Петербург глазами ленинградцев Петербург глазами ленинградцев: Фото, фильмы – нету им цены, Ведь мы с вами Можем в них встречаться, Не таясь, на берегах Невы. Чувством одинаковым объяты И родством «смятенных» наших душ, Несмотря на то, что вы женаты, А меня в Германии ждёт муж. Наши чувства нас объединили К городу, где нас сегодня нет, Но где мы под стол пешком ходили, Пусть хоть и в отрезки разных лет. Можем мы пройтись вдоль Мойки рядом Или в гости к Пушкину зайти, А в Фонтанку окунуться взглядом И сказать Обводному: прости! Обвели тебя вокруг мы пальца, Повернув всю жизнь внезапно вспять. Но теперь твои мы постояльцы — Можем вот у Думы постоять. Там у нас в двенадцать с прошлым встреча — Невский, ну а ты-то к ней готов? От волненья дар теряю речи, Замерли и стрелки у часов. Вижу я студентки юной профиль, А в руках у юноши букет… Слушайте, не выпить ли нам кофе В «пышечной», что лучше в мире нет? Вот она мелькнула в кадре вроде, Виртуально мы в неё зайдём. Вот мы мимо ДЛТ проходим, За угол Конюшенной свернём. Поспешим в писательскую лавку, Предвкушая вместе звёздный час, Словно нам назначили там явку, Чтоб представить книжечку о нас. Жаль: ещё подобной книги нету — Не нашлось поэтов и «чтецов», Но зато просторно, много света И душевных милых продавцов. Ступим, чтобы с прошлым связь наладить, На Аничков мост на пять минут, Ах, коней как хочется погладить, Знать бы, что нас правильно поймут. Но других коней седлать нам надо: Нас – по зову наших же сердец — Летний сад ждёт и его ограда! Ах, как манит нас Петродворец! Видим в фильме кадры о Лицее, Так внутри становится тепло. И от ностальгии панацеей Кажется нам Царское Село. Вот попасть туда бы поскорее, В комнате янтарной погостить! Где же тот янтарь, что душу греет? Плёнку бы назад перекрутить… Получить бы по рецепту… Павловск — Вам тогда не нужен будет врач! Я ж от встречи с Гатчиной поправлюсь! Эй, Кронштадт, свиданье нам назначь! Почему тебя на фото нету? Вспомнила: ведь ты «закрытым» был. Ломоносов, наш любимый, где ты? Кто-то пленку, видно, засветил. То ли город в клипе современном: В нём и ночи белые черны… У Невы седой раздуты вены, А мосты – мосты разведены. Это всё с глубоким смыслом! Верно! Город не причёсан на парад. А быть может, просто для модерна Так представлен странно Ленинград? А вот Стрельна выглядит шикарно! Разрослась Поклонная гора… Вы со мною, друг мой, солидарны? Но сейчас нам в оперу пора. И в прекрасном зале Мариинки Голову склоню вам на плечо, Будто мы нашлись, две половинки, И влюбилась в вас я горячо… Но мираж всё это, просто липа! В том, что мы так увлеклись игрой, Виновата музыка из клипа — Питер в нём лирический герой! Ах, киноискусство как всесильно! На щеке слеза, а в горле – ком… Но ведь это только кадры фильма, Полный снимков старенький альбом. Оказалось просто ценным кладом То, что мы в своих шкафах храним. Но в окно я вижу Баден-Баден Ну а вы, мой друг, – Иерусалим. А у вас – канадская прописка, Вам, земляк, привычным стал Сидней, Вы укоренились в Сан-Франциско, Ну а вас зовёт гулять Бродвей… Вас – Париж, друзья! Но всё же, всё же Тянет вас и к невским берегам. Этим вы так на меня похожи — Страстью к русским песням и стихам. Словно с вами жили по соседству На… обратной стороне Луны. Потому что родом мы из Детства — Нашей общей солнечной страны! Не холодной, вставшей из болота, Пережившей голод и войну, А готовой нам помочь с полётом — В гости к ней во сне и наяву! Петербург глазами ленинградцев: Столько в нём тепла и доброты, Что, уехав, можем в нём остаться, Не сжигая за собой мосты! Из цикла «О самой себе»
