Несмотря на то что мальчишки, как им казалось, забыли про драку, прежних отношений между ними уже не было. Видимо, разрушилось что-то, что восстановлению уже не подлежало. Вовка предпочитал сидеть дома и изучать математику сверх школьной программы, ну а Юрка стал учиться на троечки, для проформы, чтобы не расстраивать отца, а в свободное время бегал в кино или на дискотеку. А ближе к десятому классу Вовка начал замечать, что Юрка становился каким-то двуличным. В глаза он говорил ребятам одно, а за глаза, когда никто из предыдущих собеседников его не слышал, говорил о них гадости. Постепенно в классе стали его сторониться, какие-либо разговоры при нём утихали и возобновлялись только в Юркино отсутствие. Вовка пытался поговорить с ним на эту тему, но Юрка только рукой махнул и сообщил ему, куда должны пойти «эти недоумки».

Во втором полугодии десятого класса у Юрика появился личный автомобиль. Кто-то ахнул, кто-то отвёл глаза, сделав вид, что ничего не произошло, когда Юра лихо затормозил у входа в школу и вошёл в класс, покручивая на указательном пальце ключи от авто. Весь его торжествующий вид говорил: «Ну что, съели? Утёрлись, кретины? Теперь вам понятно, кто такой Юра Матюшин?» Хотя от дома до школы было недалеко, Юра упорно ездил туда на своей машине. Однажды, пока Юрка парковался, рядом собралась небольшая стайка одноклассников и одна из девчонок звонко, на весь школьный двор, произнесла:

– Слышь, Юрок, а в булочную ты тоже на машине ездишь?

Дружный смех окружающих был ответом на эту реплику. Юрка же не сказал ничего, только гордо задрал нос и торжественно прошествовал мимо толпы насмешников.

В тот же год в семье Герасимовых произошло печальное событие: умерла бабушка Виктория Александровна. Володя ходил сам не свой, тяжело перенёс похороны, пришёл в себя только спустя неделю. Получалось так, что со смертью бабушки ушли и его детство, и его юность, ушли в те края, откуда возврата не бывает.

Примерно в это же время Кирилл Сергеевич объявил Анне Николаевне, что его семейство в её услугах больше не нуждается и она может вернуться домой, в Иркутск.

Опешившая от такой новости старушка плюхнулась на стул и схватилась за сердце:

– Как это больше не нужна? А как же я жить буду? На что? Мне же пенсию за пятнадцатилетнюю работу на вас никто платить не будет! Я же сына вашего вырастила, за вами ходила, а вы вот так выгоняете на улицу, пошла вон, старая кляча!

По щекам Анны Николаевны потекли слёзы, она всё никак не могла поверить, что с ней на старости лет обойдутся столь жестоко.

В разговор вмешалась Клавдия:

– Ты чего тут мокроту развела, а? Мы тебе деньги платили? Платили! Платили ровно столько, сколько договаривались. Задержек не было. А сейчас всё, Юрочка вырос, а ты состарилась, тебе на отдых пора, – визгливым голосом рыночной торговки выговаривала она плачущей Анне Николаевне. – Вот тебе подъёмные, вот билет. И завтра же чтобы тебя тут не было!

Разговор этот происходил в присутствии Юры. Он по молодости лет не до конца понял весь трагизм этой безобразной сцены, но след в его сердце остался. Остался на всю жизнь. А со временем Юра сделал для себя вывод: он самый любимый, самый главный в жизни, если ему что-то нужно, это надо достать, купить, отобрать, невзирая на то что другие заплатят за это деньгами, здоровьем или даже жизнью.

Наступил светлый и тёплый июнь, прошли выпускные экзамены в школе, отгремел выпускной вечер. Юра и Володя превратились в высоких, стройных и красивых молодых людей. Пора было выбирать свою дорогу в жизни. У Володи никаких сомнений по этому поводу не было: он идёт в технический вуз. Учитывая своё увлечение математикой и физикой, решил поступать в МИФИ. Сообщил об этом родителям и получил их согласие. Правда, мама робко спросила, не хочет ли он пойти в медицинский, но Володя ответил, что его душа к этой профессии не лежит. Вступительные экзамены в МИФИ проводились в июле, времени было мало, поэтому Володя Герасимов сразу после выпускного засел за учебники.

