— Ты пришел через тот лаз? — Иоганн смущенно огляделся и обнаружил недостающую доску. Он с удивлением отметил, что это та самая доска, которую прибили к задней стене после пропажи утопленницы. — Ты ее снова расшатал, — констатировал он. — После визита царя Петра?

— Да, — пробурчал Иван. — Это единственный ход наружу. Выходы и окна ублюдки забили досками, — он наклонился и поставил Иоганна на ноги, не обращая внимания на его стоны. — У них Марфа и твой друг. Ты должен спешить.

Елена у Дережева! Иоганну все стало ясно. И жемчужина! Прежде чем Иоганн смог запротестовать, старик вытащил его через ослабленную доску.

— Давай, — проворчал он. — У тебя мало времени.

— Спасибо, Иван! — от всей души поблагодарил Иоганн. — Извини, что я думал…

Крепостной неодобрительно покачал головой.

— Ты все еще не можешь отличить друга от врага.

Когда он продирался сквозь щель, болело во всех местах, но уже через несколько мгновений Иоганн справился и оказался по колено в воде. То, что он увидел перед собой в пугающе бледном утреннем свете, являлось совершенно другим Санкт-Петербургом. С неба на совершенно затопленный город лились потоки воды. Наводнения и прежде неоднократно случались, но сегодня красная слизь поднималась до горизонта и лежала на воде кровавой фатой. Люди суетились у прилива, прыгали в весельные лодки и спасались на крышах домов. Хоть каждое движение и сопровождалось невыносимой болью, Иоганн побрел, по возможности быстро, в сторону Невы.

Штормовой ветер пронесся с юго-запада и потрепал воду. Нева превратилась в бурлящее море. Грузовые баржи оторвались и уплыли. Где-то на другой стороне реки стоял в своем домике царь, наверное, по колено в воде. Он и не подозревал, что Нева лишь ждала, чтобы поглотить его окончательно. Она ждала последнего приказа Карпакова. Иоганн напряженно осматривался. Плывущее дерево толкнуло его под коленки и чуть не опрокинуло. Никто не позаботился о сильно изувеченном парне.

Мимо него с криками, натыкаясь друг на друга, мчались люди. Они стремились добраться до спасительной крыши.

Но паниковали не все. Иоганн, к своему ужасу, понял, что они ждали этого дня, и увидел, как вода Невы разделила толпу на предателей и ничего не подозревающих. Растерянно он наблюдал, как солдаты поворачивали коней и, высоко разбрызгивая волны, скакали к Неве. Надзиратели, гренадеры и драгуны яростно прокладывали себе дорогу. Он хотел, даже рискуя быть обнаруженным, побежать за предателями. Впрочем, это выглядело не очень правдоподобно. Вероятно, в этот момент он сам себя не узнавал. Как можно осторожнее он сбросил с себя рубаху и побрел навстречу толпе, в панике спасавшийся бегством от воды. Она двигалась прочь от реки, в направлении леса, который предоставил бы им убежище. Через полмили от напряжения ему стало не хватать воздуха, но теперь он знал, куда ведет его дорога: не к иве, далеко на востоке за пределами города, нет, она ведет его на Южный берег, напротив Заячьего острова. Дождь хлестал в лицо, левое ухо оглохло от порывов ветра, приведшего реку почти в состояние покоя.

Нева выглядела опасной, почти черной, бездонной глоткой, жаждавшей поглотить город. Только по крышам домов можно было догадаться, где земля, а где река.

Еще издали Иоганн узнал Карпакова.

В своем длинном пальто, которого не касались волны, он стоял на деревянном помосте, воздвигнутом, вероятно, совсем недавно. Присмотревшись, Иоганн догадался, что это грузовой кран со многими блоками, которым обычно пользовались докеры. Деревянными островками лежали вокруг помоста пришвартованные лодки. «Для бегства с острова» — подумал Иоганн. Маленькие ковчеги для избранных, желавших пережить разрушение города. Он продолжал сражаться с водой, пока не споткнулся, и его почти сразу затянуло в поток. Он напряженно осмотрелся, но русалка не показывалась. Вместо нее он увидел Дережева. Страх своей холодной рукой сжал ему горло. Елена! Она извивалась, как дикий зверь, сидевший на цепи. Иоганну стало ясно, что жемчужина, на самом деле, уже у Карпакова. Ветер переменился и доносил до него обрывки фраз.

