Когда выходим на нужной остановке, предлагаю заглянуть в магазин.

— Да зачем? — спрашивает нервно.

— Не удобно с пустыми руками идти к соседке.

— Глупость какая, — фыркает.

Но идет за мной до магазина, больше не проронив ни слова.

Уже привычно подходим к дому, где живет дед. Остановившись на нужной площадке не звоним в дверной звонок его квартиры. Лев уверенно нажимает на соседний звонок. За дверью раздается птичья трель. Слышатся шаги и щелкает замок. Дверь приоткрывается.

— А вам чего? — на нас смотрит пожилая женщина, лет семидесяти, в появившуюся щель. — Я никого не вызывала.

— Здравствуйте, — заговариваю первой. — Вы же знакомы с вашим соседом Федором Ивановичем?

— Мне уже доложили, что он в больнице. Вам то чего? Вы кто такие? — голос бабульки становится нервным.

— Мы волонтеры, — влезает в разговор Лев. — Вы бы нам могли рассказать про деда Федора? А мы вот, — показывает коробочку с конфетами, — к чаю принесли, — и натягивает самую обворожительную улыбку из своего запаса.

— Волонтеры? — бабулька расцветает в ответной улыбке. — Проходите, что же вы молчали и сразу не сказали, — открывает дверь шире, пропуская нас вперед.

Пока мы разуваемся и раздеваемся, женщина шумит на кухне.

— Проходите сюда, — зовет нас.

Мы переглядываемся и идем на голос.

— Садитесь, сейчас я чайку разолью по чашкам, — суетится женщина.

— Я помогу, — вызываюсь.

— Помоги, — не отказывается она.

Я разливаю чай, ставлю на стол чашки.

— Меня зовут Тамара Ильинична, — представляется бабулька. — А вас?

— Меня Лев, ее Тихонова, — выдает на автомате парень.

Мне становится смешно.

— Эх ты, — усмехается Тамара Ильинична.

— Алиса меня зовут, — уточняю.

— Так вы по какому поводу пришли? Что с Федором Ивановичем? — спрашивает она. — Мне сказали, что ему сделали операцию, вроде прогноз хороший дают.

— Мы по поводу его родственников. Не знаете, где их искать? — спрашиваю я, помешивая сахар в кружке чайной ложкой.

— Родственники? У Федора? — качает головой. — Там все сложно. И не знаю, возможно ли их отыскать. У него дочка давно уехала. Если увижу, не узнаю, наверное, — поджимает губы. Берет конфетку из коробочки, которую открыл Лев. Надкусывает.

Мы с парнем оба следим за каждым ее действием. И ждем.

— А почему они не общаются? — спрашивает Лев.

— Да я уж и не помню. Старая же, — доедает свою конфету, прихлебывая чаем.

У меня складывается ощущение, что она ничего нам мне расскажет.

— Да какая вы старая? — заговаривает Лев, удивив меня. — У вас шикарный возраст, а выглядите вы ну, на пятьдесят пять максимум. Уверен, вы многое помните, — и снова его белозубая улыбка.

Мне становится смешно, но я из последних сил сдерживаю улыбку.

— Спасибо, — заулыбалась бабуля. Лев явно нашел к ней подход. — Ох, было время, — мечтательно закатила глаза. — Я тут давно живу, замуж вышла, квартиру с мужем эту получили. Коленьки уж давно нет, — на миг задумалась, будто вспоминает прошлое. — Филипповы живут тут давно. Мы примерно в одно время заселились, — берет новую конфету. Да бабуля сладкоежка, вон как уминает сладости. — Федор с женой хорошая пара была. Потом у них родилась дочь Света. А вот после нее через пару лет родился сын.

При упоминании сына мы с Львом переглядываемся. О сыне ни слова не говорил Федор Иванович. Да и про дочь ни слова. Но давнишнюю фотографию ее с ребенком на руках мы видели.

— А где сын? — спрашивает Лев.

— А он погиб, давно было дело, — машет рукой. — Даже не вспомню. Вот кажется спустя какое-то время и Светка уехала, просто в какой-то момент перестала появляться. Не знаю почему, не спрашивайте. Так и остались они вдвоем жить.

— Нам бы эту Свету найти, — говорит Ермолаев, кивнув мне, поймав мой взгляд.

— Да куда же она умотала? — пожимает плечами. — Только Федя и знает. Если не забыл.

— Мы фотографию видели у него в шкафу. Она не приезжала уже с ребенком сюда? — спрашиваю я.

