— Не всегда, — покачал головой он. — Но с тобой мне хочется быть серьёзным.

— А мне кажется, мы друг друга много лет знаем.

И они снова целовались, не стесняясь никого вокруг. Потом, тяжело выдохнув, он сказал: — Пойдём немного прогуляемся — ты не боишься?

— Нет, — покачала головой она. — А твой мотоцикл?

— Да разве его угонят, — улыбнулся он. — Это вряд ли. В любом случае — он застрахован, да и ребята здесь все свои, присмотрят.

Отведя её немного вправо, где спуск к берегу был пологим, парень перелез через каменные перила и подхватил её, как пушинку.

Спустившись вниз, к деревьям, они сразу окунулись в таинственный, мрачный мир ночи. Звуки, доносившиеся отсюда сверху, казались всё призрачнее, как только они уходили дальше.

— Я здесь знаю одно место, правда, видел его днём, ты не бойся. Здесь обычно никого нет, собачники только днём и шашлычники.

Девушка была на невысоких удобных каблучках, однако спускаться по склону было на них тяжело. Хорт крепко держал её за талию.

— А ты давно «волк»? — спросила она.

— Полноправно 2 года, — ответил он.

— А где-нибудь учишься?

— Заканчиваю, малышка, в этом году. Вот этот вот, — он махнул за спину, имея в виду МГУ им. М. В. Ломоносова, аллея которого и спускалась к площадке под названием Смотровая. — Факультет управления международного сотрудничества.

— Правда? А почему туда?

— Куда папа захотел. Он предлагал вообще за границу поехать, еле отказался.

— А чем бы ты хотел заниматься? — заинтересованно спросила она.

— Мне нравятся мотоциклы, треки, гонки на время, чемпионаты — это моё. «Железным волком» стал не случайно, эта жизнь моя, давно мечтал быть среди них — самые крутые ребята. Вот так.

— Значит, ты — профессиональный гонщик и самый настоящий байкер, — подвела итог она. — А выступал где-нибудь?

— Только в неофициальных заездах. Между мотоклубами или просто — на частных или спонсорских началах.

— Я бы поболела за тебя, ведь это что-нибудь значит для тебя, когда ты на треке?

— Да, — рассеянно ответил он, вспоминая, что за него болела другая девушка и совсем недавно — Стася, которая потом его оставила и ушла к другому.

Хорт и Маша наконец вышли на более и менее ровную поляну. Даже в темноте безлунной ночи было заметно, что она сильно загрязнена пластиковыми бутылками и мусором, который оставляют свиньи-отдыхающие.

— Здесь грязно, — с недовольством сказал он.

— Да, Москва — наш дом родной, — патетично сказал Маша. — Оно и видно.

— Иди сюда, — Хорт посветил телефоном, и девушка увидела большую каменную плиту, почти полностью засыпанную землёй, так долго она здесь лежала, и только один край торчал наружу. Мерцая тусклым серым цветом, она как будто приглашала присесть на неё.

Хорт снял с себя жилетку, вывернул её, чтобы не поцарапать, и положил изнанкой на камень. Сев сам, он привлёк к себе девушку и посадил себе на колено.

— Так удобно?

— Да, очень, — улыбнулась она. — Так на чём мы с тобой остановились?

— На скоростных треках, — задумчиво произнёс молодой мужчина, — да ну их к чёрту. Ты точно замёрзла, да?

Она немного поёжилась, здесь, в низине у реки было прохладнее.

— Может, стоит согреться? — он расстегнул свою куртку и снял её, оставшись в чёрной толстовке с белой полосой поперёк груди. Накинув ей на плечи куртку, он почувствовал, что девушка дрожит, но совсем не от холода.

Она в темноте разглядывала лицо Хорта, всем существом впитывая его запах, который высвободился, когда он снял верхнюю одежду.

— А ты дрожишь, — прокомментировал он.

Она кивнула и сама поцеловала его, обнимая за шею и поглаживая пальцами короткие тёмные волосы. Он пробрался ладонями в тепло под её свитером и быстро расстегнул застёжку лифчика, с жаждой дотронувшись до мягкой девичьей груди.

Маша стиснула пальчиками толстовку на его спине, куртка упала с её плеч.

Он одним движением поднял короткую юбочку и обхватил бёдра девушки.