— Зови ее! — крикнул Дережев Елене.

Иоганн увидел, что она стиснула зубы и упрямо покачала головой. Бледная, как русалка, но с горящими от ярости глазами. В этот момент он бесконечно гордился ею. Карпаков сделал неправильный выбор. Дережев размахнулся и ударил Елену по лицу.

— Пусти ее! — рявкнул Иоганн.

Солдат обернулся, обнаружил его, и, подняв ружье, прицелился. В воздухе хлестнул выстрел. Иоганн бросился в воду, нырнул и почувствовал, как его уносит потоком. Когда он снова вынырнул, то заметил, что солдат озирается, разыскивая его, и затем, вероятно, решил, что поразил свою жертву. Иоганн глотнул воздуха и попробовал еще раз сориентироваться. Как бы ни сложились обстоятельства, ему нужно освободить Елену. Что-то в планах Дережева и Карапакова пошло не так. Русалка не показывалась. Протащившись еще изрядное расстояние, Иоганн оказался в центре толпы, сгрудившейся вокруг помоста. Когда он поднял глаза, то увидел, что Дережев толкнул Елену на Карпакова. Блеснуло лезвие ножа, и прежде чем Иоганн достиг помоста, провел им по руке Елены. Она закричала.

— Зови ее! — крикнул Карпаков. Его хриплый голос звучал, как раскаты грома. Он поставил Елену на колени, держа ее руки над водой.

Теперь Иоганн увидел ножевую рану на ее руке. В первый момент это принесло облегчение, и он удвоил усилия, чтобы приблизиться к помосту. Ветер сдувал в воду кровь Елены. Иоганн верил, что слышал даже звук, с которым красные капли падали в реку. Толпа смолкла. Небо застыло, как на зловещей картине, даже ветер затаил дыхание. Вдруг заклокотала вода. Сначала эпизодически, потом забурлила во многих местах, прозвучали свист и шипение, рыбьи хвосты захлестали по воде. Нева, казалось, переворачивалась снизу вверх. Как и все остальные, Иоганн пригнулся под, пролившимся над ними, мелким дождем.

Они расцветали, как морские цветы. Под водой начали появляться светлые пятна, едва различимые в черном зеркале, затем они приобретали очертания — глаза и жабры, древние суровые лица, спавшие под одеялом из жидкого, темного стекла. Одно за другим появлялись эти лица на поверхности реки. Люди, стоявшие по пояс в воде, застонали и отступили. Некоторые солдаты сжали в руках свои алебарды. Другие начали креститься.

Кое-кто из водяных тварей казался настолько старым, как древний мореный дуб на дне болота. Чешуя и костлявые горбы блестели в блеклом сиянии штормового неба. Они появлялись раненные и разъяренные, но полные надежд — их отделял от вечности один шаг. Целая армия существ, паривших между смертью и жизнью, таких непредсказуемых и опасных, как море. Страх овладел Иоганном — извечный страх, преследовавший и пожиравший. Он судорожно пытался найти свою русалку. Она тоже была там. Человечнее, чем ее собратья, но вся нежность и прелесть исчезли с ее лица. Лошади шарахнулись, соратники Карпакова жалобно попятились.

— Бегите! — закричала Елена русалкам. — Бегите! У него нет жемчужины! У него ее н…!

Крик оборвался, вместо него раздался глухой удар. Железный кулак Карпакова сбил Елену с ног. Девушка застонала и осела на колени. Иоганн бросился в волны. Карпаков поставил ногу на бедро Елены, сталкивая ее в воду.

Этот момент показался Иоганну бесконечным. Он видел, как она перевернулась в воздухе, думал, что разглядел каждую каплю воды, пока жадная пасть Невы пожирала ее.

— Русалка! — заорал он. Но ветер бросил его собственные слова ему в лицо. Волны заливали ему рот и нос. Он продирался по воде, захлебывался и плыл дальше, одержимый тем, чтобы не потерять из поля зрения место, где утонула Елена. Что-то быстрое и горячее проскользнуло возле его уха.

— Русалка! — отчаянно закричал он.

Лицо его русалки обратилось к нему. Казалось, она пробудилась от сна.

— Елена! — кричал он. — Вытащи ее на воздух!