— И я сполна отомстил за их убийство, — веско заметил.

— Я видела голову Еглиира, — отмахнулась королева. — Тог показывал. Но что это меняет? Моих девочек вы не вернете! А кто мне даст гарантии, что на следующей попытке ритуала это не случится снова? Вы? Не думаю.

Помолчали. Иглид возмущенно надувала пухлые губы. Я же обдумывал, что сказать. И сказал:

— Вы правы, я не могу дать гарантии, что ангелы поведут себя честно и в этот раз. Но я обещаю: если на ритуале умрет хоть одна амазора, я сотру Небесный престол в порошок, — Иглид удивленно обернулась, я серьезно посмотрел ей в кргуглые глаза. — Новый глава, его замы, остальные члены — все умрут. Клянусь.

Королева ошарашенно захлопала ресницами. Строгое лицо побледнело. Дыхание стало хриплым, груди под прозрачным платьем тяжело вздымались. Красотка явно не ожидала, что я настолько силен. И сейчас Иглид поняла другую, несказанную вещь — если откажет мне, то я вполне могу забрать Сильм силой.

— Видимо, так, — пробормотала блондинка. — Вы уже убили Еглиира и всё еще живы, даже не в анабиозе. Значит, ангелы вас бояться.

Я хмыкнул и демонстративно хлопнул себя по бедру, рядом с фламбергом. Увидев его, Иглид в ужасе отшатнулась. Узнала, значит.

— Артефакт Магического анабиоза?! — прохрипела она не своим голосом. — Вы забрали его у ангелов?!

В ее больших глазах горел вопрос — кто же ты такой?!!

— Я обещаю вам безжалостную кару для тех, кто тронет ваших девушек, — я встал и протянул руку. — Королева Иглид, согласны ли вы принять мою защиту?

Воинственная блондинка вздрогнула, словно овечка под волком. А потом покорно вложила ладонь в мои пальцы.

— Согласна, — прошептала она низким голосом, взглянув на меня снизу-вверх.

Сделка была заключена.

И вот три правителя снова слетаются в заброшенную Твердыню. Мохнатый как йети Тог, блондинка Иглид и … Кельвин. Ага, ангелы оперативно выбрали новым главой Небесного престола именно нашего с Лизой друга. Считаю, правильный выбор. Хватит заправлять страной всяким засранцам.

Сам ритуал проходит без каких-либо таинств и маскарадов. Я сажусь на развалившийся трон в тронном зале, три правителя кладут мне на колени три Сильма и прозрачный кристалл. Ангел-жрец что-то долго зачитывает нараспев.

Спустя где-то полчаса песнопений желтоватые Сильмы начинают светиться. По моей коже пробегают мурашки, нутро холодеет и свербит. Чувствую, как ящик внутри сжимается и вытекат наружу черной струйкой. Вытекает он прямо в бесцветный кристалл. Пока Хаос сжат, пока заточен в ящике, он должен уместиться в этом камне, который тоже не совсем камень, как и Сильмы, но мощнейший артефакт с огромным энерговместилещем.

Хрясь!

По прозрачному, уже чуть потемневшему камню пробегают змейки мелких трещин. Почти незаметных, и всё же. Собравшиеся ангелы, ифриты и амазоры удивленно переглядываются. Моя жена тоже взволнована.

— Так должно быть? — спрашивает Лиза.

— Нет, — бормочет Иглид. — Это значит, энерговместилища недостаточно.

— Невозможно! — растерянно возражает Кельвин. — Кристалл может удержать в себе энергию нескольких миров!

Я с ожиданием смотрю на них, а почти черный кристалл между тем снова трескается.

Хрясь!

— Как он устроен? — спрашивает Лиза.

— Кристалл ведет в другое измерение, куда мы и хотели поместить Хаос, — отвечает Кельвин.

Хрясь! Хрясь!

Трещины соединяются, и от граненной поверхности откалывается осколок. А из меня продолжает вытекать поток Хаос. Кристалл же явно не справляется.

— Прекращаем, — резко прерываю песнопение.

Ангел-ритуалист замолкает.

Черная нитка Хаоса обратно потекла в меня. Ящик внутри снова начал наполняться безграничной силой.

Кельвин говорит:

— Но может…

— Никаких «может», — я убираю Сильмы с колен и встаю. — Идея не удалась. А жаль, столько сил потратили.

Сильмы гаснут, а черный расколотый камень снова становится прозрачным.