— Да нет, — качает головой. — Я бы знала.

— Может она ему письма писала? — предполагаю. — Тогда были бы конверты с обратным адресом.

— А у вас Тамара Ильинична, случаем нет ключей от квартиры деда Федора? — задает вопрос Лев, обращая на себя внимание бабульки.

— Есть, — с готовностью отвечает та. — Мы на соседнем деле обменялись. Мало ли, не молодые уже.

— А вы могли бы…

— Там цветы остались. Мы с Лёвой приносили в горшочках. Полить бы. Я на днях не успела, — перебиваю парня. — А еще нужно кое-что из вещей собрать ему в больницу. Не дадите нам воспользоваться, чтобы не бежать в больницу снова. Были утром, а упустили этот момент из виду, — тараторю. — Только сейчас на ум пришло.

— Да конечно, — поднимается со стула и направляется в коридор, к комоду. — Дам. Вы только похлопочите там, — говорит она, копаясь в ящике. — Мне бы тоже ребятишек. Федор доволен вами. Да и веселее. У меня хоть и есть внуки, да только не до меня им, — наконец находит ключ и возвращается в кухню. Кладет его на стол перед нами. — Вот, только верните.

— Обязательно переговорим с нашим куратором, — поднимается со стула Лев и берет в руки ключи. — Вы не представляете, как нам помогли, — улыбается этот хитрец. Ну не может устоять бабуля перед ним.

— Главное, что во благо, — заявляет серьезно.

— Мы пойдем, — поднимаюсь я. — Спасибо за чай, — быстро собираю чашки со стола и ополаскиваю их в раковине. Выставляю на полотенце, чтобы стекла вода.

— Ой, спасибо деточка. Мне тоже помогать приходит, — провожает нас до дверей.

— Мы постараемся, — кивает ей Лев и мы выходим из квартиры.

Парень отпирает ключем соседнюю дверь и мы под пристальным взглядом бабы Томы скрываемся в квартире деда.

Лев закрывает за нами дверь. В тишине слышу щелчок замка. А потом только стук своего сердца в ушах. В коридорчике темно. И мы стоим близко друг к другу. Воздух наполняется запахом туалетной воды парня. Молчим и будто прислушиваемся к тишине. В зале громко тикают часы. За дверью слышно, как закрывается соседская дверь. Выдыхаю.

— Любопытная бабулька, — почему-то шепотом говорит Лев.

Я поднимаю взгляд на парня. Он высокий. На пол головы так точно выше меня. Темно, только виден блеск его глаз.

Пялимся друг на друга.

— Что мы будем искать? — спрашиваю чуть громче.

Лев моргает пару раз, а за тем ведет ладонью по стене и щелкает выключателем. Взгляд слепит яркий свет.

— Все, — загадочно отвечает и стягивает ботинки с ног. Сдвигает их ногой к стене и проходит внутрь квартиры.

Я следую его примеру и иду следом за ним.

— Всё, — качаю головой. — Это довольно-таки растяжимое понятие.

— Вот, — он сразу же подходит к тому шкафу, который мы разбирали.

Открывает створку и достает ту самую фотографию с девушкой и ребенком на ее руках.

— Фотографии сколько лет по-твоему? — спрашиваю его.

— Много. Лет пятнадцать, наверное, — пожимает плечами.

— Тогда чтобы ее прислать нужен конверт. Может было письмо? — предполагаю я.

— Скорее всего. Если баба Тома говорит, что ни разу ее здесь не видела, тем более с ребенком, то вполне вероятно, что было письмо. Ну или кто передал. Но ничего нельзя исключать. Нужно искать документы, — говорит уверенно.

И мы принимаемся разгребать снова эти шкафы. Снова и снова перекладываем книги и ставим их обратно. Перебираем секретер, который мы с Федором Ивановичем разбирали. Но никаких намеков на письма или более важные документы.

Через час поисков мы выдохлись больше чем за все время уборки здесь. Лев усаживается на ковер, опираясь спиной о шкаф и ударяется затылком о дверцу. Я сажусь на диван.

— Ну не может быть, чтобы не было ни единой зацепочки, — бубнит парень. — Ерунда какая-то. Дед ни разу не упомянул про сына. Был ли он на самом деле? Но еще больше мне хочется узнать, не наврала ли нам бабка?

— Я тоже об этом подумала, — тру нос.

— Может Маша что-нибудь знает?