Юра Матюшин не имел никакого желания готовиться к экзаменам, более того, он решил, что ему пора как следует отдохнуть. Всё-таки школу окончил, надо расслабиться. Для расслабухи предполагалось посещение ресторанов, баров и прочих заведений аналогичного типа, благо в деньгах у него недостатка не было: папа в связи с окончанием школы щедро вознаградил сына. Правда, судьба распорядилась так, что веселуха закончилась, толком не успев начаться.

В один из летних вечеров Юра появился в ресторане «Будапешт», где познакомился с очень симпатичной девушкой. Они сидели за столиком и болтали, когда к ним подошёл шкафообразный парень и заявил, что эта девушка – его невеста. В следующий момент Юра был извлечён из-за стола и уже на улице получил удар по темечку. Дальше была пустота и чернота.

Когда Юра очнулся, он увидел склонившихся над ним двух мужчин. Один из них был его отец, другой представился майором милиции. Само собой, деньги у Юры пропали все до копеечки.

На следующий день был серьёзный разговор с отцом, ради этого Кирилл Сергеевич даже не поехал на работу.

– Что ты думаешь делать дальше? – сурово спросил Кирилл Сергеевич своего отпрыска.

– Не знаю – таков был ответ.

– Зато я знаю! – Кирилл Сергеевич повысил голос. – Ты пойдёшь учиться.

– Да кто меня возьмёт, я же троечник!

– Возьмут, уверяю тебя, возьмут! – Матюшин-старший сурово посмотрел на Юрку. – Я об этом позабочусь! А ты будешь учиться. И не дай бог, покинешь стены института без диплома!

Тогда я тебя выгоню на улицу, а дорога в эту квартиру тебе будет заказана! Ясно? Я не шучу!

Юрик вздохнул. Да, отец не шутит. Он сделает это, даже бровью не поведёт. В Юриной памяти неожиданно возникла плачущая Анна Николаевна, а рядом с ней каменное лицо отца. Да, он не шутит.

– Ну, если ты всё можешь, тогда я хочу учиться в Институте международных отношений. Это же так здорово – быть членом дипломатического корпуса!

– Пойдёшь туда, куда я скажу. Тоже мне член! Корпуса! Прыщ на ровном месте! Размечтался! Пойдёшь в технический вуз, приличный, закончишь его. Потом я устрою тебя в какой-нибудь Внешторг. Куда, кстати, поступает Володя?

– Он говорит, что хочет в МИФИ.

– Вот и отлично, и ты туда же пойдёшь. Я хорошо знаю ректора этого института.

– Папа! – закричал Юра. – Не надо, я не хочу, я не буду, это скучно!

– Я всё сказал. Ты сделаешь, как я сказал! Иначе… – Кирилл Сергеевич показал на дверь.

– Хорошо, папа, сделаю, – обречённо ответил Юра.

Так оба приятеля стали студентами МИФИ. Самое смешное, что они снова, как и в школе, оказались в одной группе. Хоть они и оставались друзьями и знали друг друга давно, с нежного возраста, с четырёх лет, с той кучи песка, где они впервые встретились, они уже были совершенно разными людьми, с разными взглядами на жизнь, с разным отношением к окружающим, каждый имел своё особое мировоззрение.

Начало двадцатых годов двадцать первого века Скорый поезд Москва – Екатеринбург

– Я вас не утомила столь длинным рассказом о двух наших героях? – Светлана Александровна с улыбкой посмотрела на Георгия.

– Нет-нет, что вы, Светлана, это очень интересно, хотя следует признать, что в нашем городе миллионы таких Владимиров и тем более таких Юр. Достаточно типичный путь для подавляющего большинства школьников семидесятых, студентов восьмидесятых.

– Вы правы, Георгий, жизненный путь действительно типичный для многих молодых людей того времени, но я вам рассказала это совсем не для того, чтобы сделать такой банальный вывод.