— Ты хочешь меня, — сказал ей в рот Хорт. — Может быть, мы слишком торопим события, девочка? Ты такая юная.

— Я боюсь, что это единственный вечер, когда я вижу тебя, — горько сказала она и тут же пожалела об этом, до боли прикусив губы.

— Думаешь, я исчезну? Не переживай, я так не поступлю.

— Нет, ты не… не важно, — с досадой ответила она. — Мне так хорошо с тобой, и мне кажется… я тебя знаю. Понимаешь, знаю всё, что у тебя внутри.

Он поцеловал её закрытые веки, густую массу волос, и кивнул: — И мне так кажется — это мистика, сегодня волшебная ночь.

— Может, это сон?

— Тогда я знаю, что будет дальше, — прошептал мужчина. — Ты ничего не пьёшь?

— Пью? — удивлённо спросила она.

— Ну, противозачаточные, — пояснил он.

— Нет.

— Тогда резинки? — спросил он. Хорт долго проверял свои карманы и усмехнулся: — Не судьба, девочка, у меня с собой ничего нет.

Маша закрыла веки, её стало колотить крупной, иссушающей дрожью.

— Моя сладкая, иди сюда, — позвал он, — я хочу помочь тебе, — и, быстро освободив её от белья и колготок, посадил верхом на себя.

Девушка не противилась, не понимая, что с ней происходит, откуда взялась эта мощная горячая энергия внутри. Глубоко вздохнув, она сняла с себя джинсовую куртку, потом светлый свитер и лифчик. От дыхания шёл пар, к утру стало совсем холодно, но она не замечала этого. Тело жило своей горячей, яростной жизнью.

Было больно в первые несколько минут, она вдавила пальцы ему в спину, но не отстранилась, перетерпев. Он что-то говорил ласковое, успокаивающее, неумело скрывая свою уже вышедшую из-под контроля страсть.

После белой вспышки, которая мелькнула перед глазами от нежных прикосновений и глубоких движений, они пришли в себя. Хорт обернул раздетую девушку своей курткой и, мутными глазами взглянув на небо, заметил, что уже рассвело.

Чёрный проснулся сегодня поздно, потому что был выходной, и ещё надо было вчера ночью задержаться в «Байк-центре» по просьбе Мистика из-за этого мажорика — Хорта.

Да, «волки» измельчали, это очевидно — дорогие мотоциклы… нет, очень дорогие мотоциклы — это теперь единственное, что у них есть в достоинствах. Какие-то интриги, как в сериале, ненависть, непонимание, склоки, ещё немного, и «Железные волки» можно записывать в женский мотоклуб в поисковике интернета.

Мужчина прислушался — для субботы в его квартире была подозрительная тишина. Обычно мальчишки стояли на ушах с самого утра, и ему приходилось придавливать уши подушкой, чтобы поспать ещё немного. Сегодня — затишье.

Зоя после Маши родила ему Мишаню только через восемь лет, а ещё через семь месяцев вдруг забеременела снова Тимофеем, младшеньким. Действительно, вдруг, усмехнулся мужчина, это у него ведь была такая цель. Она хотела большую семью и получила её, правда, он тоже мечтал, чтобы в его доме никогда не стихали детские голоса.

Чёрный надел спортивные штаны и с голой грудью вышел в коридор, оглядываясь и потирая седую отросшую щетину. Появившись на кухне, он увидел сидящих за столом его девчонок, как он их называл — Зоя в синем спортивном костюме и хвостом светлых волос на макушке, и Маша — скромная, притихшая, в своём мягком тёплом халате до коленок цвета горелого молока.

— Привет, — хрипло сказал он и встал возле окна, приоткрыв его, взяв с подоконника сигареты.

На улице разгорался тёплый солнечный денёк, весна в этом году пришла в Москву рано. Купола церкви сверкали на солнце так, что больно стало глазам.

— Где пацаны? — спросил он.

— Гулять ушли, уже двенадцать, — насмешливо сказала Зоя.

Он поднял брови: — Да? Неплохо поспалось. А ты, — он кивнул на необычно бледную и невесёлую дочь, — как вчерашняя вечеринка? Когда вернулась? Я был дома почти в три, тебя ещё не было.

— В четвёртом часу, — тихо ответила Маша и отхлебнула горячий чай из кружки с тонкими стенками. — Мы так танцевали, что не заметили, как пронеслось время. А потом приехали.