– Молодой человек, вы не могли бы поговорить по телефону чуть позже, а сейчас быть более внимательным на дороге? – не выдержала, когда он в очередной раз на светофоре затормозил в последний момент. Да так, что я чуть в спинку переднего сидения лбом не приложилась.

– Да, конечно. Одну минуту. – правда, заканчивать разговор он не торопился.

Я уже была готова попросить его остановиться и заказать другое такси. Помимо того, что меня кидало по заднему сидению, как мешок с картошкой, так ещё и укачало. С трудом сдерживала подступающую тошноту.

Проехав так ещё примерно километр, я всё же решила сменить такси. Этот камикадзе нас точно угробит. Да только не успела: режущий визг тормозов, скрежет железа, глухой удар и сильная боль.

Нас крутило на дороге в разные стороны. От столкновения водитель потерял управление. Боль в плече и пробирающий до костей ужас не давали закричать. Я словно голос потеряла. Молилась только про себя, чтоб мы остановились и всё обошлось. Всё это происходило в какие-то считанные секунды, которые мне казались вечностью.

Когда машина остановилась, я с облегчением выдохнула. Обошлось. Но стоило мне повернуть голову, как в окно я увидела машину, несущуюся на нас, словно таран. Единственное, что я успела сделать – это обхватить руками живот. А дальше пустота. Чёрная, жгучая, разъедающая пустота. Сначала слышала отдалённые голоса, вой сирен, крики, притупленную боль. Но после и этого не стало.

Миша

– Не, Стас, я сегодня пас. Дел невпроворот. Сейчас к родителям гоню. – ответил другу, перестраиваясь в крайний левый.

– Понял. Принял. Если что, знаешь где нас искать.

– Договорились.

Сбросив вызов прибавил газа. Сегодня традиционные посиделки у Тимура. Хоть Алиска и родила недавно, но наши встречи не отменялись. Охренеть, конечно, Тимыч уже дважды батя. Стас, думаю, тоже скоро подоспеет, с учетом того, что он теперь остепенился и больше не ходок. Хотя, кто бы мог подумать. Это Тимур по сути своей семейный человек. А Стас – то всегда вопил, что больше ноги его не будет в отношениях. Как говорится – не зарекайся.

Молодцы мужики – связали свою жизнь с теми, кого любят. Всё по-человечески. Это только у меня через жопу. Ульяна периодически устраивает сцены, пытаясь прогнуть. Но я, как и раньше, непреклонен. Раздельное проживание и минимум встреч – наш максимум. Хоть тут стабильность.

Но, как бы я не хотел присоединиться к ребятам, сегодня вряд ли. Бросив все дела, помчал к родителям. Мать на днях вернулась из Европы, перенеся очередную операцию. Шансов, что она пойдёт на поправку, нет. Есть только надежда на то, чтоб притормозить болезнь. Немного замедлить. Вот и боремся всеми силами.

Поездки к родителям теперь, своего рода, испытания на прочность. Тяжело видеть, как любимый и родной человек угасает буквально на глазах. Батя пытается держаться. Я тоже. Вот и держимся друг за друга, ещё и мать подбадриваем.

Доехал до них быстро – в это время пробок практически не бывает. Вот обратно поеду, соберу, конечно, всё, что можно. Припарковал тачку и пошёл в дом. Родители сидели в столовой.

– Привет. – пожал руку отцу и поцеловал маму.

– Здравствуй, сынок. – потрепав меня по волосам, мама силилась улыбнуться.

– Как ты себя чувствуешь?

– Терпимо, Миш. Папка твой не даёт мне расслабляться и раскисать.

– Вот ещё, раскисать! Со мной не забалуешь! – вмешался в наш разговор отец, сводя всё к шутке.

– Обедать будешь, Миш? Отец такие щи сварил – закачаешься. Даже я целую тарелку съела.

Для мамы это целый подвиг. Аппетит у неё слабый. Исхудала до неузнаваемости. Порой еда и вовсе не усваивается.

– Не откажусь. Я как раз не обедал. С работы сразу к вам.

После обеда мы с отцом пошли к нему в кабинет. Мама, как и обычно в это время, легла отдохнуть. Выбивалась из сил буквально за час-два. Смотреть больно.

– Ну как ты? – спросил отец, садясь в кресло.

