали появляться его коллеги. Они «непринужденно» прогуливались вокруг нашего столика, «незаметно» поглядывая на меня. Моя жена всегда отличалась осмотрительностью и осторожностью. Она отломила кусок булочки, обмакнула в тарелку, задумчиво пожевала и произнесла:

– Ты знаешь, любимый! Я вынуждена тебя разочаровать.

Это не суп.

– Странно, а что же это? – промычал я, продолжая черпать.

– Это острый креветочный соус. Приправа к пище, которой у нас нет!

Ситуация вокруг нас сразу прояснилась.

– Я понял! – сказал я. – Они никогда не видели человека, который ложками ест острый креветочный соус, поэтому они ходят вокруг нас в полонезе. Если мы теперь поменяем поведение, будем выглядеть недотёпами, которыми, к сожалению, являемся. Я предлагаю сделать вид, будто мы получили именно то, что хотели. Будто бы мы каждый вечер посещаем индийские ресторанчики, где съедаем ложками любимый острый креветочный соус. С целью облегчения этой задачи, булочку я жертвую тебе, а креветки поделим поровну. Обе, две, – я с аппетитом продолжил трапезу.

Уходя из ресторанчика, мы поблагодарили работников кухни за отличную работу, оставили пять батов чаевых (около четырех рублей) и пообещали непременно зайти ещё. За нашей спиной разгорелись жаркие обсуждения, работники кухни делились впечатлениями. Улицы города тем временем практически опустели. Тучи, которые окутывают Юго-Восточную Азию влажным душным одеялом, раздвинулись, выпустив яркий месяц на небесные просторы черной тропической ночи. Месяц освещал нам дорогу, отражаясь в многочисленных витринах.

Тёплый ветерок легонько подгонял нас.

– Никогда бы не подумал, что такие чудесные вечера могут быть здесь в разгар сезона дождей.

– Я приду в номер, сразу залезу в распрекрасный душ, – мечтательно сказала жена.

– А я сначала выпью две бутылки бесплатной минеральной воды из холодильника… Нет! Три! А потом займусь ночными съёмками. Не зря же мы тащили штатив. На длинной выдержке… Широкоугольничком… ночной Бангкок, с высоты птичьего полёта, – не менее мечтательно ответил я.

– Красота! – закончили мы вместе.

Вернувшись в наш великолепный номер после ужина, мы принялись распаковывать чемоданы. Делали мы это весело, можно даже сказать с азартом, но постепенно настроение наше омрачалось.

– Послушай, милый! А ты не встречал случайно мой набор косметики в жёлтенькой косметичке? – нервно спросила меня супруга.

– Дорогая, я сам переполнен беспокойством, отсутствуют блокноты для записей наших путевых впечатлений и все письменные принадлежности!

– Ой! А кто положил в дорогу оконную замазку, уж не собираешься ли ты ремонтировать местные отели? – спросила меня моя спутница.

Мы принялись придирчиво осматривать вещи, собранные нами в путешествие. С глубоким прискорбием убедились, что работа по сборам проведена была не на самом высоком уровне. Видимо, в спешке и по рассеянности некоторые вещи из списка отсутствовали, зато в наличии имелись предметы, не предназначенные для использования нашей экспедицией. Мы принялись обсуждать нашу оплошность. И вспомнили случай, как пример нашей рассеянности и самоуверенности, который приключился с нами пару лет назад.

Первое строение на нашем дачном участке состояло из сруба будущей бани, веранды к ней и временно называлось «времянка». Запиралось оно на новенький замок, укомплектованный пятью ключами. Четыре ключа исчезли при самых загадочных обстоятельствах один за другим в течение недели. Судьба последнего ключа весьма беспокоила нас. Я предложил спрятать ключ рядом с времянкой, дабы избежать потери при транспортировке и хранении его в городской квартире. Между нами разгорелись жаркие споры. Моё предложение – вставить ключ между третьим и четвертым бревном сруба около окна и прикрыть его утеплителем. Супруга предлагала закопать его рядом с дорожкой и воткнуть ветку клена для обозначения хранилища. В результате долгих споров нами было принято «единственно верное решение». Перед отъездом ключ был спрятан. Мы несколько раз повторили друг другу, где находится заветное место.