— У нас остается только Тихонова одна, — все-таки кто-то умный это подмечает.

Я выдыхаю с сожалением. Незамеченной остаться не удалось. Я бы все равно подошла к классной и предложила бы варианты, удобные мне.

— Алиса? — меня пытается разглядеть Ирина Васильевна, классный руководитель.

— Я здесь, — поднимаю руку, чтобы она меня заметила за последней партой. Но замечает не только она, но и новоиспеченные одноклассники тоже оборачиваются.

— Алиса, надо тебя к кому-нибудь примкнуть, — задумывается она и обводит взглядом класс.

Думаю, желающих не найдется. Вон как все молчат.

— Я одна прекрасно справлюсь, — пытаюсь ее отвлечь. — У меня опыт есть, правда. Я одна смогу, — повторяюсь, волнение накрывает с головой.

— Даже думать долго не буду. К паре третьей пойдешь… — задумывается женщина.

Ермолаев поднимает руку. А у меня от удивления глаза готовы на лоб вылезти. Это такой прикол?

Шилова замечает движение своего соседа по парте и толкает его локтем в ребро. Шипит и что-то шепчет, привлекая к их паре внимание преподавателя.

— Отлично. Ермолаев, Шилова и Тихонова работают вместе. Все, возражения не принимаются, — сказала, как отрезала. И записала себе в тетрадку.

Мои плечи опустились, словно на них повис невидимый груз. Начало года с таким напрягом в виде ссоры с королевишной мне только и не хватало. Это же теперь мозг выносить будут?

Ребята зашептались. Кто-то оглядывается в мою сторону. Щеки тут же начинают пылать. Не люблю всеобщее внимание. Ненавижу просто!

Я же чувствую жжение. Поворачиваю голову чуть правее и ловлю на себе испепеляющий взгляд Кати Шиловой. Блондинка пристально на меня смотрит. Я же предпочитаю не нарываться. Больше чем уверена, теперь меня в покое не оставят. И это мне не нравится. Всего неделя! Какая-то неделя и я уже подумала, что приживусь здесь, но нет!

— Ирина Васильевна, — поднимает руку Шилова.

— Что, Катя?

— А можно Тихонову к кому-нибудь другому отправить, м? Мы с Ермолаевым прекрасно сами справимся, — пытается разрулить ситуацию.

Мне даже интересно, с чего вдруг?

Ни для кого не секрет, что они с Ермолаевым пара. Подходят, кстати, к друг другу. Этакая золотая парочка. Король и Королева. Красивые, да, тут не поспоришь, но явно непростые ребята. Мне недели хватило чтобы подметить, как они общаются друг с другом. Катя виснет на шее Льва. А он все чаще тусит с Кондратьевым и Фоминым. Троица клоунов. Всегда ржут, что-то громко обсуждают. Ничего особенного.

Сама не заметила, как разглядываю Льва. Широкоплечий, с копной непослушных волос. Они вечно торчат в разные стороны. А еще он не любит заправлять рубашку в брюки. Часто получает замечания по внешнему виду за неопрятность. Но видимо за какие-то заслуги, эти замечания будто просто данность. Они словно должны звучать, но никаких жалоб не подразумевают. То есть ему все равно на эти замечания, знает же прекрасно что ничего не последует.

Парень будто почувствовал, что на него смотрят, обернулся, поймав мой взгляд. Уголок губ дернулся в подобии ухмылки. Я быстро отвернулась и нервно поправила выбившуюся прядь волос.

— Нет, Катя, это не обсуждается. Заодно поможете Алисе влиться в дружный коллектив класса. Я в вас уверена, — мягко улыбается классная и продолжает рассказывать что-то.

Я же не слышу ни слова. В ушах шум, внутри паника. Уж с кем — с кем, а с этой парочкой спокойствия мне не видать.

— И все же, — отец в сотый раз, наверное, заводит этот идиотский разговор.

— Па, — принимаю сумку в руки, — я тебя услышала. Но обещать не-мо-гу! — поднимаю взгляд и цепляюсь с его. — Это не просто, ты должен меня понимать, — давлю на сочувствие. Ведь кто как не он должен быть способен на эти чувства?

— Она твоя мать, — говорит мягко.

— Угу, которой до меня не было дела, — киваю, поправляю рюкзак, сумку перехватываю в другую руку. — Черт, — ругаюсь, — еще этот чемодан. Ты точно раньше не вернешься? Может и не тащить с собой все шмотки? Недельку перекантуюсь и снова обратно? — смотрю на него с надеждой.

