…Сталь блестела в тусклом свете раскачивающейся потолочной лампы, он должен был выстрелить, и… не мог.  Его рука, в которую несколько минут назад охранник вставил пистолет, тряслась так сильно, что Требли захохотал и схватился за живот. А Уильям все никак не мог нажать на спуск. Крупные капли мутного, соленого пота застилали глаза андроида, бежали по вискам, пропитывали светлые брови и падали на каменный пол подвала. Уильям был уверен, что слышит звук каждой упавшей капли. В ушах звенело и смеялось. Пространство хохотало, и, наконец, сошлось на круглом дуле черного пистолета, зажатого в руке другого робота. Уильям не знал, как его зовут. Здесь они были только андроидами и fucking dead, – «гребаными мертвецами» или просто «ублюдками»: в зависимости от того, какое обращение больше нравилось людям в тот или иной момент времени.

Тот, другой андроид, смог нажать на курок. Звук холостого спуска застал Уильяма на половине вдоха. Вокруг все снова затряслось и захохотало.. Открыв глаза, он посмотрел на своего брата. Крупная капля пота просочилась через бровь, упала на ресницы, скатилась по щеке. Смех стал громче, – страх «мертвецов» перед последней минутой всегда вызывал у Требли и его друзей бурю эмоций. Теперь звучали даже аплодисменты.

Кто-то вышел из группы охранников, и, улыбаясь, подошел к Уильяму. Он помнил звонкий, резкий удар по мокрому от пота плечу, и слова, сказанные шепотом у самого уха: «Это мы тоже оставим тебе на память».

Уильям запрокинул голову к небу. Если бы мог, – взлетел ввысь, и врезался в эту необъятную, предгрозовую тьму, душную от набухшего дождя, и глухого, опасного, скрытого от глаз рокота земли. Обрывок памяти исчез, успокоился, встал на свое место, – в ряд таких же полустертых файлов. Теперь, после перепрошивки операционной системы, они снова стали мелькать в его памяти особенно часто и ярко, – так, словно он все еще был заперт в высоком стеклянном кубе с крохотным окном, в котором только одна грань камеры была настоящей, каменной стеной.

Дыхание Уильяма постепенно стало ровнее и тише. Он заглянул в громадное окно стеклянного дома Авы Полгар, и понял, почему дом ему не нравится. Он, конечно, слишком похож на его прошлую тюрьму. Вот только узником в этот раз был не он.

 ***

Ава Полгар спала на спине. Лицо обращено к высокому окну с отдёрнутыми в сторону темно-синими шторами. В ночной темноте они показались Уильяму чёрными, но сфокусировав на них взгляд ещё раз, он различил их настоящий цвет и плотную текстуру парчи, расшитой золотыми и серебряными нитями. И снова улыбнулся, потому что не ожидал, что в этом доме можно найти такую изысканную, вневременную, красоту. Да и кто, глядя на Аву, мог бы сказать, что ей нравятся такие утончённые вещи?

Даже сейчас на ней была обыкновенная пижама из хлопка: со светло-розовой футболки смотрел,  улыбаясь, инопланетянин, изображённый в соответствии со всеми стереотипами землян. И хотя улыбку на его зелёном лице можно было назвать «обаятельной», десант мелких летающих тарелок с разноцветными огнями, который высадился на короткие, темно-серые шорты, оставлял желать много лучшего, – на взгляд Уильяма, – графического воплощения. Об эстетической стороне рисунков он предпочёл не думать совсем, – в данном случае ее просто не было, и быть не могло.

Под пристальным взглядом Уильяма Ава повернулась на бок и откинула одеяло в сторону. Лунный свет ярче осветил ее стройную фигуру, и андроид подошёл к кровати, на которой спала девушка, еще ближе. Остановившись перед ней, он наклонился к Аве Полгар, и долго, очень подробно, неторопливо и медленно рассматривал ее лицо и тело. Глаза Уильяма блестели, неспешно переходя от одних черт и изгибов – к другим. Они часто останавливались, замирали на несколько секунд или даже минуту, и снова, медленно и плавно, кружили над Авой, не упуская ни одной детали ее внешности, и запоминая все: от волос, раскинутых за спиной густой черной волной, полностью закрывшей вторую, свободную, подушку, до ногтей на пальцах стройных ног, покрытых темно-серым лаком.

