В иняз поступила-таки, только теперь каждый раз ставлю по два будильника перед ответственными мероприятиями. Не дай Бог пережить этот ужас еще раз.
Космонавтики
На астрономии играли в карты,
С Канальской горки изучали звезды,
В движеньях облаков читали ветры
И покоряли космос от любви.
Не расставались с выехавшим Бродским,
Гуляли по пустынным автострадам,
Считали дни рождения вселенной,
Без устали прокручивая мир.
Ловили отзвук лунного молчанья,
В разлук сугробах кипятили чайник,
Летали в неизвестность, как Гагарин,
И падали, как тот метеорит.
Так безграничны, юны и беспечны,
Не замечали, что Ковшом оскален
И Ориона поясом затянут,
бездонной
ненасытной
выси
лик.
12 апреля 2021 г.
Глава 17. Сон про десятый «Б»
Кубометры воды заполняют кабинет химии. Какое-то странное чувство пронимает живот, макушку. Хочется крикнуть: «Помогите!» Но звук не выходит. Я тону… Дышать становится нечем. Вдруг кто-то резко хватает за руки. Тянет на поверхность.
Первое, что помню – мокро глазам. Над головой ударяет светом люминесцентная лампа. Какие-то резиновые трубки вьются надо мной. Размытые силуэты. Сосредоточенные лица врачей.
– Аппарат искусственного дыхания можно отключать.
– Русалка, помнишь, как здесь оказалась?
– Нет.
– В реанимацию доставили из бассейна.
Один нырок на уроке физкультуры. Пара минут клинической смерти. Искусственное дыхание. Скорая. Вертолет из Мурманска. Белые тапочки покупать не пришлось.
В дни реабилитации одноклассники приносили жвачки и воздушные шарики. Пичкали шутками. Расспрашивали про загробную жизнь.
Что дальше? Поиск ответов и смысла. Экстрасенсы, гадалки, целители. Одни говорили, что я утонула из-за родового проклятья – мол, утопила младенца женщина в роду, другие чистили ауру с помощью каких-то железок, третьи делали расклады на счастливую жизнь и снимали порчу. В то время Кашпировский и Чумак заряжали воду и крема с экранов телевизоров, и это не казалось чем-то сверхъестественным. Казалось, людей накрыло всеобщим одномоментным безумием.
Тонны часов с вопросом «Почему?», Ницше, Шопенгауэр, Павич, за ними и «Doors». Тусовки в подъезде, маргинальные компании – при имидже круглой отличницы. Родные заблудшие души, «Герои Перестройки», искатели истины, иуды и друзья. Где вы теперь? Кто остался на связи? Кого пощадила судьба? Кто ничего не забыл?
Выпускной. И уроки иного уровня. Похоронить друзей. Закончить учебу. Пройти через вызовы времени. Снова остаться в живых. Наконец проснуться. Отпустить прошлое. Выдохнуть. Понять, что никогда не поздно родиться заново.
Ковчег ноябрей
Герани на окнах. Посуда из глины.
Былины.
Салфетки из бязи. Мережка [10] по краю. Рябина.
Сервант с мини-баром. Настойка калгана.
Бокалы.
Спортивная, 8. Настольная лампа.
Начало.
Подушки, подружки, подъезды, свиданья.
Романы.
Мосты через речку, где летом встречали
Туманы.
С Собачки на лыжах. По форме былого
Манжеты.
Ни пыли, ни боли. Ни страха метели.
Кометы…
Глава 18. Девяностые. Без правил
Пергидрольная челка с начесом, подкрашенная синей копиркой, спешит по черешневой улочке в новые дома, на почту.
Две копейки. Пухлый конверт наполнен гербарием, стихами и последними новостями. В графе «Откуда» выведено: Украинская ССР, Донецкая область, Артемовский район, город Часов-Яр. Полетел.
Пять копеек. И автобус доставляет меня через Шамотный прямиком в Санта-Барбару моей юности – пляж Днепровский.
Из густой тени дикой облепихи «шокаем», изучая фигуры волейболистов и модные дефиле.
– У нее шо, купальник из нижнего белья?
– Та отош.
– А та шо, химию сделала?
Томик Чехова предательски выдает северянку. Кто еще летом читает? На покрывале белеет мятая записка: «Давай дружить!»
– Девочки, вы его знаете? – подруги «включают зеленый».
По пути на лодочную станцию бурлит питьевой фонтанчик. Белые катамараны поджидают влюбленные парочки. Манит мороженым кафе.
Пятнадцать копеек, и пломбир с шоколадной крошкой охлаждает горящие губы.
Водичка с зарослями живописного камыша кишит головастиками. А мы звучно вылетаем из пушки, как с горки, цепляя со дна карьера вязкую глину.
На обратном пути – книжный. Двадцать копеек обмениваем на мелки и беличью кисть с акварелью.
Вечером тусовка местных «денди» на великах оккупирует двор. Наутилус из кассетника сообщает району: «Круговая порука мажет как копоть». Они что, бочку с квасом угнали?
В награду за первый поцелуй несколько жестких ударов в живот достаются моему смелому кавалеру. Спасает его лишь бег да отработка навыков паркура за гаражами.
Август девяносто первого. Странная аббревиатура ГКЧП пробегает в новостной ленте по выпуклому экрану «Горизонта». Грядут перемены, которых наши юные сердца ожидать никак не могли.
Шестнадцатилетие подруги Светы отмечаем «на ставке»[11]. Едкий самогон из пол-литровой банки миксуем с разведенным малиновым «Юппи». Заедаем салом. Хрустим огурцами. Черная дыра накрывает у клуба, когда делим один «Love is» на троих.
– Где я?
Запоминается только тазик у кровати. И то урывками. Бабушка молчит до обеда.
– Парень в красной футболке тебя принес. На лавочку положил. Постучал в дверь. Вежливый такой: «Бабуля, вы только ее не ругайте».
– Боже. Как стыдно…
«Вертолеты» в голове усугубляют воспоминания про вчерашние танцы.
Пятьдесят копеек за вход. Парадная лестница Часов-Ярского ДК, с витыми перилами, как на «Титанике», подхватывает и, подталкивая, поднимает в зал. Стробоскоп нервно бьет по осколкам движений.
Сквозь сырую толпу вхожу в круг. Рядом чуваки в бейсболках с цепями крутят нижний брейк под MC Hammer.
Следом все вместе подпеваем R. E. M.: «О, ноу! Айсэд ту мач. Айхэвэнт сэд инаф». Конвульсируем под Personal Jesus. Дергаемся под «Шизгару».
Юный пульс заглушает колонки. Scorpions. «Wind of Change». Блондин в красном поло Lacoste и синих джинсах ищет кого-то взглядом. Меня. Помню, как утыкаюсь носом в червоную ткань:
– Наконец я нашла тебя!
Правда, он видит меня… впервые. Вдвоем с приятелем провожает домой через стадион.
Вода из фонтана освежает. В голове кто-то поет голосом Моррисона: «This is the end, baby, this is the end».
Год спустя тетрадь пухнет от стихов. А алая футболка мелькает меж домов в обнимку с какой-то рыжей шаболдой.
Июнь 1994-го коротаю за прилавком «У Мухина». В кармане мирно соседствуют зачетка с оценками за первый курс иняза и билет на Украину.