Капитан и раньше слышал об Илве Буйной, но никогда не воспринимал ее всерьез. На деле же она действительно оказалась серьезной противницей.

Девушка перехватила оружие в руках покрепче и поиграла бровями.

— Порезвимся? Я готова!

На сей раз капитан был уже не так беспечен. Нападал не сразу, внимательно следя за каждым движением противницы. Когда же Илва резко сократила между ними расстояние и попыталась ударить его в грудную клетку, капитан был готов и легко отразил удар.

Но он даже не предполагал, что девушка в каком-то головокружительном кувырке бросится ему под ноги и просто собьёт с ног.

Мужчина не удержал равновесие и рухнул на землю под смешки окружающих, а Илва нагло поставила ему ногу на грудную клетку и, слегка наклонившись, прошептала:

— Спасибо за тренировку, капитан! Благодаря вам я снова в отличной форме!

Мужчина оттолкнул ее ногу и, подскочив, стремительно ушел прочь, всем своим видом демонстрируя оскорбленную честь.

Арраэх, наблюдавший за всем этим со стороны, не удержался и выступил Илве навстречу. Его сердце было наполнено странным и необъяснимым восторгом существа, впервые оценившем по достоинству чью-то силу.

Илва заметила его и улыбнулась, а после выверенным движением вернула меч в ножны.

Махнув на прощание служанкам, она поравнялась с правителем и заглянула под тень капюшона, накинутого на его лицо.

— Ты наблюдал за мной? — шепнула она кокетливо, желая услышать его похвалу, на что Арраэх коротко кивнул.

— Ну и что… я готова к мести? — в этом ее вопросе против воли проскользнула горечь, и Арраэх тут же заметил это.

Его сердце вскипело. Снова вскипело, да так стремительно, что удивило его самого.

Он протянул руку и несмело погладил ее по растрепавшимся черным волосам, словно успокаивая, и Илва ощутила, как у неё начинает кружиться голова. Улыбка сползла с ее лица, уступив место волнению, ведь этот совершенно невинный жест Арраэха поднял в ее душе настоящую бурю эмоций. Таких эмоций, о существовании которых она даже не подозревала. Именно так утешал ее великий небожитель в ее снах. Именно о таком отношении она мечтала, думая о Лучезарном. Но божество оказалось лжецом, а этот юноша… был абсолютно искренен.

Илве захотелось прильнуть к нему и просто прижаться всем телом, отдавая не это самое тело, а свою душу, но она сдержала этот безумный порыв. Не здесь и не сейчас…

С трудом опустила глаза. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

— Пойдем, — проговорила она приглушённо. — Обсудим наши дальнейшие планы…

Арраэх опустил руку, чувствуя, как эмоции девушки прорывают все его щиты и заполняют ушу. Она была смущена и взволнована, и эти чувства неожиданно стали ему приятны.

— Да, нужно обсудить, — ответил он с легкой улыбкой, с каким-то упоением предвкушая последующий неспешный разговор с нею наедине.

Кажется, он даже забыл о том, что у него на этой планете совершенно другие цели…

Когда они скрылись за поворотом, из тени соседнего здания выступил мужчина, челюсти и кулаки которого были крепко сжаты. В черных глазах горел недобрый огонь, а дыхание было прерывистым и нервным.

— Проклятый иноземец… — почти выплюнул он, а потом мучительно закрыл глаза.

Это был Сэйни или, как его величали нынче в обществе, господин Самантай Вир, единственный оставшийся в живых сын сайна Охирия Вира.

И он был ужасно зол.

Его снедала жгучая и дикая ревность, бороться с которой у него не было сил…

Пробраться в Храм Лучезарного и выкрасть личные вещи божества, которые он периодически оставлял в нём на протяжении сотен лет — это и был тот самый план, о котором поговорили за запертой дверью.

Илва придумала его сама и испытывала при этом огромное возбуждение.

