– И что видит вёльва в зыбком мареве грядущего?

Снежана с трудом преодолела гипнотическое притяжение воды, перевела всё ещё мутный взгляд на деда, несколько раз моргнула. «Прямо как сова, которую вытащили на свет», – с умилением подумал Волимир.

– Я не вёльва, – с лёгкой обидой протянула девочка. – Они были старыми и мрачными.

Дед поднял руку и бережно убрал с юного, но уже очень серьёзного лица своей внучки льняную, или как сейчас модно говорить, платиновую прядку. Её глаза наконец-то окончательно прояснились и сфокусировались на дедушке.

– Ну, это лишь современные домыслы, – улыбнулся он. – Вёльвы были ведуньями.

– А разве не прорицательницами? – удивилась Снежана.

– Верно, – согласился Волимир.

– Тогда причём тут ведьмы? – продолжала недоумевать девочка. Вёльвы вроде только предсказывали, а не варили зелья.

– Я не сказал, что вёльвы были ведьмами, – мягко поправил её дед. – Я сказал, что они были ведуньями. Это разные вещи.

Снежана снова моргнула и склонила головку набок. Ей стало интересно.

– И в чём разница? – спросила она.

– Ведьма – ведает тайное, хранит секреты и знания, – чуть нараспев принялся пояснять дедушка своим сильным и красивым голосом. – Она хранительница всего заповедного: от лесов и природы, до знахарских искусств. А ведунья – водит и проводит. Она ходит между мирами, видит сокрытое, знает тайные тропы. Ведунья становится проводником особых сил. Может увести кого-то в неведомые дали или, наоборот, вывести назад даже с того света. Она способна видеть вне времени, прозревать прошлое и будущее, читать людские души, подмечать суть вещей, раскрывать их природу.

Снежана в очередной раз моргнула. Бархатистый и мягкий голос деда заворожил её, погружая в мир грёз, в котором разворачивались живые картины того, о чём он говорил. Девочка всерьёз задумалась над сказанным. Волимир не мешал внучке осмысливать новую информацию. Он никуда не спешил, терпеливо дожидаясь ответной реакции. Наконец Снежана благосклонно кивнула:

– Хорошо, ведуньи мне нравятся. Но причём тут я и вёльвы?

Дед тоже склонил голову набок, зеркально отражая позу внучки, улыбнулся и ответил:

– У них часто были светлые волосы, а глаза отливали льдистой голубизной. Но встречались и такие, чей взгляд наполняло сияние сирени или фиалок, как у тебя. Это самый редкий цвет глаз, таинственный и загадочный, как ведовство самих вёльв.

Девочка продолжала смотреть на дедушку. Про глаза – это, конечно, интересно. Но она и сама знала, что обладает крайне редким оттенком, который иногда встречается у людей с признаками альбиносов. Будь в её радужках хоть чуть-чуть меньше голубого пигмента, и ходить ей с жутковатыми розовыми или, кошмар, красными глазами. А так даже ничего – симпатично. По-крайней мере, ей самой нравилось.

– А ещё, их восприятие окружающего мира никогда не бывало обычным, – загадочно понизил голос Волимир. – Вёльвы видели всё вокруг более целым, подвижным, ярким, с множеством неочевидных связей.

Снежана наклонила голову на другой бок и уточнила:

– Это как едкая музыка с белёсыми вспышками или звонкий голубой ветер?

– Именно так, – подтвердил дед.

– Интересно…, – задумчиво прошептала девочка.

Её глаза опять затуманились, чёрные точки зрачков расширились, а фиалковые радужки потемнели, напомнив Волимиру аметисты. Дед ожидал именно такую реакцию. Это было хорошо знакомо старому ведуну. Выждав немного, чтобы внимание внучки погрузилось в воображаемые дали, он продолжил всё тем же завораживающим тоном:

– Древние легенды утверждают, что так видят мир Бог. А когда смертный человек получает такую способность, то он открывает внутри себя его частичку, и сам в какой-то мере становится Богом. Ну, или его проводником и служителем на Земле. Это уже кому как больше нравится.

– Я не хочу никому служить, – поморщилась Снежана, нехотя возвращаясь в реальность. – И пророчить не хочу. И водить кого-то куда-то – тоже. У всех ноги есть. Пусть сами ходят.

