«Нет!» — шептал Иоганн, пока царь Петр мрачно его разглядывал. Слезы обожгли опаленные щеки. В тот же момент его рука стала прозрачной, как у привидения, он смог ее поднять и вытащить из железных оков на запястье. И поднял другую руку, все еще закованную, чтобы вытереть слезы со щек. На коже ощущалась приятная прохлада. Даже вонь исчезла, вместо нее пахло деревом и олифой, и еще немного железом и маслом. После бесконечных мгновений он, наконец, вернулся в реальность. Его разбудил не кошмар, а шорох. Кто-то открыл дверь мастерской и на цыпочках подошел к нему. В первый момент он почувствовал бесконечное облегчение и ужасную радость.

Все еще в полусне он потянулся к нему.

— Евгений? — прошептал он.

— Значит, так его зовут? — спросил из темноты знакомый голос.

Иоганн смутился.

— Кто это? — спросил он.

Голос тихонько рассмеялся.

— Твой друг, рыбак, — шаги Марфы остановились.

Иоганн глубоко вздохнул. Напряжение спало, а сон прошел.

— Ты пришла, потому что я с Михаэлем поругался?

Последовала пауза. Наконец, он произнесла:

— Нет. У меня для тебя кое-что есть.

Он услышал, как она что-то искала. Загорелась лучина, затем она зажгла фитиль свечи и поставила ее на пол. Иоганн непроизвольно подумал о дяде Михаэле, который тот час же затоптал бы свечу и прочел бы Марфе нравоучение о пожаре в мастерских. Помощники храпели. Марфа огляделась, а затем без обиняков уселась на пол напротив постели Иоганна. Только теперь он заметил большую книгу, которую она принесла и бережно положила около свечи.

Шероховатый и потертый кожаный переплет с одной стороны объели мыши. Марфа, приложив палец к губам, открыла книгу. Она осторожно перелистывала страницу за страницей, пока не нашла. Иоганн смотрел над ее рукой и узнавал многочисленные, аккуратно вычерченные, столбцы, разделенные на большое количество заполненных строчек. В крошечных надписях угадывались цифры и имена.

— Михаэль уничтожил все старые книги заказов, — пояснила она. — Сундук он изготовил пятнадцать лет назад. Раздобыть мореный дуб для сундука оказалось непросто. И очень дорого, — она, пролистав несколько страниц, начала водить пальцем по колонкам с обозначениями. На одном слове она остановилась. — Сундук с летающей рыбой, мореный дуб.

Иоганн только сейчас заметил, что от нервов у него сводило судорогой руки. Указательный палец Марфы скользнул вправо к фамилии заказчика.

— АртамонКарпаков, — прошептала она и снова захлопнула книгу. — Не Азалов, как считал Михаэль.

— Карпаков, — тихо повторил Иоганн. У него появилось потрясающее чувство, что в груди развязался узел. Охотнее всего он бы прокричал имя, но лишь улыбнулся широкой, счастливой улыбкой, и увидел в светящемся лице Марфы отражение своего триумфа. Теперь дело обретало смысл. Карпаков — это фамилия, написанная на письме, которое лежало прочитанным на столе полковника Дережева. Карпаков и Дережев — два ответа на головоломку с русалкой, которые сошлись. Иоганн подскочил и обнял Марфу. Еще никогда он не был от нее так близко. Сначала она оцепенела, но вскоре не выдержала и упала в его объятия.

— Спасибо! — прошептал Иоганн. — Марфа, большое тебе спасибо! Ты мой… тайный ключик к небесным воротам Петра!

Она смущенно отстранилась и пригладила волосы.

— Скажи мне, что ты задумал? — спросила она шепотом.

Иоганн прикусил нижнюю губу. Внезапная нежность, которую он ощутил к тетке, сменилась беспокойством.

— Я не могу, Марфа. Я не хочу подвергать тебя опасности, и Михаэля тоже. Когда все будет позади, я тебе расскажу, и ты меня поймешь.

Она улыбнулась. = Я тебя никогда не пойму, Иоганн. Но именно это мне в тебе нравится. Я думаю, ты очень похож на Михаэля, в молодости он, вероятно, был таким же.

— Поэтому ты мне и помогаешь?

Она моментально стала серьезной.

— Я тебе помогаю, потому что ты смелый человек, — ответила она. — Нужно иметь много мужества, чтобы отказать царю в подарке. Твой дядя этого бы не понял, но я думаю, отважные держат мир в своих руках, — она снова улыбнулась. — Я боялась за тебя, но сейчас я боюсь, что ты не сможешь достичь своей цели. Думаю, что от этого зависит чья-то жизнь, я права?