Тог задумчиво чешет мохнатую щеку:

— Мда, жалко моих ребят.

— И моих девочек, — вздыхает Иглид. — Получается, в прошлый раз в Твердыне они ни за что погибли.

— И что нам делать? — вздыхает Кельвин.

— Вам — ничего, — отвечаю. — А мне пора наведаться к князю Перуну.

— К папе? — смотрит на меня Лиза. — Но он же в Междумирье! Держит Кости мироздания!

— Я помню, — подхожу к княжне и касаюсь пальцами ее нежной щеки. — Или ты за меня волнуешься? Признавайся, жена.

Она краснеет и виновато опускает взгляд.

— Прости, Сеня, за мое малодушие. Ты — мой муж и лучше меня знаешь, что надо делать тебе. Да и мне тоже, — признается она, чуть помедлив.

— Теперь я слышу правильные слова, — улыбнувшись, легко целую жену. Затем оборачиваюсь к Кельвину. — Показывайте мне дорогу к этому Междумирью. Я отправляюсь немедленно.

Вокруг бесконечный мрак, глаза с трудом привыкли к темноте. Сколько я уже спускаюсь? Не знаю. Помню, как мы с ангелами сгрудились у бездонной пропасти возле подножия Горы Призыва, и я спросил Кельвина:

— Там Междумирье? В этой дыре?

— Портал, милорд, — кивнул седовласый ангел. — Верхний мир отвечает за систему мироздания, а здесь проход, ведущий на Другую сторону, так сказать, где находится пульт управления.

Я посмотрел на Лизу, и она подтвердила:

— Отец тоже ушел в эту пропасть.

Делать было нечего, и я, поцеловав на прощание жену, начал спуск. Сначала склоны круто вздымались, приходилось карабкаться руками и ногами, потом пошел пологий склон, и я уже шел на своих двоих.

Проходит неизвестно сколько часов, когда я чувствую изменение окружающей среды. Воздух другой, словно поменялся его состав. Но дышать не тяжелее, просто ощущается по-другому. Хотя обычному человеку, без сверхрегенерации, сложно было бы адаптироваться.

Вдалеке забрезжил бледный свет. Глаза не сразу привыкают.

— Пришел-таки, — раздается знакомый сильный голос с низкими обертонами.

До сегодня я совсем недолго общался с этим мужчиной. В нашу единственную встречу мы больше сражались, чем говорили, но не узнать эти грохочущие ноты невозможно.

Продолжаю идти. Тьма окончательно расступается, из земли вырастает гигантская серая скала. Только вблизи я вижу, что она создана из света и эфира. Внутренним чутьем ощущаю огромный энергоповодок, что тянется из скалы куда-то вглубь тьмы. У меня резко пересыхает горло.

— Это они? — спрашиваю невидимого человека. — Те самые Кости мироздания?

-Верно, зять, — последнее слово звучит насмешливо. — Та самая херня, что рассыпается, а я всё чиню и чиню.

Он наконец выходит из мрака. Высокий и массивный, как танк. Черноволосый, с красивым ястребиным носом, с небольшой бородой, что выглядит как небритость двухнедельной давности, глаза острые и полные сил.

— Здравствуй, княже, — чуть склоняю голову.

— Привет, зятек, — хмыкает Перун. — Ты зачем пришел-то? Чего с Лизой не остался меня дожидаться?

— Хаос заточен во мне.

Я думал, что для него это станет новостью, но он и бровью не повел.

— Бывает, — князь пожимает плечами.

Растерянно смотрю на него.

— Ты знал?

— Ну конечно!

— А Лиза не знала, — замечаю.

— Дочка еще юна, — усмехается Перун. — Многого не замечает, многого не понимает. Вот, например, ты разве не задавался вопросом, почему помнишь то, что помнить не должен?

— Ты говоришь о реальности до рестарта?

Кивок.

— Только владельцы Фрактала Бесконечности помнят старые, переписанные реальности.

Я моргаю, застыв. Ошеломительная дагадка пронзает меня.

— Только владельцы Фрактала? — переспрашиваю. — Но я не владею никакими фракталами!

— Именно, — усмехается князь. — Сейчас не владеешь.

Мои брови взлетают вверх. Только сейчас? Вот оно как, значит. Это многое объясняет.

Пару секунд князь смотрит на меня выжидательно, и я не разочаровываю его:

— Это вовсе не первый рестарт, так?