— Я очень надеюсь, что получится вырваться раньше. Но тебя со школы снова дергать я не буду, при любом раскладе, — давит интонациями. Спорить бесполезно. — Все, малышка, регистрация твоя, — показывает на табло.

— Пока, — закусываю щеку изнутри, чтобы не раскваситься. Слез я не люблю. Привыкла все держать в себе.

— На связи, ок? — обнимает меня, прижав к себе. Вдыхаю родной запах родителя.

— Ок.

— Мать не доводи, — выгибает бровь. — Обещай мне, — держит за плечи. Ждет ответа.

— Да, обещаю! — выходит резко. А потом ловлю его обеспокоенный взгляд и выдыхаю обреченно, — хорошо, обещаю, пап.

— Ну вот и умница, — смягчается и на его лице показывается улыбка. — Я буду звонить. И ты не забывай меня. На ближайших каникулах постараюсь прилететь.

— Обещай, что заберешь меня на новый год, — прошу.

— Ничего не скажу, сам подвешен еще. Все, давай, а то долгие проводы… — отступает на шаг.

Вижу как глаза его увлажнились.

— Пока, — киваю, махнув рукой. Хватаю за ручку чемодан и тороплюсь к стойке регистрации.

Через сорок минут я уже сижу в самолете. Мысли сумбурно не хотят выстраиваться в логическую цепочку. Мне придется жить с матерью и ее семьей. А еще предстоит снова пойти в новую школу. А это новый класс, новые ученики…

— Девушка, — над ухом раздается женский голос. Вздрагиваю.

— Можно поменяться с вами местами? — на меня смотрит девушка на взгляд чуть старше меня. — Не переношу полеты, — виновато улыбается и пожимает плечами. — А вот у окна чувствую себя спокойнее.

— Без проблем, — натягиваю улыбку и пересаживаюсь, пропуская ее к иллюминатору.

— Спасибо, — благодарит.

Загорается табло “пристегнуть ремни”. Смыкаю два ремня, защелкнув. Достаю наушники и воткнув их в уши, откидываюсь на спинку удобного сиденья. Закрываю глаза.

Я почти ничего не слышу, лишь ощущаю движение самолета. Погружаюсь в мысли. Пытаюсь представить встречу с мамой. Ее я не видела с прошлого лета. Этим же, узнав, что отец уедет в командировку за границу и мне придется жить с ней, никуда не поехала.

Новосибирск-Москва. Четыре часа в воздухе пролетают быстро. Потому что я не могу представить о чем разговаривать с родительницей. У нее своя семья. Муж и ребенок. И себя ощущаю чужой. Но придется приспосабливаться.

В аэропорту меня встречает мама с Сергеем, ее мужем. Он сухо здоровается, перехватив мой чемодан и забрав сумку.

Мама же обнимает и целует в щеку. Разве что не плачет. Высокая, статная, как всегда шикарно одета. Под стать своему мужу. Она стала такой с ним. С папой же… я ее уже и не помню, какой она была, когда мы были одной семьей. Кажется, на тот момент вполне счастливой семьей.

— Выросла то как, — улыбается. — И похудела, — разглядывает меня.

— Я совершенно такая же как и в прошлом году, — говорю, поправляя на плече лямку рюкзака.

— Подросла, — не сдается.

— Ты просто давно меня не видела.

— Да, по видеосвязи сильно не рассмотришь, — соглашается. — Давай рюкзак, помогу.

— Мне не сложно, — отшатываюсь от нее.

Мама кивает и мы втроем направляемся к выходу из терминала.

У Сергея крутая тачка. Не сравнить с отцовским универсалом. Здесь же кроссовер известной марки. Европеец.

Мужчина убирает мои сумки в багажник. Я забираюсь на заднее сиденье, снова втыкаю наушники, включаю погромче музыку.

За окном мелькает дорога, машины, дома…

— Алиса! — сквозь музыку пробивается женский голос.

— Что? — выдергиваю наушник.

— С тобой разговариваем, как со стеной, — нервничает мама.

— Я же в наушниках, — отвечаю ее же тоном.

— Девочки, не ругайтесь, — влезает Сергей. — Мы просто хотели с тобой поговорить, узнать как ты, как дела, а только после тирады слов поняли, что ты не услышала абсолютно ничего, — его губы изгибаются в улыбке. Чуть оглядывается на меня и снова возвращает свой взгляд на дорогу.