Уильям наклонился к Аве почти вплотную, и еще явственнее услышал ее тихое, мерное дыхание. Небольшая грудь девушки, – андроид отметил про себя, что она обладала красивой формой, – плавно приподнялась на вдохе, и опустилась на выдохе.Приоткрытые губы девушки, – когда горящий взгляд Уильяма дошёл до них, – надолго привлекли его внимание. Рассматривая их форму и цвет, он подумал, что им, пожалуй, не хватает объема, полноты. Но, может быть, целовать их было бы вполне приятно, или, по меньшей мере, интересно?.. Снова обведя взглядом каждый изгиб губ, и, кажется, рассмотрев их до последней линии, андроид перевёл восхищенный взгляд на волосы Авы, которые луна,  – вслед за смуглой кожей девушки, – посеребрила своим сиянием.

Рука Уильяма поднялась вверх, чуть дрогнула, зависла над Авой, и мягко опустилась в блестящее, червонное, сияние ее волос. Запустив руку в волосы, андроид гладил их, заворожённо и медленно проводя пальцами по всей длине, – они доходили Аве до поясницы, – и вплетая пальцы в мягкое море чёрных, блестящих в свете луны глубоким синим цветом, прядей. Прикосновение к девушке приносило ему настоящее, осязаемое удовольствие, прервать которое андроиду казалось немыслимой жестокостью. Загипнотизированный происходящим, Уильям затаил дыхание, и сам не заметил того, как накрутил длинные волосы на руку, притягивая их к себе.

Ава зашевелилась во сне, что-то сонно пробормотала, и глаза Уильяма при взгляде на нее разогрелись настоящим огнём. Казалось, он уже не мог оторвать руку от неё, от ее волос. Сжимая их то почти невесомо, то чуть сильнее, он упивался ощущением того, что, подобные волнам всех морей и океанов, они блестят и плещутся в его руке, протекают сквозь нее, его пальцы, кожу…

Интерес, с каким он смотрел на Аву в первые минуты своего очередного визита, сменился тем, что люди здесь, в своём мире, трактуют как страсть и вожделение. Андроид на миг отошел от девушки, и обошёл кровать с другой стороны, желая лечь рядом с Авой Полгар, но она снова пошевелилась во сне, и он, чтобы не быть раскрытым, вынужден был унять своё желание остаться.

Уильям опять принялся рассматривать Аву: ее миниатюрную, – андроиду она и вовсе казалась крохотной, но, скорее всего, просто потому, что его собственный рост был сто девяносто пять сантиметров, –  фигуру,  кожу, волосы.  Каждое прикосновение к Аве завораживало его, продолжало вводить в транс.

И чем дольше продолжались эти ночные визиты андроида в спальню девушки, там труднее становилось ему сдерживать свои эмоции. Уильям шумно, тяжело вытолкнул воздух из легких, и пошёл к двери, когда заметил за спиной Авы что-то белое. Взяв в руки бумажные листы, он быстрым, оценивающим взглядом пробежал по набранному на них тексту, и усмехнулся: это был договор купли-продажи андроида серии RD-8 (rebuilt David-8, от названия первой, уже устаревшей, серии интеллектуальных роботов, пригодных для службы человеческому обществу и нахождению в нем).

Впервые данная серия ИИ была запущена в производство Wayland Corp., и  хотя самой компании Питера Вейланда уже не существовало, несколько роботов с тем  же программным обеспечением, что и Дэвид-8, все еще находились в активной стадии.

Данный андроид, RD-8, по условиям договора, считался устаревшей моделью ИИ, не подлежащей использованию в каком-либо виде или качестве, но, благодаря его очень высоким интеллектуальным способностям, он ещё мог быть пригоден для пилотирования космических кораблей, «что и произошло с данной моделью андроида, который по завершении полёта должен быть подвергнут распылению». Однако не был, чему способствовало «обращение частного лица, по итогам которого робот устаревшей модели RD-8 был продан мисс Аве Полгар».

После оплаты соответствующей денежной суммы (190 000), по условиям настоящего договора, андроид поступал в ее полное и безраздельное пользование. Назначение и задачи, выполняемые роботом, отводились на «полное и персональное усмотрение владельца ИИ». Дальше подробно оговаривался факт неприкосновенного и единоличного владения мисс Полгар роботом серии RD-8. Никто, кроме владельца, не имел никакой разновидности прав в отношении ИИ.