О себе Не всё про себя ещё знаю, Что скрыто во мне, что таится, Не зря же двадцатого мая Мне выпало счастье родиться. Мне выпала эта удача — К Неве прирасти пуповиной! Её огласив своим плачем, Могла ли не быть я Мариной? Какие ещё варианты, Раз выбрала эта малявка Морских медицинских курсантов В свои повивальные бабки? Не в счёт ей тревожное время, Закутанной мигом в пелёнки. Что ж, жизнь начинать с «академий» — Судьба ленинградской девчонки, Рождённой сестрой-фронтовичкой, На кафедре служащей этой И «знающей», только в кавычках, Про миссию мамы поэта, Сложившего первые перлы Пронзительным утренним криком, Призывным, щекочущим нервы, А значит – твореньем великим! Входила я в жизнь, как по трапу, И волны безмолвно качали Коляску в руках мамы с папой, Несущих войну за плечами. Их юность, повергшую в бездну, Пульсируя больно в их венах, Она никуда не исчезла, Навек затаённая в генах, Что дочке они передали, Но было особенно ценно, Когда в колыбельных звучали Куплеты из песен военных. И в доме, где бросили якорь, Где двор величали «колодцем», Я сразу училась не плакать, Без страха за правду бороться. Чтоб прыть никогда не остыла, Не грызли тоска и печали, Меня коммуналка растила, Пять острых углов закаляли. И мчали меня по дороге — В огонь за друзей (как и в воду!) — Босые в царапинах ноги, В простых сапогах-«скороходах». Нас, мелких, ковры-самолёты Не раз над землёй поднимали, Ах, сколько прекрасных полётов Порой на метле совершали! Коньки-Горбунки, Сивки-Бурки Питали богато наш разум, Зато и в глухих переулках Не липли к нам грязь и зараза. В растущих без всяких режимов, Была и такая в нас жилка: Всем сердцем сочувствовать джиннам, Сидящим столетья в бутылках. Мы их выпускали оттуда Под магию честного слова И ждали с надеждою Чуда, И к подвигам были готовы Взаправдашним, вовсе не книжным, С врагами чтоб насмерть бороться! И было быть честным престижно, И петь с хрипотцой, как Высоцкий. Камней за душой не держали, Ни разу не пользуясь маской, Мы книги запоем читали, А верили в мифы и сказки. Нет-нет, не от рыбьего жира Взрослели мы так полноценно, Ведь Пушкин стихов эликсиром Подпитывал нас внутривенно. Не магний, не хлористый кальций, Не суп крупяной с овощами Огонь разжигал в ленинградцах, Ходящих пешком под столами: Чуковский им был «аскорбинкой», Маршак был отличной прививкой! Такой вот росла я, Маринкой, Не только на кашах с подливкой. Я скатерть свою «самобранку» Всегда расстилала с восторгом, Ведь школьнице с речки Фонтанки Смешно же не быть фантазёркой? Теперь я большая-большая — И мама, и бабушка даже, Задачки покруче решаю, И опыт огромнейший нажит. Я в куклы уже не играю? Да как бы не так! Это враки! И сердце опять замирает, Ввязаться готова я в драки. Всё так же за правое дело Кого-то от Леших спасаю, А если вдруг в лужу я села, Не ногти, а локти кусаю. Да, стала я взрослою тётей, Стихи я пишу и рассказы, Но дома меня не найдёте, Мне отдых судьбой не показан. Да, воздухом часто питаюсь, А с близких сдуваю пылинки И быстро умею разгладить Стихами я чьи-то морщинки. Ничуть не похожа на дам я, Ворчливых и загнанных в угол. Я счастлива, если роман мой Вам станет спасательным кругом. Ведь жизнь для меня – это море, И, зная его назубочек, Готова помочь тем, кто в ссоре, Для мира найти островочек. А те, чьё здоровье хромает, Лицом пусть не падают в грязь! Зря, что ли, двадцатого мая Маринка на свет родилась. Ей имя дано не напрасно: Бурлящее, словно родник! Пусть жизнь ваша будет прекрасна От маленьких солнечных книг! Что призваны высушить слёзы, Затеплить любви уголёк! Поэзией, песнями, прозой Несётся весенний поток. И в жизненной снежной лавине, В сугробах по горло, в метель, Спешите, спешите к Марине — В стихов окунуться купель. Здесь терпящим бедствия муку, Безверья сплошную тоску, Протянут немедленно руку, А к сердцу больному – строку! Для раны душевной, как пластырь, Романса послужит куплет, Ведь даже в глухое ненастье Пегаса седлает поэт. И мчится, и мчится, и мчится, Он в небе обязан парить! Я знаю, что нужно учиться Всю жизнь, чтобы радость дарить. Хотя не всегда отрываться Легко от лесов и полей! Но важно ребёнком остаться Навек, до конца своих дней! Привет, дорогой Чиполлино! Незнайка, я рядом с тобой! Для мамы близка и для сына Должна быть святая Любовь К живой, согревающей книжке Из тёплых и крохотных букв, Дающей уютную нишу, Украсившей скучный досуг. И в праздник, и в серые будни Её неизменен маршрут. Прекрасно, когда тебя любят, Чудесно, когда тебя ждут! Я знаю, теперь понимаю, Зачем так стремилась родиться, И вас от души обнимаю Всех книг моих каждой страницей! |