– Как обычно. В рабочем режиме.

– С Ульяной как? – спросив, он даже поморщился. Он единственный с моей стороны, кто знал всю подноготную.

– Да тоже без изменений. Истерит иногда, а в целом мы друг друга не касаемся. – и это чистая правда.

– Напрягает меня вся эта ситуация. На душе не спокойно. – уже не в первый раз мне это говорит.

– Забей, бать. Лучше на фирме приглядывай за всем и маму береги.

– Берегу сынок. Но сам видишь, совсем сдаёт. – стоило начать говорить о маме, как у него глаза влагой наполнялись. Да и у меня самого на мокром месте были. Каждый из нас знал, чем всё закончится, но категорически отказывался в это верить. Наверное, только мама приняла всё, как неизбежность.

Пробыв у родителей ещё пару часов, поехал домой. По дороге глянул на часы – в принципе, я вполне успеваю присоединиться к ребятам. Даже не опоздаю практически. Не долго думая, решил поехать к ним. Всё лучше, чем домой. Там грузиться начну. Всегда на стены лезть хочется после поездки к родителям.

На полпути к дому Тимыча начал трезвонить телефон, лежащий на соседнем сидении. Мельком глянув на экран, увидел незнакомый номер. Нафиг. Нет меня сегодня ни для кого. Но за первым звонком последовал ещё один. И ещё. Психанув всё же принял вызов.

– Да? – даже не пытался сдержать недовольство. Так и фонило.

– Добрый день. Туманов Михаил? – поприветствовал меня незнакомый мужской голос.

– Добрый. Да, это я.

– Вас беспокоят с Центральной городской больницы. – невольно напрягся, но пока ещё не понял, зачем мне звонят оттуда. – Вам знакома Вяземцева Полина Николаевна? – припечатали меня вопросом.

С Полей мы не виделись, наверное, уже полгода, если не больше. Понятия не имею, что с ней и чем она живёт. Когда понял, что попал в чёрный список, прекратил все попытки выйти на связь. Зачем лезть к человеку, когда человек этого не желает? Не могу сказать, что за это время я её забыл. Ни хрена. Помнил, всё помнил.

– Да, знакома. А что случилось? – тут я уже не на шутку труханул. Поля и больница – уже не к добру. Но постарался не паниковать раньше времени. Правда, не совсем понимал, почему сейчас вообще звонят именно мне.

– Когда она поступила в наше отделение, при ней была обменная карта. Мы связались с её врачом из женской консультации. Там дали ваш номер, так как пациентка оставляла его на случай различных ЧП. Больше ни с кем связаться пока не удалось.

– Что с ней случилось?! – пропустил мимо ушей кто, что и откуда взял. Меня беспокоило только то, что Поля поступила в какое-то отделение больницы. И я понятия не имею, что произошло.

– Она попала в аварию. Состояние расценивается, как крайне тяжёлое. Вы смогли бы подъехать? Или дать ещё чьи-то контакты? – всё так же спокойно и равнодушно продолжал вещать мужик.

После слов «крайне тяжелое» и «авария» у меня сердце ухнуло куда-то вниз. Я, блядь, не знал, куда мне деваться. Если бы не сидел в машине, уже метался бы из стороны в сторону. В какой-то момент подумал, что может это развод такой? Если так, найду и удавлю. А если нет? А если, сука, нет?

– Адрес. Я подъеду. – с трудом произнёс слова. Кажется, ещё немного и я заикаться начну. Ещё с детства при сильной эмоциональной встряске начинал терять контроль над речью.

Получив точный адрес, резко крутанул руль и под сигналы других машин, проскочил через две сплошные и, вдавив педаль в пол, рванул в больницу.

Блядь, меня откровенно трясло. Руль стискивал с такой силой, что, кажется, мог его с корнем вырвать. Ни хрена не знаю толком, что конкретно случилось. И на сколько всё страшно. И от этого незнания становилось только хуже.

Гнал на максималках. Мне нужно было, как можно скорее доехать до места. Эти неизвестность и скупая на ясность информация душу наизнанку выворачивали.

Бросил тачку у входа в клинику и бегом побежал внутрь. На стойке регистрации сказали подождать и позвонили в приёмное. А я ни хуя не мог ждать – меня откровенно трясло.