Он кивнул.

— Это как-то связано с твоим другом?

— Да… с Евгением.

Она встала и загасила маленькое пламя. Один из помощников всхрапнул во сне, а затем с шумом перевернулся на другой бок. Из темноты донесся голос Марфы:

— Когда наступит время и тебе не придется его больше скрывать, я буду рада пожать ему руку.

Иоганн успокоился лишь, когда подошел к искалеченной иве. Этим летним утром небо посерело. Сильный ветер доносил до него из леса крики дровосеков. Далеко позади, на краю леса трудилась бригада рабочих, которые обрезали стволы и из последних сил волокли их в направлении города. Верхний слой воды казался серым и мутным. Иоганн бросил задумчивый взгляд на противоположный берег, напряженно размышляя, где-бы раздобыть лодку. Он подобрал парочку плоских камешков и пустил их блинчиком по воде. Израсходовав все камни, Иоганн снял обувь и побрел вдоль берега. Невский песок натирал пальцы ног, но он чувствовал себя хорошо и почти оживился.

— Эй! — прошептал ему голос из реки.

Он обернулся и посмотрел вправо, откуда донесся голос. Русалка улыбалась.

Он озабоченно огляделся, но работники, занимавшиеся загрузкой повозки, не заметили ни его, ни странную полоску тумана над Невой.

— Ты услышала мои камешки, — заметил он.

— Камешки? — произнесла она. — Нет, твое сердце бьется так громко и нетерпеливо, что даже глухой кит не смог бы при этом отдыхать, — теперь ее голос звучал сердито, рот сузился и больше не выглядел очаровательным, как раньше.

— Я не хотел тебя сердить, — признался он. — Но мне нужно знать, где живет Евгений. У меня для него важная новость!

В ее глазах зажглось любопытство.

— Я знаю, где ты его найдешь.

— Хорошо! Послушай, если я достану лодку, ты не перетащишь меня через Неву? Я видел, как вы Евгения переправляли через реку.

Русалка посмотрела на него испытующе.

— Нет, — затем решила она.

— Как ты не понимаешь? — напустился на нее Иоганн. — Речь идет о твоей жизни и о наших тоже. Я знаю, как мы сможем вас спасти! Поэтому я не могу терять времени!

Ее глаза вновь стали, как у хищной рыбы. Казалось, она принимала трудное решение — то ли посмеяться над ним, то ли утопить.

— Ну, да, — произнесла она язвительно. — У тебя нет времени ходить за лодкой. Я вообще не понимаю, чего вы хотите.

Не обращая внимания на рабочих, она наполовину высунулась из воды и протянула руки к Иоганну.

— Иди в воду, — шепнула она.

Иоганн посмотрел на ее ногти. Вероятно, они острые, как нож.

— Купаться? — только и смог вымолвить он. — С тобой?

Русалка скользнула в воду и смолкла. Иоганн решил, что она оставила его здесь. Значит, это был не вопрос, а предложение. Это длилось лишь пару мгновений. Ее лицо показалось на поверхности воды, и Иоганн внезапно обнаружил водное существо, ни рыбу, ни человека, а зловещее нечто. Жабры трепыхались возле костистой челюсти, глаза смотрели бездушно, чешуйчатая кожа натянулась на страшных, человеческих чертах.

При мимолетном взгляде в зеркало воды он почувствовал, что видит правдивый образ русалки, отталкивающий и чудовищный, но причудливо красивый. Его душило отвращение при мысли, нырнуть в руках этого существа, но затем перед ним встало лицо Евгения — человека в камере пыток из его сна.

Как ему казалось, никогда раньше он не прилагал таких усилий, чтобы сделать эти пять шагов в глубину воды. В следующий момент он попал в жесткие объятья, руки обвились вокруг него, волосы коснулись его щек, и грудь взволнованно прижалась к нему. Иоганн сделал еще один глубокий вдох.

Шелковой шалью вокруг него заскользила вода. Течение трепало его щеки, они, должно быть, двигались с огромной скоростью. В ушах гремело журчание собственной крови. Под водой он разлепил глаза. Рядом с ними мелькали лица, похожие на русалку, но другие, так различались и люди. Огромная рука схватила его за щиколотку, вырвала из рук русалки и потащила в глубину. Его охватила паника, давление в ушах увеличилось, вода попала ему в рот, когда он рефлекторно хотел закричать. Но вот уже другая рука выдернула его, ухватилась за его затылок и начала его переворачивать, что он, уже не зная, где верх, а где низ, начал панически грести. Вокруг крутились, обвивавшие его, рыбьи тела. Как вихрь, разгорелась борьба.