– Хорошо, – не стал спорить дедушка. – Пусть ходят сами. Это ты верно подметила про ноги. Хотя, одних ног не всегда хватает. Встречаются и такие дороги, на которых даже самые крепкие атлеты могут оказаться безногими калеками. Ну да бог с ними. Лучше расскажи, что же тогда ты хочешь? Что тебя интересует и захватывает сильнее всего?

– Я хочу изучать, – решительно ответила она. – Мне интересно наблюдать, делать открытия, разгадывать загадки.

Волимир вновь улыбнулся:

– Отлично! И это тоже служение. Познавать природу, открывать её законы, изобретать что-то новое, создавать технологии, которые будут менять мир – это и ещё множество другого. Служение имеет разные формы. Просто выбирай ту, что тебе больше всего нравится. А дальше следует запустить движение и начать изменение.

– А обязательно что-то менять? – насупилась девочка.

– А тебя всё устраивает? – вопросом на вопрос ответил дед.

– Нет, – помотала головой Снежана. – Но мне не очень хочется делать что-то для других.

– Тогда делай для себя.

Дедушка хитро подмигнул внучке и наклонил голову в другую сторону, от чего его белые волосы свесились через плечо пушистым лисьим хвостом.

– Даже если ты будешь открывать тайны этого мира для себя, у тебя наверняка появится что-то интересное, что можно передать другим в обмен на те же деньги. Или возьмём науку. Чтобы вести исследования, нужна лаборатория со сложным оборудованием и разными специалистами. Быть универсалом тяжело и порой скучно. Значит, ты входишь в коллектив учёных, которые делают какие-то открытия, разрабатывают новые теории, модели или технологии. И уже это движет мир, меняя в нём жизнь. Знаешь одну шутку про науку?

Девочка медленно покачала головой:

– Что такое наука? – мягко и вкрадчиво спросил Волимир, и тут же сам ответил: – Наука – это способ за государственный или корпоративный счёт удовлетворить своё любопытство.

Снежана осторожно улыбнулась. Шутка показалась ей забавной, но она не до конца понимала, к чему ведёт дедушка.

– А зачем вообще менять мир? – спросила она. – Нельзя как-то без этого?

– Без изменений тебе быстро станет скучно, – пожал плечами дед. – Жизнь – это движение. Движение – это изменение. Поэтому изменение – это смысл жизни. Единственный смысл. Всё остальное – наносное или второстепенное.

Он вгляделся в воду, подумал и добавил:

– Знаешь, полтора века назад жили два учёных. Они оба занимались физикой и математикой. Одного звали Уильям Томсон, а второго – Рудольф Клаузиус. Независимо друг от друга, в одно и то же время они сформулировали то, что в итоге назвали вторым законом термодинамики. Суть его очень проста: тепло всегда стремиться перейти от более горячего тела к более холодному, а наоборот произойти само по себе не может. Для этого нужно какое-то внешнее воздействие. Вот так и получается, что любое разогретое тело без посторонней помощи остывает, а вот опять нагреться может, только если что-то вновь начнёт на него влиять. Теперь давай посмотрим, что такое температура? Это движение молекул. Чем быстрее движутся молекулы, тем горячее вещество. То есть, если ничего не делать, то рано или поздно движение всех молекул остановится, и вселенная застынет в холодной неподвижности. Это называют эффектом тепловой смерти. Но если во вселенную постоянно добавлять какое-то новое движение, то жизнь будет продолжаться потенциально вечно.

– Я чего-то не видела, чтобы суп в комнате смерзался в ледышку и умирал, – скептически заметила Снежана.

– Это потому что на него постоянно воздействует окружающий воздух, – дед загадочно пошевелил пальцами. – А ещё в нём бегает и занимается своими делами целая куча бактерий, для которых суп – дом родной. Прокипяти его, помести в абсолютно изолированные от всего условия, и он застынет. В ледышку, конечно, не превратиться. Но однажды просто распадётся на составляющие.

Девочка сморщила тонкий носик, представляя себе, сначала кучу деловитых бактерий в рабочих спецовках, а затем распадающийся бесцветным порошком суп.