Это был её личный вызов — сделать то, что она совсем ещё недавно посчитала бы кощунством. Но теперь она ЖАЖДАЛА совершить это дерзкое ограбление, чтобы самой себе доказать, что Лучезарный для нее больше никто. Он разбил ее сердце, поэтому она разобьёт его славу…

Арраэху этот план тоже весьма понравился. Личные вещи зоннёна? Уж не передатчики ли и ментальные накопители-подавители тот разбрасывает по дикой планете? Один же такой нашелся у Илвы…

Но о зоннёнском приборе, найденном в вещах девушки, правитель так и не спросил. Постеснялся признаться, что нагло его присвоил…

Из поместья сайна Ореога они выбрались ночью. Илва раздобыла где-то два темных костюма с масками на пол-лица, и теперь крепкие гибкие фигуры сливались с темнотой получше диких зверей на ночной охоте.

Илва двигалась бесшумно, словно кошка, и Арраэху всё интереснее становилось за ней наблюдать. Он удивлялся сам себе всё больше, но внутреннее напряжение рядом с дикаркой совершенно исчезло. Да и она полностью изменила своё отношение к нему. Больше не мнила себя его хозяйкой и не приказывала ему, а советовалась, как с равным, и это удивительным образом правителя подкупало, хотя они были друг другу ну никак не ровня.

Где-то изнутри иногда проклевывалось опасение, напоминая голосом почившей приемной матери, что потеря контроля над чувствами может привести к фатальным последствиям, но… Арраэх отмахивался от этого, не желая расставаться с чем-то таким новым и будоражащим в своей жизни.

Возможно, он впервые вкусил некоторую свободу. Свободу чувствовать что-либо без ограничений, не оглядываясь на то, плохо это или нет.

И поспособствовала глубоким переменам в его душе вот эта женщина. Дикая, необузданная, грубая и неотесанная, но… такая яркая, уникальная, состоящая из силы и слабости одновременно — потрясающая женщина!

Сердце правителя заколотилось сильнее, купаясь в волнах совершенно безумной радости, но их путь по темным улицам города окончился, и они остановились как раз напротив высокого здания с остроконечными башнями, гордо именуемого Храмом.

Илва опустила маску, прикрывающую нижнюю часть лица и повернулась к Арраэху.

— Нужно заходить через чёрный ход, — прошептала она со знанием дела. — Как раз в полночь монахи сменяют сторожей, и у нас есть пара минут для проникновения…

Арраэх кивнул.

Конечно, он легко бы мог телепортировать их обоих прямо вовнутрь Храма, но… раскрывать себя настоящего он не собирался, да и сама по себе эта авантюра, ставшая настоящим приключением, здорово его будоражила.

Когда же они, словно тени, проскользнули мимо зазевавшегося монаха и попали в полутемные коридоры Храма, правитель окончательно осознал, что ничего более захватывающего в своей очень длинной жизни еще не испытывал…

Потому что всегда и везде он делал только одно: неукоснительно следовал общепринятым правилам…

Правилам, в которых было так мало жизни…

Арраэх и Илва блуждали узкими коридорами довольно долго, удивляясь ветвистости и изощренности этих проходов, которые, как оказалось, простирались глубоко под землю.

Девушка была очень напряжена, потому что ощущала некоторую свою беспомощность. Она думала, что найти заветное место хранения сокровищ будет несложно, но хитросплетение ходов повергло ее в глубокое уныние.

Карты у них не было, а время неумолимо улетало. Большой удачей было то, что они до сих пор не встретили ни одного обитателя Храма, но подобная удача не могла продолжаться вечно.

Арраэх же, напротив, чувствовал себя превосходно. Его сила бурлила в теле, и ему не терпелось поскорее воспользоваться ею.

Когда же они поняли, что окончательно заблудились, правитель решил прибегнуть к хитрости.

— Предлагаю обратиться к источнику внутри нас, чтобы он указал нам путь… — проговорил он с загадочным видом, заставив Илву недоверчиво на него посмотреть.

— В смысле... источник? — недоуменно переспросила она, пытаясь понять, уж не шуточками ли парень тут разбрасывается? Но тот выглядел предельно серьезным, и лишь едва заметные смешинки поблескивали в глубине синих бездонных глаз.